Последняя империя. Книга вторая - Евгений Сартинов

– Я им даю счастье, радость, а что можете дать вы? – сказала она тогда. – Нищету, убогую эту жизнь? Ну и что из того что они умирают, у меня самой сын умер от передозировки. Зато они живут ярко, весело, как мотыльки.

В торговку смертью тут же вцепились несколько женщин. Трое из них с криками и плачем рвали с головы баронессы волосы, одну из низ Рубежный даже узнал, та самая, что выступала с грузовика, остальные тянули цыганку в разные стороны и в несколько секунд та лишилась верхней одежды. Роза попыталась сбежать, отчаянным жестом оттолкнув своих мучительниц она с воем рванулась вперед, ее догнали, кто-то упал и схватил ее за ноги, остальные навалились сверху, потащили в сторону, и отчаянный, хрипловатый вопль ужаса донесся откуда-то с самого низа людского круговорота. А из дома все выводили и вытаскивали цыган, мужчин, женщин, совсем юных и старых. Вопли, крики ужаса и мольбы, захлестнули Рубежного, его на время словно парализовало, лейтенант лишь поворачивал голову из стороны в сторону, выхватывая из калейдоскопа погрома то залитое кровью лицо старого, бородатого цыгана, из уха которого рослый скин одним рывком беспощадно вырвал с мясом золотое кольцо, то юную, симпатичную девчонку лет тринадцати, раздетую до гола и прикрывавшую маленькие острые груди ладонями. Из этого стопора Александра вывели донесшиеся издалека звуки ожесточенной перестрелки. Кто-то явно палил из автомата, и, стряхнув оцепенение, Рубежный поспешил со двора Розы Баронессы. Саму хозяйку дома он увидел уже за воротами. Ее неподвижное, неестественно вывернутое тело лежало на дороге, лицом вниз, из одежды остался только разорванный сзади черный бюстгальтер, лишь отдельные клочки волос на окровавленной голове напоминали о некогда пышной шевелюре Баронессы, и по белой, незагорелой коже ярко краснели содранные когтями женщин куски мяса.

"Словно большая кошка точила когти", – почему-то подумал, притормаживая, Александр, и, снова стряхнув оцепенение, поспешил на звуки выстрелов.

Стреляли из большого, трехэтажного дома с двумя помпезными, вставшими на дыбы лошадями на фронтоне. Выстрелы Рубежный слышал и раньше, но то все была явная пальба из охотничьих ружей, а здесь же стреляли как минимум из трех автоматов. Лейтенант и сам едва не схлопотал пулю, и лишь услышав над ухом неприятный свист укрылся за толстым стволом старого тополя. Там уже кто-то прятался и Рубежный едва не вытолкнул "старожила" под обстрел.

– Куда, нахрен прешь?! Видишь здесь занято?! – обрушился на него мощного сложения, с его ростом скинхед. – Иди отсюда!

– Ага, сам иди, – пробормотал Александр, прислушиваясь к выстрелам.

Скин смерил его взглядом, и понял что с этим крепким парнем не стоит связываться.

– Ну, если ты такой храбрый, то угости сигаретой.

Рубежный достал сигареты, они закурили. Тогда он и увидел на руке его невольного напарника наколку в виде эмблемы "Спартака".

– Счас наши быстро их прищучат. О! Уже "Буратино" тащат!

Выглянув из-за дерева лейтенант увидел слева от себя, за забором соседнего дома двух парней деловито возившихся с внушительных размеров трубой.

"Мобильный огнемет, жуткая штука", – подумал он. Автоматная очередь сбившая кору со старого тополя заставила его вжаться в ствол дерева, и он не видел всего действия до конца, услышал только нечто среднее между ревом и вздохом, серый фон осеннего дня осветила сильная вспышка, и когда Рубежный снова выглянул из-за дерева, дом уже нещадно полыхал по уровню всего третьего этажа.

– Все, хана мазурикам! – засмеялся его собеседник, и побежал к воротам дома. А там уже несколько человек кидали через забор бутылки с бензином, быстро добавившим огню ревущую мощь. Через пять минут дом полыхал уже целиком, и снаружи, и изнутри. Несмотря на это входная дверь так и осталась запертой. Сквозь подавляющий гул пламени Александр услышал отчаянные женские крики, в окне второго этажа мелькнуло молодое, смуглое лицо, но предательские решетки не дали девушке выбраться наружу, и через несколько секунд повалил густой, черный дым, скрывший ее из виду.

Александр оглянулся назад, метрах в ста за ним, на пригорке стояла его машина, сквозь тонированные стекла ничего не было видно, но лейтенант не сомневался, что оператор делает свое дело. Тогда он побрел дальше, методично заглядывая во все открытые настежь ворота. На одном из них висело тело пожилого, бородатого цыгана. Стоящая на коленях старуха с причитающим воем пыталась прорваться к мертвому телу, но два скинхеда не подпускали ее к покойнику, методично пиная цыганку по окровавленному лицу.

