Казак в раю - Андрей Белянин

Осторожным эльфийским шагом обойдя ближайшие кусты и не найдя ничего подозрительного ни там, ни в безмятежном плеске волн, блуждающий философ вернулся к гаснущему огню. Сучья почти прогорели, а в оранжевом отсвете тлеющих углей мирно спали казак и еврейка. Не в обнимку, но крепко прижавшись спиной друг к другу, так теплее…

– Дети вы и есть, – с меланхоличной нежностью прошептал седой эльф и неспешно подкинул веток в костёр. – Да хранит нас всех меч Святого Джона…

Ночное небо сияло бриллиантовыми россыпями звёзд, неполная луна казалась грубовато обкусанной серебряной монеткой раннефракийского периода. Воздух пах чистой и чуть дурманной смесью ароматов соснового леса, прибрежных трав, тёплого ила и волчьей шерсти. Последнее обстоятельство уже задрёмывающий Миллавеллор уловил самым кончиком длинного носа. Его остроконечные уши мгновенно встали торчком, ладонь легла на рукоять охотничьего ножа, а едва ли не из-под земли над спящими героями возникла массивная фигура с пылающими глазами…

– Приветствую тебя, эльф! – вежливым тихим рыком начал оборотень. – Мы с тобой братья по древней крови и не причиним друг другу вреда. Оставь свой нож, мне нужны только люди…

Седой философ раздумчиво пожал плечами, взвесил все за и против, кивнул и убрал правую руку с ножа.

– Ты мудр, мой эльфийский брат, – удовлетворённо оскалился оборотень, демонстрируя белоснежные клыки. – Люди умрут быстро, они и не подозревают, какие древние родственные узы связывают всех обитателей Холмов. Твоя доля будет уплачена, и…

…Меч Святого Джона, брошенный не целясь, сидя, с левой руки, дважды перевернулся в воздухе, холодной молнией пронзил пасть зверя, выйдя из могучего загривка! Оборотень рухнул без звука…

– Нашёл родственника, собака страшная, – брезгливо сплюнул Миллавеллор, поднимаясь на ноги. – Вот из-за таких заигравшихся идиотов благородное движение ролевиков подвергается небеспочвенной критике во всём цивилизованном обществе!

…В красных глазах трупа отражалась дрожащая луна. Рахиль и Иван даже не проснулись, их сон был сладок и безмятежен…

Глава двадцать девятая

О том, что на самом деле крылатая фраза: «Красота спасёт мир!» – первоначально как раз таки принадлежала не Достоевскому, а Елене Троянской!

Задумайтесь…

…Каково было скромно пригревшейся еврейской девушке продрать глазки от свежего утреннего ветерка и обнаружить буквально в метре от собственного носа бездыханного монстра с оскаленными клыками и слипшейся от крови шерстью… Даже не пытайтесь себе это представить. Визг, который издала отчаянная дочь Израиля, едва не вызвал инфаркт у столь же отважного подъесаула!

Миллавеллор, прекрасно проведший ночь без сна, но с самокруткой, только страдальчески поморщился. До объяснений, что здесь произошло, он снизошёл гораздо позже, когда Рахиль отвизжалась, отревелась, оторалась и отматюкалась на трёх языках…

– Бывший ролевик, говоришь, – недоверчиво уточнил казак, всё ещё держась за сердце. – По виду больше похож на мента-оборотня. Я такие рожи по телевизору видел, в передачах о борьбе за чистоту милицейских рядов…

– Такие рожи?! Ой… а вы ещё спрашивали, почему все евреи эмигрируют в Израиль – таки вот она, причина!

– Просто он заигрался, – вступился за труп его же остроухий убийца. – В ролевых эпопеях всегда есть опасность восприятия игры всерьёз. Можно играть в плохого героя, но нельзя жить этим образом. Перевоплощение может стать необратимым…

Все понимающе помолчали. Потом был короткий диспут на тему: куда деть тело? Бросить в реку не позволяла Рахиль, всегда трепетно относившаяся к экологии, сжечь на костре не дала она же, ссылаясь на непереносимость запаха палёной шерсти, а копать могилу шашкой, кинжалом и священным артефактом – наотрез отказались мужчины!

Разумного компромисса никто не предложил, вся троица едва не перешла на личности, как вдруг из-за ближайшей берёзовой рощицы раздался малиновый благовест заутрени. Чарующий перезвон православных колоколов на фоне пробуждающейся зари, напыщенного эльфа и мрачной иудейки, препирающихся над трупом жуткого оборотня, имел такой резонанс, что подъесаул невольно опустился на колени. Рахиль и Миллавеллор дружно заткнулись…

– Господи, неужели? Звону ли колоколов православных храмов Твоих внемлю? Испытания и муки мои претерпеща смиренно, и награды Высшей удостаиваюсь? Вот он Рай для души христианской, всех прочих Раёв избегаеша, всех соблазнов отвергаеша, всех врагов посрамляеша – во единый чертог Господний рабу своему войти позволяеша… И ныне, и присно, и во веки веков!

