Последний барьер - Роман Глушков

— Правильно, не будем суетиться, — поддержал меня Пожарский. — Тем более наш шпион еще не закончил работу. Нас в любом случае скоро вычислят, однако незачем ускорять наступление неизбежного. Пускай события развиваются своим чередом. А как только коврососы нас раскроют, поступим следующим образом…

Глава 8

Довести работу до конца Менделееву, к сожалению, не удалось. Чутье у коврососов оказалось острее, чем мы думали, и они обнаружили нас задолго до того, как засунули хоботы в наши окошки. Очевидно, запах заполненного людьми помещения контрастировал с прочими местными ароматами настолько, что его было легко унюхать даже издалека.

Когда это случилось, биомехи находились от нас на расстоянии около полудюжины квартир, которые им предстояло проверить, прежде чем они занялись бы восемьдесят пятой. Ищейки поддерживали между собой связь. Когда одна из них всполошилась и покатила прямиком к обители профессора Грищенко, вторая моментально бросила все и рванула туда же. И обе извлекли из корпусных отсеков оружие: странные штуковины, похожие на детские водяные автоматы. Вот только вид у них был не игрушечный. Похоже, когда-то они являлись пульверизаторами для мойки стекол. Во что эти безобидные брызгалки превратились теперь, страшно даже представить. Хотя, ежели приглядеться…

Гидропушки коврососов были оснащены крупными мушками — явно лишними приспособлениями для таких орудий ближнего боя. Да и на кой вообще мушка боевому роботу, целящемуся при помощи вшитых в него высокоточных дальномеров и баллистических программ? Стало быть, эта нашлепка нужна для чего-то другого. Устройство для поджигания горючей смеси? Но много ли навоюешь с маленьким огнеметом, плюющимся от силы на три метра? Было бы куда эффективнее поставить на его место импульсный пистолет-пулемет. Тогда что это за дерьмо такое, если не огнемет?..

Дружно двинувшиеся к нам биомехи так же дружно остановились метров за двадцать от квартиры Грищенко. Что это с ними? Неужто передумали? Вряд ли — их орудия по-прежнему нацелены на наши окна и дверь. Значит, решили открыть по нам огонь? А не далековато ли для стрельбы из такой маломощной гидропушки?

Как оказалось, нет, не далековато. Продолжая действовать сообща, оба коврососа выстрелили по нескольку красных струй толщиной с карандаш. Коротких и густых. Они не разбрызгались ни в полете, ни даже когда врезались в стены «восемьдесят пятой». Так и прилипли к ним, а также поверх жалюзи, словно вымазанные чем-то липким, обрывки веревки.

Шмяк! Шмяк! Шмяк!..

Мы вскинули оружие и ждали, когда ищейки подкатят поближе. Но, остановившись, они вновь повели себя непредсказуемо и выстрелили раньше нас. Однако открывать по ним ответный огонь было уже поздно. Едва я понял, чем заряжены их орудия, то немедля ухватил Свистунова за шиворот и, шарахнувшись вместе с ним от окна, проорал:

— Бомба! Ложись!..

Причем «Ложись!» орал не только я. То же самое в унисон со мной прокричала Динара, наблюдающая на пару с Черным Джорджем за другим коврососом. Дюймовый вряд ли сообразил, что дрянь прилипла к их стене. Зато питерке эта субстанция была, как и мне, хорошо знакома.

Спешно оттащенный подругой от окна и брошенный подножкой на пол Дюймовый едва не стукнулся лбом с Тиберием, коего я уронил туда мгновением раньше. Аккурат перед тем, как сам плюхнулся ниц напротив Арабески и зажал руками уши.

По идее, рядом с нами должен был упасть и Мерлин. Даже если он не успел увидеть эти красные «веревки», для многоопытного сталкера окрики «Ложись!» и «Бомба!» являлись достаточным поводом, чтобы без раздумий последовать примеру товарищей. Тем не менее Пожарский ему не последовал. Более того — даже не дернулся. Он как стоял, так и продолжал стоять посередине комнаты, будто внезапно оглох…

На самом деле оглохнуть ему и всем нам предстояло двумя секундами позже. Тогда, когда коврососы прикажут красной субстанции взорваться. По такому принципу работала бласторезка — устройство, которое в равной степени можно считать и оружием, и инженерным инструментом. Выстреливаемая им на определенное расстояние (оно зависело от силы давления поршня), порция взрывчатого геля прилипала к любой поверхности, даже к потолку. Но взрывалась не сразу, а лишь после того, как стрелок активировал дистанционный акустический детонатор. Настроенный на нужную частоту импульс ультразвука подрывал заряд, в состав которого входило легко воспламеняющееся от такого воздействия вещество. Ультразвуковые передатчики я и принял по ошибке за мушки, когда боты выхватили свое оружие.

