Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович

Начальник Полевого Штаба наместника ЕИВ генерал-майор Жилинский внешне сохранял спокойствие, хотя было видно, что сильно переживает за ход разработанного им сражения. Адмирал прекрасно понимал эмоции генерала, который последние двадцать лет провел исключительно в штабах, но при этом побывал наблюдателем на испано-американской войне, и даже получил пару орденов от юного короля Альфонсо. Да и карьеру сделал вполне успешную в Главном Штабе, став его 2-м генералом-квартирмейстером, а с началом войны с японцами назначенный к наместнику. Вот только генерал Куропаткин все предложенные ему активно-наступательные планы ведения войны «положил под сукно», как говорится, у него были свои «соображения» на эту войну, разработанные на основе плана Кутузова 1812 года.

И сейчас Жилинский не находил себе места — все же командного опыта у генерала никакого, одно дело на мирной конференции в Гааге тихо сидеть в составе делегации, штаны там протирая, или хотя бы ротой в бою командовать. Отчеты о войне испанцев с американцами составит дело хитрое, но выявлять чужие ошибки это одно, но вот извлекать из них полезный опыт для собственной армии совсем иное дело. Но именно такой генерал, сведущий в полевой войне и был нужен Алексееву, у которого опыта, включая боевого, хватало с избытком. Да и высшие должности исправлял с должным усердием, проявив немалое искусство, хоть на посту начальника Главного Морского Штаба, или управляющего Квантунской области, а потом наместника ЕИВ на Дальнем Востоке и главнокомандующего морскими и сухопутными силами. Да и в полевой войне разбирался, возглавил русские войска во время их марша на Пекин четыре года тому назад, тогда его опорой в этом предприятии стал заслуженный и опытный генерал Линевич, с которым адмирал Алексеев нашел «общий язык». А потому получив знающего штабного генерала, Евгений Иванович использовал его в качестве «справочника» и усердного работника, исполняющего его волю и стремления, воплощающего в жизнь разработанные им самим планы — таким был и покойный Витгефт. Но теперь адмирал усвоил твердо — штабных до командования допускать категорически нельзя — они «путанники», им не хватает энергии и решимости воплотить свои, пусть даже хорошие замыслы в жизнь. И таковым был Куропаткин, стремящийся контролировать «всех и вся», пытавшийся успеть, но бесконечно запаздывающий. Таковы штабисты, которые никогда не командовали, ведь если есть в подчинении люди, им и надлежит исполнять порученное, но не тупо, а проявляя ум и рвение.

Так что адмирал по здраво рассуждению скинул все на трех командующих армейскими группами, ограничившись общими директивами, контроль за исполнением которых оставил за собой. Не сдерживая инициативу командующих, он по примеру генерал-лейтенанта Зарубаева, настоятельно попросил, даже потребовал, не ущемлять инициативу подчиненных генералов и офицеров, хотя такое было редким проявлением в императорской армии. Но опыт у Алексеева уже был, и позитивный, принесший очень значимые результаты. Так оставив на усмотрение Матусевича ведение боевых действий на море и назначения командиров и флагманов, Евгений Иванович добился долгожданных побед как главнокомандующий, и теперь знал, что рано или поздно Матусевич, проявлявший строптивость как Макаров, добьется поставленных ему целей. А заодно тоже было отнесено к командующему Квантунским укрепрайоном генералу Стесселю.

И тот сделал главное — почти вернул под контроль полуостров, действуя дерзко и решительно и на пару с Матусевичем. И теперь армия Ноги зажата на Зеленых горах, еще пара недель, и она будет уничтожена. Причем исключительно умелыми действиями войск и массированным огнем артиллерии. Алексеев как моряк живо оценил перспективы, и теперь уповал именно на орудийный огонь, показавший, насколько он может быть в бою эффективным. И если каждому батальону дивизии придать две 4-х орудийные батареи, одну из трехдюймовых скорострельных пушек, где в наличии только шрапнель, и одну из устаревших 87 мм орудий с вполне достаточными по мощи фугасными снарядами (именно так действовали войска генерала Стесселя), то можно будет относительно небольшими силами сокрушить любого противника. Ладно, пусть не батальону, но полку точно — генерал видел в бинокль, как под белыми облачками шрапнели падают на землю японцы и русские, и выводы делал быстро. Повернувшись к Жилинскому, наместник негромко произнес, зажав бинокль в руке:

