Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нырнув в очередной проулок, Джессика краем глаза уловила движение недалеко в тупике слева. Сначала ей показалось, что там копался в грязи очередной бездомный. Но, когда она повернула голову, по спине пробежала крупная дрожь. Прошло почти три десятка лет, и она почти забыла об этом… Но оно вновь здесь. И это глядело на нее невидящим мертвым взглядом мутных серых глазниц, из которых торчали сухие веточки соломы. Казалось, через эти две дыры виден его гниющий мозг. Разлагающееся лицо почти потеряло форму и казалось скомканной рукавицей, надетой на круглый череп. Грязное коричневое пальто скрывало тело, и это даже к лучшему. В довесок к мертвой голове скелет, обтянутый кожей, с выпадающими внутренностями или еще что похуже — то было бы слишком! Рядом с живым трупом Джессика увидела старый мешок из мешковины, заляпанный какими-то пятнами. И он был довольно-таки большой. Джессика с трудом сглотнула слюну. И тогда она услышала хриплый, шелестящий голос:
— Твое время пришло, дитя мое… Ты давно не убивала, стала бесполезной и… слишком взрослой… Полезай в мешок, и я отнесу тебя домой…
— Н-нет! — вырвался из груди Джессики крик, а на глазах заблестели слезы. — Ни за что! Убирайся прочь, тварь! Тебя нет! Тебя нет! Ты… ты…
Она закрыла лицо ладонями, съежившись от страха. В ушах засвистел мерзкий шепот, сорвавшийся на злобный велящий крик:
«Тогда ты должна убить!»
— Эй, мисс, с вами все в норме? — в этот раз голос зазвучал более реальный и принадлежал, несомненно, женщине. — Вам плохо?
Джессика почувствовала на своем плече чью-то руку. Она отстранилась в сторону и убрала от лица руки. Тогда она увидела пожилую женщину, одетую в просторное серое платье и легкую шляпку такого же цвета. Та с волнением вглядывалась в ее глаза из-за толщи стекол громоздких очков. Не произнеся ни слова, Джессика вновь оглянулась на тупик, но там было пусто. Лишь несколько брошенных газет шуршало страницами на легком ветру.
— Да… да, кажется, я в порядке, с-спасибо… — неожиданно для себя поблагодарила прохожую женщину Джессика и пошла прочь из проулка.
— Вы не важно выглядите, мисс! — услышала она окрик за спиной. — Выпейте хотя бы кофе! Взбодритесь… — Остальные слова потонули в нарастающем гуле в ушах Джессики.
Этот гул сдавливал голову Джессики изнутри. Она чувствовала, как пульсируют ее виски. Должна убить… Убить… Убить!..
Нет! Перед глазами всплыла картина из детства и стала такой явной, будто Джессика Харт смотрела фильм о маленькой девочке в телевизионном экране. Эта девочка играла на крутом берегу реки в куклы со Сьюзи, дочкой фермера Теренса, что жили по соседству с Джонсами. На траве был разложен широкий плед. На нем лежали игрушки, две бутылочки лимонада и еще рядом стояла маленькая плетеная корзинка с сандвичами, завернутыми в газету. Маленькая Джессика, одетая в те же шортики и маечку, в которых бежала через кукурузное поле в тот злополучный, ненастный день, спасаясь бегством от живого мертвеца, что-то говорила своей подружке и изредка показывала пальцем на обрыв берега бурной реки Вайя. Та послушно кивала, соглашаясь со словами Джессики, и с каждым мгновением глаза ее все сильнее затягивала пелена некой восторженности и обожания. Затем она отложила в сторону кукол, поднялась с травы и зашагала прямо к обрыву, слегка покачиваясь на ходу, подобно стрелке маятника. Через мгновение Сьюзи просто спрыгнула в бушующую потоком бездну на мокрые спины каменных валунов, торчащих из воды, словно черепашьи панцири. Когда нашлось набухшее от воды тело Сьюзи, так не похожей на себя, поседевший в один миг Теренс все время твердил о несчастном случае и жалком отцовстве, произнося эти четыре слова как заклинание от тоски и скорби до самого дня похорон, и все больше и больше сходил с ума. В конце концов его обнаружили в собственном сарае болтающимся в петле, а кожа его уже была покрыта трупными пятнами.
— Бред, бред… — качала головой Джессика, пытаясь отбросить прочь и забыть нахлынувшее воспоминание. — Это была не я. Я другая. Не могла такой быть. Я не верю…
— Кому это ты не веришь, а? — поинтересовалась Кэтти Боумбленд, упитанная работница заправки, делая солидную затяжку сигареты.
На свое удивление, Джессика уже добралась до заправки. Кэтти стояла у входа снаружи.
— Что? Да так… — слегка смутилась Джессика, но уже через мгновение собрала волю в кулак, мысленно дала пинка под зад маленькой коварной Джессике, застывшей на берегу реки с куклами в руках и скривила губы: — Привет, большая Кэтти.
— Я просила не называть меня так, Джесс, — тяжело вздохнув, недовольно сказала Кэтти и выпустила изо рта колечко дыма. — Ты же знаешь, что у меня болезнь, эта…
— Да знаю, знаю… Во всем виноваты гены папаши, а не жареные крылышки с соусом на ужин и море сладкой газировки в любое время дня и ночи! Я помню. И я же по-доброму…
— Не верю я в твою доброту, худая ты тростина! — съязвила Кэтти, продемонстрировав ядовитую улыбку.
— Толстуха! — с той же иронией ответила Джессика, и тут же перешла на серьезный тон: — Миссис Миллс у себя? Она просила меня здесь все убрать.
— У себя. И уборка очень кстати. Мне приходится перешагивать через бардак и каждый раз, делая шаг, бояться, что я вот-вот оступлюсь и шлепнусь прямо в лужу разлитой «кока-колы». Понимаешь…
— Понимаю, конечно. С такими пышными формами можно и на ровном месте весьма неуклюже опрокинуться… — не удержавшись поддать очередную порцию перца, захихикала Джессика.
— А-ну, пошла, сучка. Убирай все!
— Не переживай, моя дорогая! Как только наведу порядок на витринах — дам знать. Понимаю, в беспорядке так тяжело отыскать большой хот-дог и сладкий молочный коктейль, не споткнувшись о собственную ногу! — Широко улыбаясь, Джессика послала раскрасневшейся от обиды Кэтти воздушный поцелуй и открыла дверь в магазинчик.
— Я расскажу миссис Миллс о том, что ты воруешь спиртное у нее под носом, — услышала Джессика за своей спиной шепот Кэтти. — Думаешь, я об этом не знаю, сучка?
— Вот как. Только попробуй, пожалеешь, — прищурила гневно глаза Джессика, отпустив ручку дверцы магазина, так и не войдя внутрь. Та мягко захлопнулась. — И поверь мне, я тебя размажу по асфальту, словно отбивную, толстуха Кэтти.
— Эй, Вонючка, а ну-ка слезь со стола. Там для тебя ничего нет! — крикнула Джессика в пространство
