Один и без оружия (СИ) - Яр Игорь

— Убрав нежить, принимаешь нас в свои объятия, и бежим до машины на пандусе. Если там никого нет, и если ворота открыты, забираемся в машину и начинаем молиться, чтобы завелась. Если же с машиной плохо, пробираемся в военкомат, укрываемся. Ночуем, утром пробуем взять большую синюю машину. Вот такой пункт четыре.

Девушки переглянулись, погрустнев, но вселять в них излишний оптимизм не время. Ничего, отойдут и успокоятся, а пока надо загрузить работой, даже бестолковой. Заодно оставшуюся стойку доработаю, загну об батарею вверх дужки. Да, хлипкие здесь радиаторы, но, если и сломаю секцию-другую, никто из персонала уже не упрекнет.

— Пока приготовим веревку, и соберем, что с собой пригодится. Жаль, одежды для меня тут никакой.

Скручивать жалюзи оказалось не так и сложно. Правда, на узел уходило много ткани. Зато на нашей импровизированной веревке получились часто. Так можно легко тормозить при спуске. Жалюзи с одного окна хватит до земли. Девчонки взяли наш «канат» со своей стороны, сам с другой, разошлись, насколько смогли в кабинете, потащили на себя. Узлы ещё больше стянулись, наши попытки порвать ни к чему не привели.

Конечно, это слабая замена нормальным испытаниям, хоть сразу не лопнула. Появилась мысль сделать ещё такую веревку, посмотрел на красные ладошки новых знакомых после такой работы руки и просто пожалел. Ведь еще спускаться по такому «канату», руки пригодятся. Если подо мной не оборвётся, то их подавно выдержит.

Сначала решил сбросить перед вылазкой, чтобы не привлекать внимания раньше времени. Потом Алиса вспомнила, как в деревне ходила с дедом на рыбалку. Сначала бросали прикормку, и отходили от реки назад. Когда рыба успокаивалась, возвращались с удочкой. Сначала не сообразил, потом дошло, да, надо сделать так. Спустить нашу верёвку и сбросить пику, сразу отойти от окна. Если зомбаки и обратят внимание, то, после того, как успокоятся, не будет дела до неживой веревки и железки. Даже если подойдут посмотреть.

Алёна в это время обшарила кабинет, собрала полезное. Набила целую сумку, в какой носили анализы или ещё что-то. Выпотрошила, набила ватой, марлей, бинтами, резиновыми перчатками и прочим, что нашлось. Сказала, что лекарств в пузырьках не так много, так и не разобьются, если ударишься сумкой.

Девчонки сверху надели белые халаты, что оставались на вешалке. Посмотрел на них и вздохнул, в глазах Надежда в таком же облачении… Девчонки подумали, что это от переживаний за предстоящую авантюру, но слишком устал бояться этих гадов. Еще маячит перспектива получить по-настоящему серьезное оружие против нежити. Смотрю на них, думаю, какая же слабенькая обувь на спутницах. Когда побежим до военкомата, пожалуй, развалится, особенно, алискины шлепанцы.

Молодые женщины смотрели так, что не хотелось подвести. Самому помирать желания тоже нет. Удивительно, после осмотра двора злости к тамошним зомби нет. Обида, недоумение, горечь от того, что гибнут люди. Но даже после того, как от моих рук вновь вернулись в мир смерти несколько таких существ, понял, что испытываю жалость к предыдущей сущности. Пришлось внутренне пнуть себя, напомнив, с какой жадностью рвали тело медсестры эти упыри…

Куда привязать наш «канат», вариантов мало. Только батареи здесь слабенькие, не все средства ушли в аппаратуру. Система отопления новая, модные радиаторы, трубы из металлопласта. Одно обнадеживает, спускать невысоко, и девчонки не крупные. Привязываю «скрутку» прямо к батарее, на трубы не рискую, тихо спускаю «канат» вниз. Стараюсь, чтобы узлы не стучали по оцинкованному дождевому отливу. Ветра нет, только дошло, что надо бы привязать тяжёлое к концу верёвки, чтобы не болталась и не стучала по стеклу. Теперь самодельная верёвка за окном, подождал, осторожно выглянул, никого не видно. Ну, как никого, кто там стоял, так и стоит на месте.

Теперь пришёл черёд нашей «пике», бросать решил торцом вниз, чтобы не погнуть «рога». Так же осторожно, чтобы не зацепить жестянку, вытянул трубку на руках и отпустил. Сам тут же спрятался за подоконник. Снизу слышно удар о грунт. Надеялся, что пика воткнется в землю, но гулко шмякнулась своими почти двумя метрами. Может, шум зомбаков не привлек, но минут пять опасался выглянуть. Девчонки за это время не проронили ни слова.

