Перевёрнутый мир (СИ) - Иминова Ольга

Дождь прекратился, тишина и покой царили вокруг, и только плеск воды от ныряния уток нарушал эту гармонию. Поэтому услышав у себя за спиной шорох, Николь инстинктивно насторожилась и тихонько втянула в себя воздух. Среди множества запахов она различила один, который волновал ее в последнее время больше всего. И он приближался.

«Алекс? Что он тут делает?»- дрожа от возбуждения, подумала она.

С трудом взяв себя в руки, она, не оборачиваясь, насмешливо произнесла: — Я думала, что ты уже никогда ко мне не подойдешь.

И тут же почувствовала близость его тела и услышала бешеный ритм его сердца.

— Я не могу без тебя, — тихо произнес он. — Ты уже давно — мой мир: мое солнце, мой воздух.

Она обернулась, и Алекс утонул в её бездонных глазах медового цвета. Поддавшись эмоциональному порыву, он обнял её и мечтательно закрыл глаза. Она уткнулась в его мускулистую грудь и замерла, наслаждаясь его теплом.

После случая в лесу, Алекс опять сбежал в обсерваторию и пытался работой заглушить чувства к Николь. Хотя он прекрасно понимал, что это бесполезно. Один раз он уже это пробовал и ничего не вышло.

Измучившись, он вернулся и снова принялся следить за ней, чтоб хотя бы иногда видеть её и может быть когда-нибудь, поговорить. Но рядом с ней всегда была Стеф, а она категорически запретила им видеться, ясно дав понять, что к добру это не приведет. Но разве чувства могут слушать голос разума? И он терпеливо ждал, когда подвернется случай, и он сможет признаться Николь в своих чувствах.

И сегодня, увидев, что та гуляет в одиночестве, Алекс решил к ней подойти. Его сердце учащенно билось, он проговаривал про себя то, что ей скажет. Но все слова вылетели у него из головы, когда он окунулся в её глаза.

Она не сопротивлялась, молча наслаждаясь его объятиями. Ей было так хорошо, что она боялась спугнуть это чувство неосторожным движением или словом.

Сколько это длилось, Николь не знала. Время остановилось, молча наблюдая, что происходит между ними. «И что же нам теперь делать?»- внезапно возникшая мысль, разрушила у неё всю идиллию происходящего.

— И что же нам теперь делать? — проговорила она вслух и подняла на него глаза полные печали и отчаянья.

Он глядел в этот медовый океан и понимал, какие сомнения сейчас в её душе. Некоторое время он молча всматривался в это манящее лицо, в её лучезарные глаза, как будто видел их впервые. Он должен сам принять решение и нести ответственность за них двоих перед всем миром.

— Что делать? Жить и наслаждаться каждым мгновением, проведенным вместе, — произнёс он и притянул её к себе. — Я ни кому тебя не отдам. Я ловлю каждую твою улыбку. Я хочу никогда не отпускать твоих рук и идти рядом. Ты моя и это навсегда. А об остальном мы подумаем завтра.

Он нежно коснулся своими губами ее таких манящих губ. Николь вначале замерла, а потом ответила на его поцелуй.

«Я знаю, что делать, — пришло к нему неожиданное решение. — И я не отступлю».

В этот момент из-за туч робко выглянуло солнце. Ни одной души не было вокруг, иначе кто-нибудь заметил, как вокруг этой пары разливается матовое свечение.

— Свечение? Это невозможно! — Владимир ошарашенно смотрел перед собой. — И с кем? С волком? Да что происходит? Мир точно перевернулся.

Некоторое время назад Николь перестала допускать его в свою жизнь через мысленные визиты. Но сейчас что-то произошло, и он пробился. Да еще как. С видением.

«Я должен разгадать эту загадку, во что бы то ни стало», — Владимир рывком поднялся из-за стола, чувствуя возбуждение, как во время охоты.

— Меня ни для кого нет, — отрывисто бросил он Герману и быстрым шагом прошествовал в библиотеку. Ему предстояла кропотливая и долгая работа.

Глава 28

— Это невозможно, — Стеф, качая головой, пристально смотрела на Алекса. — Тебя даже слушать не станут.

Они встретились вечером в парке и расположились за столиком в уличном кафе. После того, как Николь призналась ей, что они решили с Алексом быть вместе, Стеф постоянно пребывала в состоянии напряжения. Тревожные думы не покидали её ни на минуту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А это мы еще посмотрим, — решительно произнес Алекс.- Так ты скажешь, как мне найти ваших старейшин или мне обратиться к Тони?