При помощи бласторезки можно было, не подходя близко к стене, нарисовать на ней струей геля контуры двери, а потом прорубить ее одним нажатием на сенсор детонатора. Или же снести всю стену целиком, расчертив ее гелевыми линиями вдоль и поперек. Бласторезка превращала подрывника в настоящего художника своего ремесла, хотя сегодня она встречалась редко, поскольку ей на смену давно пришел лазер. Но в Пятизонье, где из гиперпространства порой выносило технику не только полувековой, но и столетней давности, антикварное оружие никого не удивляло. Особенно когда оно оказывалось в стальных лапах какого-нибудь механоида.

Коврососы — или, вернее, науськавший их мнемотехник — надумали взять нас в тиски, обрушив нам на головы стены квартиры. Вряд ли мы при этом погибли бы. Скорее всего просто оказались бы придавленными грудами пластика и заработали контузию. Что, впрочем, было бы для нас равносильно гибели. Проклятые боты не дали бы нам очухаться и обстреливали бы восемьдесят пятую до подхода своих хозяев…

…Если бы не Мерлин! Все-таки я его недооценил. Он видел маневры врага, заметил, как боты выхватили бласторезки, и понял, что это именно они, а не другое оружие. И когда мы шарахнулись от окон и попадали на пол, Семен не последовал за нами, поскольку у него созрел иной план. Мы спасали свои шкуры, а он в это время готовил контрудар. И нанес его практически в один миг с раздавшимися вокруг нас взрывами.

Любой сталкер-метаморф может ошарашить противника телекинетическим ударом или разбить им препятствие. А вот произвести одновременно два мощных и разнонаправленных таких удара способны, пожалуй, лишь «жженые». Растопырив руки в стороны так, словно он решил раздвинуть стены еще шире, Пожарский выстрелил в них синхронными энергетическими импульсами. Хотя почему «словно»? Мерлин и впрямь раздвигал или, точнее, сносил стены, нейтрализуя угрозу так, как пожарные гасят лесной пожар встречным палом.

Взрывчатка детонировала, когда Мерлин выдавил разломанные им стены наружу. Отчего те фактически оказались между невидимыми молотом и наковальней и были перемолоты в крошево. Я ощутил себя будто внутри огромного пузыря, который лопнул и разлетелся тысячами мелких брызг. Нас обдало резким порывом ветра, но иного дискомфорта мы почти не почувствовали. Заткнутые при крике «Бомба!» уши всех, кто лежал на полу, также не пострадали. А вот Пожарскому грохот наверняка безобидным не показался. Хотя он, как и мы, тоже избежал контузии. Во-первых, выброшенный навстречу взрывной волне поток телекинетической энергии сыграл роль шумоизолятора. А во-вторых, в крови Семена плавало столько медицинских нанокатализаторов, что даже лишись он сознания, те вмиг привели бы его в чувство и избавили от посттравматического шока.

— За мной! Не отставать! — прокричал Мерлин, не успело еще умолкнуть эхо от взрыва. После чего, подхватив упавший с тумбочки комп (индикатор готовности на нем был заполнен всего на три четверти), бросился в пролом, что образовался на месте стены спальни. Не поврежденный при взрыве каркас жилого комплекса не позволил обрушиться верхнему этажу. Однако растрескавшийся потолок и готовые вновь атаковать коврососы советовали нам проваливать отсюда как можно быстрее. Что мы и сделали, едва вновь очутились на ногах.

Биомех, который атаковал восемьдесят пятую с тыла, не дремал и обстрелял из бласторезки первого же выскочившего из пролома человека. И будь это не Пожарский, а кто-либо другой, даже не знаю, удалось бы ему увернуться от молниеносных плевков коврососа. Бегающему на протезах «жженому» это также не удалось. Поэтому он просто послал навстречу врагу очередной телекинетический импульс и вернул гелевые струи тому, кто их в него метнул.

Расстояние и обтекаемая форма твари не позволили Семену с ходу разнести ее на куски, как до этого он разнес стены. Но сгенерированная метаморфом ударная волна помяла коврососу корпус, оторвала одно колесо и разворотила консоль бласторезки. Вдобавок отраженный Мерлином гель облепил монстра так, словно он только что продрался через толстую красную паутину.

Схлопотав телекинетическую затрещину, бот не утратил своего боевого настроя и снова попробовал взять нас на прицел. Безуспешно. Этому мешала погнутая консоль, отчего собственное орудие было теперь направлено ему в корпус подобно тому, как пистолет самоубийцы нацелен ему в висок. Обычный механоид удрал бы в этом случае с поля боя — и дело с концом. Но наш ведомый мнемотехником противник тут же переквалифицировался в камикадзе и попер на нас, что называется, грудью. И не просто попер, а при этом обливал себя из бласторезки остатками геля.