Пока жду, чувствую прикосновение к плечу, это Алёна, с маленькой сумочкой, в руке зеркальце. Вот за это спасибо. При помощи подобия «перископа» смотрю, вроде небольшое поле зрения, но видно лучше, чем в фотоаппарат, что значит, живой взгляд. Картина не поменялось, зомби так и стояли неподвижно. Судя по предыдущим наблюдениям, мертвяки не «креативны», как модно говорить. Как же еще, видят добычу, двигаются, нет, стоят, как роботы, не разговаривают, не хлопают друг друга по плечу и не просят закурить, как люди. Отдаю зеркальце обратно: «Ну что, девчонки, ещё раз»? Алёна, как старшая, старательно перечисляет.

— Спускаешься по веревке и бежишь к хозблоку. Смотрим, не высовываемся. Предупреждаем, если кто из них приблизится. Если не будешь успевать, начинаем кричать, и выбрасываем стулья и ящики столов.

— Правильно. Ну, девчонки, пошёл.

— Подожди, смотри, что нашла!

Алена протягивает бумажную коробочку. Читаю: «Маска пластмассовая прозрачная для защиты лица врача-стоматолога». Жаром обдало от чувства благодарности к этой молодой женщине. Смотрю в глаза и ничего не говорю. Помнила, как заразился давешний спутник и беспокоится. Девушка тоже ничего не говорит, достает из коробки прозрачный лист, оправу и ловко соединяет части между собой. Примеривает, непривычно и неловко, но вперед видно нормально. По бокам сильно искажает, придется чаще головой вертеть. Но зато стану увереннее себя чувствовать, если брызги полетят. А они полетят, уж будьте уверены! Теперь совсем, как рыцарь Герайнт, только кольчуги недостает. Остальное присутствует, копье, шлем, даже плащ в виде белого халата… Вспомнилась наша первая встреча с Вероникой и снова защемило сердце… Где она, что с ней…

Алиса не выдерживает, крестит и говорит «С Богом!» Вздыхаю, про себя думаю, тут бы не Бог, а ружье не помешало бы. Ну, да ладно, отказываться от благословения не стану. Настежь отворяю створку, сажусь на подоконник. Остатки перчаток руки слабо не предохраняют, но хотя бы это есть. Еще две пары резиновых под ними, больше не налезло. Руки ободраны, лучше не допускать контакта с этими тварями. Радуюсь, что слабость не проявляется. Это первое.

Второе, отсюда выбираться намного проще, чем с верхнего этажа. При мысли о четвертом этаж невольно заметил, какая во дворе стоит тишина. Это потому, что корпуса от ветра закрывают? Или… Вдруг это только очередной бред? Очередной сон, а пытаюсь поступать, словно это явь, что тогда? Тогда, раз это снится, надо и поступать, как во сне. Потом врачи разберутся, что реально, а что нет… И хватаюсь за первый узел на веревке.

Глава 19. «Поединок в больничном дворе» 10.04.2008, ранний вечер. Внутренний двор больницы.

Спускаться по узлам несложно, удерживаюсь руками за верхний, ногами зажимаю нижний. Потом отпускаю, проскальзываю сжатыми ступнями до следующего, упираясь ногами в узел, перебираю руками до следующего узла. Так пришлось сделать четыре раза, дольше рассказывать, чем сделать. Жесткая веревка, похоже, старалась доказать, что настоящая, выбивая последние сомнения из головы: «Это не сон, это не сон, бей и беги, бей и беги»!

Вот земля рядом, отпускаю веревку, сразу пригибаюсь. Жалко, кустов нет, спрятаться негде. Вентиляция, чья труба заметна из окна, идёт из полуподвала, на уровне человеческого роста, нет бы, вниз поставили… Но пенять за это неизвестным проектировщикам уже поздно. Хватаю самодельную пику, пригнувшись, стараясь не топтать, быстро направляюсь вдоль стены к хозблоку. Краем глаза смотрю, что слева происходит, не всполошились ли зомбаки? Чтобы не говорил девчонкам, труба с загнутыми проволочками не то оружие, которое нужно.

Как назло, выстрелы утихли, в звенящей тишине по двору разносятся шлепки шагов. Вот и у цели, замечаю, что зомби перестали скучать, одновременно направились ко мне. И едва не пропустил первого врага! Ближний вышел, откуда не ждал, из дверной ниши соседнего блока. Сюрприз, как там, сверху, увидеть? Движется уверенно, в медицинском халате, даже шапочка уцелела. Когда-то белоснежный, теперь халат пропитан кровью из разодранного горла. С непривычно выпученными глазами, открытым ртом, в котором виднелись клыки, еще не звериные, но уже не человеческие. Тянет руки и приближается. Не успею… Не успею к той палке с топором…