В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

Мишка погладил Любочку по спине и вернулся на кухню. Анечкина тарелка была пуста. А теперь она заканчивала уплетать Мишкины блины.

Стараясь не привлекать внимания к ее аппетиту, Мишка спросил:

— Анечке молока налить или соку?

— Мока и соку! — ответила она очень деловито.

Он поставил перед ней два стакана, а себе налил чаю. Девочка выпила весь сок, а молока осилила только половину стакана.

— Гуять? — спросила она деловитым тоном, снимая с шеи передничек.

— Нет, пока поиграй, нам надо с папой поговорить.

— Знаешь, Миша! — сказала Люба. — Я теперь и сама не отдам Анечку. Мы можем пойти в полицию и все объяснить сразу.

— Господь с тобой! — в ужасе ответил Мишка. — Именно полиция первой украла этого ребенка. То — то они обрадуются, что он, наконец, остался без присмотра.

— Тогда давай сходим к юристу, проконсультируемся хотя бы.

— Пойдем прямо сейчас! А что мы скажем соседям? — спросил Мишка.

— Это как раз несложно! Что это твой ребенок, ведь они не знают тебя! И что мы собираемся пожениться.

Любочка позвонила своей сменщице и попросила ее поработать в две смены два дня подряд.

Мишка набрал телефон Слепченко. Трубку взял Володя, Анечкин дядя. Мишка сказал, что с девочкой все в порядке и пригласил его в гости вечером, назвав свой собственный адрес.

Юрисконсульт, контора которого оказалась через два дома, ничего хорошего не посоветовал. Он сказал, что кража остается кражей, какими бы благими намерениями она не мотивировалась.

— Лучшим выходом в вашей запутанной ситуации было бы обратиться в полицию. Они начнут оформлять документы на лишение матери родительских прав, а до того времени девочка поживет в доме ребенка, — сказал юрист. — Там прекрасные условия! — добавил юрист. — Лишь после исполнения всех этих необходимых процедур, вы сможете забрать ребенка.

— Но девочка психологически травмирована, она тяжело переживает смерть дедушки, считает, что никому не нужна! — возразил Ромашкин, стараясь не говорить громко — в приемной его ожидали Анечка с Любой.

— Я лишь сообщил вам то, как трактует подобное деяние закон, — устало сказал юрист. — А ваше дело самому найти выход. Вы спросили меня о юридической подоплеке, я ответил.

А в Москву врывалась весна. Она сияла на оживленной улице. Она отражалась в оконных витринах величиной с дом. Она играла в глазах взрослых девочек с неумело накрашенными губами.

Пока еще не состоявшиеся родители, взяв ребенка за руки, направились в сторону скверика возле памятника Героям Плевны. Ромашкин мрачно молчал. Любочка ни о чем не спрашивала. Анечка же щебетала не переставая. Возле памятника оба отпустили ручку девочки и сели на скамью. Анечка тут же принялась обрывать травку и строить из нее домик.

— Ну, и что он сказал? — спросила, наконец, Люба.

— Ничего нового! Сказал, что это уголовное деяние, и девочку следует отправить в полицию.

— Ничего другого я не ожидала! Что ты решил?

— Я ничего не решил. Но девочку я не отдам! Я, скорее, сам сяду! Вот только тебя я не могу подводить! Еще пришьют соучастие. Нам с Анечкой лучше жить дома!

— Какие глупости! — возразила женщина. — Соучастие! Словечко — то какое выдумал! Ничего страшного не вижу в том, что вы живете у меня. Если что случится, скажу, что я знать не знала ни о чем. Ты сказал — твой ребенок, я и поверила. А у меня вам будет не только комфортнее, но и безопаснее, — ответила Любочка.

— Не знаю, что и сказать! — улыбнулся Мишка. — Я думал, ты не способна преступить закон!

— В принципе это так и есть! — ответила Любочка. — Я не могу переступать нравственные законы, как бы напыщенно это ни звучало.

— Давай я потом объяснюсь тебе в любви, ты же знаешь, как нелегко мне выразить то, что я чувствую, — сказал Ромашкин, сжимая ее руку в своей. — А сейчас вернемся к делу. Я думаю поговорить с Володей. Без его помощи нам не обойтись. Вероятно, ему надо все объяснить, как есть, но не называть твой адрес. Если что, я скажу в полиции, что я отец ребенка и требую вернуть мне его.

— А экспертиза ДНК? В таких случаях ее проводят обязательно.

— За счет клиента. А у меня таких денег нет. Мы будем оформлять усыновление по обычной схеме, без ДНК. Про мнимого папу это версия для полиции. Единственной ложью будет то, что девочка живет со мной, а не с бабушкой. И конечно, полиция не должна знать, что бабушка в запое.