– Э-э… Ваня, – осторожно подала голос девушка. – Я таки чую, вас припекло – вы говорите, как по книге. Может, я что и не так цитирую в свете торжественности момента – но мне за вас радостно! Честное еврейское…

– Спасибо, Рахиль. – Иван широко перекрестился и встал. – Ибо ныне нашёл я свой православный Рай и останусь там навеки…

Старый эльф первым пожал руку молодого человека. Он никогда не был в этих местах, но охотно предположил, что присутствие Рая чувствуют сердцем, и если здесь их «братству» предстоит расстаться – значит, такова судьба. В конце концов, ведь меч Святого Джона он всё равно получил…

…Рахиль потуже затянула ремень на голодном пузе, поправила форму, закинув автомат за спину, и почти сухо, без эмоций, попрощалась с другом:

– Ну что ж, казак Кочуев, пока! Мы таки неплохо погуляли в двухместном приключении, эльф не в счёт… При случае вспоминайте чем-нибудь хорошим. Если слишком часто была окончательной дурой – таки простите…

Бывший подъесаул неловко обнял её, быстро прижал к груди и резко разомкнул объятия. Его мысли были уже далеко, там, в золотом сиянии неба, за берёзовой рощей, где в прозрачном утреннем мареве всё ещё дрожали возвышенные отголоски колокольного звона… Иван развернулся, поправил фуражку и решительно зашагал вперёд по узенькой, едва заметной тропинке. Через несколько шагов он сбился и встал…

– В чём-то есть проблемы? – едва сдерживая слёзы, с надеждой крикнула Рахиль.

Казак обернулся, почесал в затылке и так же решительно пошёл назад:

– Я это… предложить хотел… Айда со мной!

– Таки куда?!

– В Рай!

Еврейка неуверенно переглянулась с эльфом, тот отрицательно замотал головой. Естественно, зачем им это…

– Ваня, если там православный Рай для настоящих казаков, так меня конкретно не пустят, поскольку я – сплошная иудейка…

– «Воистину, в царстве Божьем нет ни эллина, ни иудея…», – торжественно, но неточно процитировал господин подъесаул.

– Это в смысле, что ни греков, ни евреев туда не пускают? Ладно, ладно, плоская шутка, не надо на меня раздувать щёки, – поспешила исправиться Рахиль и, счастливая, взяла молодого человека под ручку. – Идём вместе, берите меня всю – таки я согласна!

– Мм… ну, что ж, – раздумчиво прикинул эльф, – никто ведь не обидится, если я провожу вас до ворот? Девушка сможет спросить, где находится её собственный Рай, а вы, мой геройский собрат, наконец-то обретёте вожделенный покой и духовное родство с единоверцами. Как говорил один ныне забытый мудрец: «Найди высокую гору с одинокой сосной, спрячь средь её ветвей слониху – и влюблённый слон всё равно прибежит на зов. Возьми большую шляпу и спрячь под нею слона – влюблённая слониха найдёт его вдвое быстрее…»

– Мораль – кому из них оно больше надо? – сдвинув брови, резюмировала израильтянка, но разводить конфронтацию не захотела. – Ваня, до ворот – мы с вами. В конце концов мне тоже до жути охота взглянуть на православный Рай, вдруг они там действительно укажут на мне направление… Ой, а вы потом будете писать мне письма?

Иван неопределённо пожал погонами. В принципе, почему бы и нет, ему тоже не хотелось думать о том, что вон там, за рощицей, они расстанутся навсегда. Про тело убитого ночью оборотня все вообще успешно забыли…

Миллавеллор, правда, оглянулся два раза, но потом практично решил, что оно ему тоже в одиночку не упёрлось – яму копать или ноги в реке мочить. Раз подъесаул решил идти в Рай, а он тут явно недалеко, так, может, оттуда люди придут и похоронят? В самом деле, не на благородных же эльфов вешать такую грязную работу?! Что-то не вспоминается, чтобы великие герои бессмертного Толкиена тратили время на похороны врагов… Убили – и спасибо! А там пусть воняет…

Иван и Рахиль сначала шли молча и споро, но постепенно оба как-то замедлили шаг, каждому хотелось успеть выговориться:

– Нет, правда, вы будете мне писать?

– Ну конечно! Я даже думаю, что если… предположим, что от нашего Рая до вашего не так далеко, то я бы… мы бы… могли, наверное, иногда…

– Ой, я – за! Обеими руками, и ногами, и головой помашу, но… вас там за это не заругают? Таки я – еврейка, вы – казак… мало ли…

– Знаешь, православие – это не антисемитизм! А иудаизм – тоже, кстати, не синоним русофобии! Я полагаю, что и в твоём и в моём Раю живут умные люди, они должны понимать… Ну, не запрещать, по крайней мере!