— Нет, ты точно сошел с ума, — выражение лица Стеф говорило само за себя. — Я же тебе говорю, что это опасно.

— Не опаснее прыжка с обрыва. Так, как мне их найти?

Настойчивость Алекса уже начала выводить Стеф из себя. Она упорно молчала, прекрасно понимая, чем ему это грозит. Поэтому всеми силами пыталась убедить его этого не делать.

Но Алекс уже принял решение, выполнение которого было для него лишь делом времени. Он знал, что Николь — это навсегда. В его мечтах она была с ним вечно. Он каждый день хотел изучать её запах, такой непонятный для него, касаться волос, ловить каждую интонацию её волшебного голоса.

Он не мог допустить того, что опять очутиться в том времени, когда как будто и не жил, когда не мог думать ни о чём, кроме неё, не мог ни есть, ни спать.

Стеф, видя эту решимость, поняла, что его не переубедить. Тяжело вздохнув, она достала телефон.

— Лови. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала. Она переслала ему номер.

— Это телефон приемной Владимира.

— Приемной? — удивился Алекс.

— Да, а что такого, — пожала она плечами. — У него есть приёмная и секретарь — Герман. Обычно встречи организует он.

Она замолчала, прищурившись глядя на Алекса.

— Что ты так на меня смотришь?

— Мне вот всё-таки интересно, — она опустила подбородок на скрещенные в замок пальцы, — о чём ты будешь с ними говорить?

— Я хочу попросить разрешения официально встречаться с Николь. Хотя, — он пожал плечами, — я не совсем понимаю, почему должен это делать. Он отвел взгляд и, помолчав, добавил:

— Я иду на это, потому что не могу допустить, чтобы у Николь были неприятности. Она теперь для меня всё: мой мир, мои желания, моя жизнь. И я её ни кому не отдам.

«Ты- то не отдашь, — задумалась Стеф, — а вот Николь придется очень хорошо подумать, какую она готова заплатить цену за эту любовь. В любом случае неприятности у неё будут. Да, совсем парень голову потерял. Интересно, а у Богдана также башню сносит?»- внезапно пришло ей на ум. Но задать этот вопрос, она не решилась.

— Теперь ты видишь, как это происходит? Представляешь как тяжело Богдану? — Алекс как будто прочитал её мысли.

Она подняла на него удивлённые глаза, но быстро взяла себя в руки и холодно произнесла:

— Меня это не волнует. У меня хватает других проблем.

- Вот откуда же в тебе столько бездушия? — Алекс удивленно покачал головой. — Вроде раньше за тобой такого не водилось.

— Это не я такая, это жизнь такая, и мне приходится приспосабливаться, — так же холодно произнесла она. — Давай не будем больше об этом.

Они замолчали. У Алекса перед глазами стоял тоскливый взгляд Богдана, когда они заводили разговор о девушках. Он чувствовал себя виноватым, хотя вины его не было. Просто ему ответили взаимностью, а Богдану — нет.

Алексу было искренне жаль его, но как помочь — он не знал. Стеф была непреклонна в своем решении.

Её холодность вызывала недоумение, потому что в его памяти она была совсем другой. Даже несмотря на их неудавшиеся отношения.

Алекса пугало, что Богдан, теперь уже его друг, стал угрюм и неразговорчив. Понятно было, что его съедала тоска от неразделенного чувства. Он похудел, осунулся, дни и ночи напролёт работал в лаборатории. И всё чаще стал пропадать по ночам. «Повыть на луну», — как он сам говорил.

Алекс его не останавливал, понимая, что тому требуется хоть какая-то разрядка. А как говорил его любимый писатель Сервантес: «От любовных мук лучше всего помогает бег».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он всеми силами поддерживал Богдана, хотя ему совсем не нравилось то, что с ним происходило.

Тем более что и Нина, все ещё общаясь с сыном по скайпу, стала это замечать.

«Очень много экспериментов, подготовка диплома», — отговаривался Богдан. Но она всё чаще с сомнением слушала его рассказ. И Алекс догадывался, что вот-вот вопросы будут задавать ему. Процесс обустройства и переделки нового дома Нины и Марка подходил к концу и им придется ехать на первую встречу. И тогда уже будет не отвертеться.