Погром методично перерастал в грабеж. Навстречу ему, в направлении к городу шли десятки людей, с радостными и озабоченными лицами тащившие узлы, чемоданы, сумки, магнитофоны и другую электронику. Два парня во дворе полыхающей усадьбы пытались, выдрав проводку, завести черный, новенький "Джип", это у них не получалось, они матерились, нервничали, а огонь припекал все сильнее. Две старухи с убогим разумом лицами матерясь друг с дружкой тащили громадную перину. Щуплый старичок тяжело отдуваясь и буквально на полусогнутых ногах нес перед собой громадный импортный телевизор. Метра за три перед лейтенантом он споткнулся и упал, уронив свою ношу. С громким треском лопнул черный, матовый корпус, оттуда что-то посыпалось, старик приподнялся, открыл рот, но сказать ничего не успел, только схватился за сердце, лицо его побагровело, и, выгнувшись назад, ветеран завалился в сторону, дергаясь в последних, мелких судорогах агонии. По всему поселку носился мелкий, куриный пух, вперемежку с пеплом, пахло гарью, паленой щетиной, разлитым бензином, время от времени серые тучи низвергали вниз мелкую водяную пыль, неприятно хлеставшую лейтенанта по разгоряченному лицу.

Временами Рубежному попадались и совсем другие лица. Та самая женщина выступавшая с машины, а потом первая вцепившаяся в волосы Розы Баронессы сидела на обочине с растерянным, опустошенным лицом и как заводная твердила одно и тоже:

– Ну хватит, хватит, хватит, хватит!

Две женщины с лицами и комплекцией типичных укладчиц шпал кулаками и матюгами отгоняли трех скинов от лежавшей на траве миловидной девчонки в напрочь разодранном платье с окровавленными ногами. Она рыдала, женщины нещадно матерились, и парни в конце концов отошли в сторону. Один из них застегивая штаны спросил:

– А кто говорил что у цыганок поперечна? Трепло ты Шурик!

Резкий, просто жуткий по отчаянности крик привлек внимание Рубежного. Невольно он побежал на звук, и за воротами очередного особняка, во дворе, увидел такую сцену. Трое парней удерживали рвущуюся вперед молодую, низкорослую цыганку, а тот самый рослый парень со шрамом на голове, что совсем недавно разделил с Рубежным опасность обстрела, жонглировал двумя отчаянно ревущими младенцами. Это были явные близнецы, максимум по полгода каждому. Перевернутая широкая коляска, пеленки, детская бутылочка с молоком валялись рядом. Скин ловко подбрасывал и ловил детей за руки и ноги, все увеличивая и увеличивая скорость своего жуткого жонглирования, только белые распашонки мелькали в глазах. Кроме троих скинов державших мать еще трое в коже во всю глотку ржали над происходящим, подбадривая товарища.

– Давай, Спартач, давай! Еще!

– Тебе в цирк надо!

– Быстрей!

И случилось то, что должно было случиться. Спартач не успел поймать ребенка, и тот, с высоты двух метров упал на асфальт головой. Александр услышал даже треск лопнувшего черепа, алая лужа крови мгновенно проступила на сером асфальте. Цыганка взвыла особенно отчаянно, она сумела оттолкнуть трех рослых жлобов и подбежала к "жонглеру". Тот как раз поймал второго ребенка, но увидев перед собой женщину рассмеялся и поднял заходившегося в крике младенца высоко над собой.

– Ну-ка, подпрыгни, сучка, – сказал скин, ухмыляясь. – Я сейчас и этому твоему гаденышу башку раскрою.

Неожиданно он почувствовал сильную боль в запястье и невольно разжал пальцы. Рубежный подхватил тело ребенка, и отпустив руку скина, отдал младенца матери. Та тут же метнулась за ворота, а на Александра уже надвигались все семеро действующих лиц.

– Назад, – спокойно и внушительно сказал лейтенант, доставая пистолет и свои корочки. – Я из ФСБ. Перестреляю всех, не надейтесь.

Шестеро остановились, а вот его недавний знакомец продолжал двигаться вперед.

– Что, жалко стало? – Спросил он ухмыляясь. – А мне вот нет, не жалко. Я их голыми руками готов всех передушить!

Спартач глянул куда-то поверх головы Рубежного, и тот затылком почувствовал опасность. Лейтенант успел чуть дернуться в сторону, и здоровая железная труба лишь скользнула по его голове, вызвав острую, но не смертельную боль. Но в этот же момент Спартач ловким ударом ноги выбил пистолет из рук фээсбешника. Рванувшись назад, к забору, Александр успел ухватить за трубу и сбросить вниз хитроумного скинхеда. Он еще увернулся от первого удара соперника слева, но прямой удар Спартача достиг цели. Он был особенно жесток, ибо на руке скина был жуткий кастет с острыми шипами. Эти шипы распороли лицо Рубежного, он невольно прикрыл его руками, а затем почувствовал страшной силы удар по затылку, и все померкло вместе с отключившимся сознанием....