Неподражаемая - Клэр Доналд

Зоя покачала головой и фальшиво посочувствовала:

— У меня просто сердце кровью обливается.

Рассел нахмурился, прислонился спиной к холодильнику и, немного наклонившись вперед, снова посмотрел на нее.

— Понимаю, что я повторяюсь, но все же что случилось?

Зоя воинственно задрала подбородок.

— Почему ты все время думаешь, что что-то случилось? Может, у тебя совесть нечиста?

Рассел отвел взгляд и поставил стакан на стол.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но надеюсь, что объяснишь.

Зоя набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Оказывается, ты не так прост, как я думала, ты с самого начала мне врал. Ты меня просто использовал!

— В каком смысле? — Рассел снова посмотрел ей в глаза, но на этот раз в его взгляде появилась настороженность.

— Во многих. Но сейчас я имею в виду причины, по которым ты на мне женился.

Наступившая тишина, казалось, звенела от напряжения.

— Ты говорил, что твоя мать была нищей, вы жили чуть ли не на улице, но, оказывается, она оставила тебе наследство и, чтобы его получить, ты должен был жениться. — Начав говорить, Зоя уже не могла остановиться. — Желающих выйти за Рассела Корбета нашлось бы немало, но тебе нужна была такая дурочка, как я, в этом все дело? Или тебе просто жаль было расставаться с холостяцкой свободой даже ради денег, но, когда мой отец стал настаивать на нашем браке и стало ясно, что тебе не отвертеться, ты решил убить одним выстрелом двух зайцев?

— Зоя, ты не права, позволь мне все объяснить…

Зоя пренебрежительно фыркнула.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? Наследство твоей матери существует?

— Нет. И это истинная правда. Больше не существует.

— Что значит «больше»? Как прикажешь тебя понимать?

Рассел вздохнул.

— Это долгая история. Я давно собирался тебе рассказать, но только сегодня узнал, что…

Зоя не дала ему закончить.

— Ты обязан был рассказать мне правду еще до того, как я поставила свою подпись под этой филькиной грамотой, нашим свидетельством о браке!

Высказав все, Зоя поникла. Казалось, она лишилась сил, которые придавал ей гнев. Рассел понимал, что у нее были основания негодовать, но у него так болела голова, что он был просто не в состоянии пускаться в объяснения.

— Неужели нельзя было подождать с этим до утра? Я вернулся домой с жуткой головной болью, а ты…

— Тебе вообще не стоило возвращаться, — с горечью сказала Зоя. — Шел бы к одной из своих бывших любовниц, пусть бы она тебя утешила.

В глазах Рассела вспыхнул отблеск какого-то сильного чувства, но Зоя не успела понять, что это было. Он опустил голову и пробурчал:

— Что ж, возможно, я так и сделаю.

11

Рассел вышел из кухни, его шаги послышались в коридоре, потом громко хлопнула входная дверь. Зоя долго еще стояла на прежнем месте, глядя ему вслед. Если она хотела добиться от него признания вины, то это ей удалось — он выглядел виновным на все сто процентов.

Этой ночью Рассел не вернулся домой, не пришел он ночевать и на следующий день. Зоя продолжала жить так, будто ничего не случилось, и, по-видимому, ей удавалось притворяться довольно убедительно, потому что София ничего не заметила.

По вечерам она задерживалась на работе, хватаясь за все дела подряд, лишь бы только не возвращаться в опустевший дом Рассела. Она старалась постоянно быть чем-то занятой, неважно чем, лишь бы не оставалось времени думать о Расселе, представлять его в объятиях какой-нибудь роскошной красотки с пышным бюстом и ногами от самой шеи. Но на третий день такой жизни она не выдержала.

Рано утром Зоя позвонила на работу и предупредила, что берет выходной. Затем она наскоро побросала вещи в большую сумку и спустилась в гараж, где стояла вторая машина Рассела.

Дорога до Фэрфилд-хилла заняла больше времени, чем Зоя рассчитывала. На шоссе произошла крупная авария, и образовалась многокилометровая пробка. В результате она добралась до места только к вечеру. В сумерках ей показалось, что дом смотрит на нее своими глазами-окнами и отчего-то хмурит брови. Наверное, такое впечатление создавал плющ, обвивающий окна.

Войдя в дом, Зоя не стала включать верхний свет, решив для уютности ограничиться торшерами. Поставив сумку на пол в гостиной, она разожгла камин — перед отъездом Рассел сложил в него дрова и подготовил все для растопки. Вскоре по комнате стало растекаться приятное тепло.

Сидеть перед камином и не думать о Расселе было очень трудно, Зоя почти чувствовала, как он к ней прикасается, как его колючая от отросшей щетины щека царапает ее кожу.

Она вздохнула и поворошила кочергой поленья. Ничего не поделаешь, нужно учиться жить без него. Как же это трудно! Зое казалось, что без Рассела даже солнце светит не так ярко, как обычно. Старый дом при каждом ее шаге вздыхал и поскрипывал, словно спрашивал: где он, где он?

Все, к чему она прикасалась, напоминало ей о Расселе. Во всех зеркалах и даже в оконных стеклах она видела его отражение. Когда она открыла окно, в свежем ветерке ей чувствовались его поцелуи. Рассел был повсюду, от него невозможно было скрыться — она привезла его с собой в своем сердце. Поздно вечером, ложась в кровать, она почти чувствовала его присутствие.

Ночью Зою разбудил какой-то звук. Она села и прислушалась. Ничего, только ветви старого дерева легонько царапаются о подоконник. Зоя снова легла, но вскоре стало ясно, что уснуть ей больше не удастся. Нужно было как-то отвлечься от невеселых мыслей. Она надела махровый халат Рассела и пошла в библиотеку.

Дощатый пол в библиотеке протестующе заскрипел под ее ногами, словно негодуя, что его побеспокоили среди ночи. Зоя включила настольную лампу. На письменном столе лежала какая-то толстая книга. Зоя прочла название: Джейн Остин, «Гордость и предубеждение». Она не помнила, чтобы доставала эту книгу с полки, должно быть ее зачем-то взял Рассел, хотя для него это был весьма странный выбор.

Зоя взяла книгу и села на диван. Когда она открыла потрепанный том, из него выпала какая-то фотография. Покружив в воздухе, фотография упала на потертый ковер. Зоя наклонилась, подняла ее и поднесла к свету — и застыла. Со снимка на Зою смотрела она сама, в детстве. Она хорошо помнила эту фотографию, точно такая же хранилась в семейном альбоме в доме ее родителей. Но как она попала сюда, в этот дом, в эту конкретную книгу, случайно или не случайно оказавшуюся на столе?

Движимая каким-то смутным предчувствием, Зоя подошла к тому из стеллажей, рядом с которым стоял письменный стол, и стала разглядывать корешки книг. Книг было много, но при более внимательном рассмотрении Зоя увидела, что на одном из корешков нет названия. Она взяла толстый том и увидела, что это не книга, а альбом для фотографий в кожаном переплете.