Вокруг памятника Героям Плевны крутилось пестрое гейское племя, активно используя повышенный весенний спрос на свои тела. Высокие плечистые «дамы» демонстрировали безразмерные ноги и крутые попки, а хрупкие нежные мальчики прятались в тень, поигрывая глазами. Иногда мимо проплывали пары, изображающие влюбленность с первого взгляда. Патруль провел двух смазливых солдатиков, лысых и с подведенными черным карандашом глазами.

— Это хороший план! — ответила Люба, провожая взглядом солдатиков. — Что заставляет их заниматься этим? А если этот план сорвется?

— Он не должен сорваться ни в коем случае! Иначе что будет с Анечкой? Вряд ли голод? Наркотики, спиртное либо извращенные наклонности толкают их на продажу тел, — сказал Михаил, имея в виду размалеванных солдатиков.

Словно почувствовав, что речь идет о ней, девочка подбежала к Михаилу, вскарабкалась на скамейку, обняла его за шею и крепко прижалась. Растерянный Ромашкин не зная, как ответить на неумелую детскую ласку, сидел на скамейке, как истукан, не шевелясь и вытянув руки по швам.

Первая встреча с механиком

Ромашкина нигде не было. Я искала его на палубе и в капитанской рубке, где узнала от старпома, что механик ни под каким предлогом не может находиться в капитанской рубке. Я искала его на складах, в подсобках и в каютах на втором этаже, я даже на кран взобралась — тот, который ездит по рельсам, на втором кабина была меньше. Спустилась сначала в один трюм, потом в другой, поглазела на двухметровое зубастое чудище, которое нежилось в лучах сильной электрической лампы. Он (или оно?), как только почуяло меня, сразу распахнуло свои злобные глазки, прикрытые для видимости доброты усталыми сморщенными веками. Результата никакого — Ромашкина все видели, но никто не знал, где он сейчас. Я уж было понадеялась, что его крокодил слопал.

Эта неуловимость стала меня здорово раздражать. Пойти что ли к командиру, взять у него рупор и покричать в него: «Ромашкин? Где ты? Ау?» Интересной, однако, особенностью обладает этот человек, по всей видимости, в совершенстве. Он есть — но его нет! Способность к иллюзиям в виде собственного присутствия — отсутствия, могла сослужить ему неплохую службу во время убийства. В том смысле, что «Фигаро там — Фигаро здесь», а Фигаро — то, тем временем, в трюме!

И вообще с этим Ромашкиным связано слишком много загадок. Прежде всего — что его связывало с Сергеем Костровым? Почему на судне оказался водолаз? Делать ему, по самым рискованным предположениям, на плавкране нечего. На время спасательных работ водолазы жили на одном из речных буксиров, а работали под водой возле утонувшего буксира, опутывая судно цепями и канатами для подъема.

И еще я поняла, что у механика нет друзей. В большом коллективе всегда находится человек, который более — менее в курсе твоих дел. Это, как правило, тот, кто к тебе неравнодушен. Может друг, приятель, а может и враг? Враги тоже знают о тебе все! Эта мудрая мысль пришла ко мне во время аналитических размышлений на тему: почему об этом человеке никто ничего не знает, но все уверены, что он рубаха — парень и весь на виду. Получается, у Ромашкина нет ни друзей, ни врагов?

Когда я уже совсем отчаялась найти механика, этот неуловимый гражданин возник передо мной, вернее, позади меня, совершенно неожиданно. Как из — под земли или, пользуясь нашей с читателем терминологией, как из — под воды.

— Вы меня искали? — спросил низкий голос за спиной, и я вздрогнула, ожидая увидеть заросшего черной густой бородой злодея.

Я медленно повернулась. Выразительные глаза Ромашкина смотрят настороженно, полные, привыкшие к улыбке губы, сложены в строгую линию, невысок, плотен, на голове кепка — вот и все, что можно сказать об этом человека с первого взгляда. Да еще — есть в нем та неброская основательность, которую женщины всегда замечают.

Окинув взглядом его крепкую фигуру, я поняла, что Ромашкин меня изрядно разочаровал. Ему бы шляпу с широкими полями, потертые джинсы, платок на загорелой шее, да горячего мустанга в придачу. На Ромашкине же сейчас была надета синяя куртка и замасленные просторные штаны самого простого покроя — так называемая рабочая роба. Безусловно, я встречала его и раньше, но не обращала внимания.

— Я не знал, что вы ищете именно меня, — без всяких предисловий сказал он. — Так вы меня искали? — повторил он свой вопрос, заметив, что я слишком пристально его рассматриваю.