— Слишком густые построения пехоты, а потому большие потери. Мы с китайцами воевали в гораздо разреженных порядках и достигали побед при гораздо меньших потерях. Учтите, Яков Григорьевич — пополнения поступают медленно, хотим мы этого или не хотим, но нам нужно беречь сибиряков, новых брать неоткуда. Думаю, генерал Стессель полностью прав в своем рапорте, где предложил упразднить одну стрелковую роту в батальоне, и взамен ввести пулеметную команду из четырех легких «гочкисах» на треногах или датских «мадсенах». При уменьшении численности резко возрастет огневая мощь таких батальонов. И следует придать полкам собственные орудия — для противодействия уже пулеметам противника. Атаки на них затруднены без поддержки собственной артиллерии — такие рапорты пишут все командиры полков. А пока отправят посыльных на батарею время уходит. В Дальнем и в Порт-Артуре против японских пулеметов умело применяют наши десантные пушки. Они легкие по весу, с этими пушками не сравнишь, и таскаются на поле боя самими расчетами.

Алексеев самым внимательным образом читал получаемую из Дальнего корреспонденцию. И особенно те места, где говорилось об успехах, или применения новых средств борьбы с противником. И немедленно приказывал все предложения проверять уже здесь, а потом отправлял донесение в Петербург от своего имени. И если новшество оказывалось полезным, то настаивал на его немедленном внедрении. Так уже были закуплены для испытания датские пулеметы небольшой партией, скоро должны были пройти испытания. Каски и кирасы тоже испытывались, правда, их изготовление было кустарным, а когда передадут на заводы, непонятно. Одно хорошо — стоило убрать Витте от финансов, пусть и с «повышением», как деньги на нужды армии и флота появились, и при этом пока не прибегали к французским займам. Оставалось надеяться, что так будет до конца войны, которая вряд ли затянется — количество русских войск уже превышало по численности войска противника, а на один японский выстрел из полевой пушки уже делалось два русских. Давили противника огнем, безостановочно отправляя на Дальний Восток артиллерийские парки из мобилизационного запаса.

И главное — после победы в Желтом море и гибели Куропаткина, государь-император стал уделять повышенное внимание Дальнему Востоку. Под его давлениям решения стали приниматься куда быстрее — и это в первую очередь снаряжение 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Чухнина, в которую вошли все вернувшиеся из Порт-Артура броненосцы, к которым добавили недошедшего туда «Ослябю» и недавно окончательно вошедшего в состав флота «Императора Александра III». Работы на новых броненосцах приостановили, а вот на уходящих кораблях резко ускорили, с таким расчетом, чтобы в начале сентября отправить эскадру. А с ее приходом победа на море уже будет неоспорима. Но за эти дни следует добиться зримого успеха здесь по Ляояном — и эта победа требуется ему самому в первую очередь…

Всего шесть первоклассных броненосцев, но их японцам хватило, чтобы одолеть полтора десятка русских кораблей подобного типа. Пусть не сразу, поочередно, но это как нельзя зримо свидетельствует о допущенных Петербургом просчетах…

Глава 33

— К сожалению, наши шестидюймовые пушки совершенно бесполезны против неприятельских броненосных крейсеров, про броненосцы и говорить не приходится. Вести стрельбу на дистанциях четыре десятка кабельтовых нельзя, а на расстояниях дальше пятнадцати кабельтовых они не пробивают броню толще трех дюймов. Вывод один — чем раньше мы их заменим на что-то более пригодное, тем будет лучше. Проблема только в том, что производство восьмидюймовых пушек мы только восстановили, и только в следующем году получим десяток таких орудий, и это все, на что мы можем рассчитывать. Немцы продали пушки, но это временное решение проблемы, нужны свои орудия. Так что лучше не предаваться несбыточным мечтаниям и воевать тем, что у нас есть в избытке. Впрочем, и 203 мм стволы, если и улучшат ситуацию, то ненамного. По большому счету, они не помогли японцам в сражении против наших броненосцев, Роберт Николаевич, снаряд ведь всего в семь пудов веса. Лучше, конечно, чем два с половиной пуда, но все же недостаточно тяжелые, и неспособны пробить шести дюймов брони.