Серебро и свинец - Владимир Серебряков

Лес расступился внезапно, открывая взгляду широкую вырубку – дату, на краю которой, вдали от дороги, примостился низкий, наполовину вросший в землю дом. На дерновой крыше паслась привязанная к дымоходу коза. Линдану показалось, что хозяйство здесь ведется скорей с остервенелым усердием, чем с душой, отчего первой утекала красота, точно вода из трясущихся от усталости ладоней. Крепкие бревна, добротные доски – все сработано с запасом и на совесть, а все же нежилым, уродливым веяло от этого заброшенного хутора в лесной глуши.

Никто не вышел встречать незваных гостей, никто не стоял в дверях, поясным поклоном приветствуя владетеля окрестных земель. Только ручной ворон покосился с насеста над крыльцом, разинул клюв в беззвучном карке и с прищелком захлопнул.

– Эй! – окликнул Торион ат-Дейга негромко, но звучно. – Есть ли кто живой, люди добрые?

Дверь распахнулась внезапно. Возникшая на пороге женщина в первый миг показалась Линдану дряхлой. Потом он понял – она едва ли старше владетеля. Но в запретный лес редко забредали целители, способные стереть следы тяжелого труда с лица, выпрямить стан, разгладить руки. А главное – никакой целитель не может изгнать отчаяние из глаз, разве что ногтями выцарапать его из самой глубины зрачков.

– Пришел, – проговорила она с безумной убежденностью, словно факт присутствия владетеля на ее пороге требовал нечеловечески твердой веры для своего принятия. – Теперь убирайся, Торион. Ты и так принес нам немало зла.

Мгновение владетель мерил ее взглядом, потом, к изумлению Линдана, перехватил поводья, словно намереваясь повернуть коня.

– Стой! – донесся из глубины дома повелительный голос. – Я переговорю с ним.

Женщина обернулась, и на лице ее отразилось отчаяние.

– Смерть! – вскрикнула она пронзительно, и ворон захлопал крыльями, недовольно ворочаясь на шестке. – Смерть!

Кое-кто из солдат торопливо сплевывал за спину, отгоняя злых духов.

– Оставь, Тунья, – недовольно проворчал тот же голос, надвигаясь. – Я же сказал – поговорю с ним.

Отодвинув женщину, на крыльцо вышел узкоплечий бородач в истертой кожаной рубахе. На шее его болталась, будто в насмешку, тяжелая серебряная цепь.

– Здравствуй, Бран, – негромко приветствовал его владетель.

– И тебе привет, Торион, – сдержанно ответил бородач.

Дейга помолчал. Линдан, не вполне понимавший, что происходит, ощутил приближающееся откровение. Вот-вот прозвучат слова, призванные изменить судьбу этих двоих. И еще одно он заметил – несомненные черты семейного сходства между тем, кто стоял на пороге отшельничьего хутора, и тем, кто взирал на него с высоты седла. Только бородач был старше. Намного старше – пожалуй, вдвое.

Первым заговорил владетель, хоть и не сразу, будто, против всякого вежества и обычая, ждал, что нарушит тишину хозяин, тот, к кому пришли с просьбой.

– Я вернулся, чтобы просить тебя, Бран, – произнес он и снова замолк надолго. – Просить твоей помощи.

Линдан по едва заметным признакам догадался, каких сил потребовало от гордого владетеля это признание. Торион ит-Молой склонил голову.

– Не думал я, – выговорил бородач Бран, – что есть на земле Эвейнской сила, способная заставить тебя прийти ко мне с просьбой.

– На земле Эвейнской – нет, – отмолвил Торион. Женщина пронзительно, по-вороньи расхохоталась, и ворон на насесте забил крыльями.

– Смерть! – вскрикнула она. – Смерть! Погибель!

Бран едва уловимо кивнул.

– А когда я говорил… да ты не помнишь, конечно, – бросил он устало.

– Отчего ж, – возразил Торион сдержанно. – Я все помню.

И бородач неизвестно отчего смутился.

– Чего же ты просишь от меня, гордец Торион? – пробормотал он.

– Мне нужна твоя сила, – выговорил владетель Дейга едва слышно. – Вся твоя сила, Бран.

Удивительное дело, подумал Линдан, ведь владетель приехал верхом, как же может бородач поглядывать на него свысока?

– Когда я отказался отринуть свою силу, – произнес Бран с яростной насмешкой, – на меня, точно на пса, накинули серебряную цепь закона и отправили в запретный лес доживать в одиночестве свои дни. Меня сделали изгоем из страха и стыда, и теперь ты – ты, Торион, сын Молоя ит-Эвана! – являешься ко мне, точно к колодцу. Скажи мне, мальчик Тори, – кого ты собрался напоить смертью?

В мозгу Линдана что-то беззвучно грохнуло, точно оружие ши. Теперь он понял. Можно было догадаться и раньше, но молодой чародей никогда прежде не слыхал, как звали отца нынешнего владетеля. Задним числом можно было недоумевать, отчего упоминание прежнего хозяина Дейга не приветствовалось во владениях его сына, но так или иначе – до этих слов у Линдана и мысли не возникло о том, что бородач Бран мог приходиться Ториону дядей. Губы владетеля скривились в невеселой усмешке.

– Или ты не слышал, Бран? – осведомился он. – Отворились стоячие камни. Ши вырезали деревню Золотой лес. Мне нужна твоя помощь, Бран. Или ты останешься в запретном лесу лелеять свою обиду еще на двадцать лет?

Мгновение Линдану казалось, что дядюшка пришибет племянника на месте. Потом бородач сумрачно усмехнулся, глядя не на собеседника, а почему-то на ворона над крыльцом. Умная птица покосилась на него блестящим глазом и залихватски прищелкнула клювом.

– Смеррррть! – каркнула она вдруг, напугав Линдана до мурашек. Шарахнулась чья-то лошадь.

– Поговори с моей женою, Торион, – с неожиданной мягкостью промолвил Бран. – Ты знаешь ее дар.

– Знаю, – кивнул владетель, нимало не просветлев лицом.

Линдан зато не знал и боялся догадаться.

– Что ты видишь, Тунья? – спросил Торион.

– Погибель, – прошептала женщина, приваливаясь к столбу, подпиравшему козырек. – Ты же знаешь, владетель, я вижу только горе и смерть. Иные пути мне закрыты.

– Расскажи мне о самом страшном пути, – не отступал хозяин Дейги.

– Самый страшный путь для каждого из нас – это смерть, – отрезала женщина. – И он ждет всех.

– Нет, – покачал головой Торион. – Самый страшный путь – это бесчестье, и пройти этим путем под силу немногим. Так ты пойдешь со мною, Бран ит-Эван?

Бородач кивнул.

– Ты не вернешься, – предупредила Тунья обыденно, точно сообщала, что на ужин опять каша. Бран пожал плечами.

– Пусть, – ответил он. – Не время идти путем бесчестия.

– Дайте моему родичу коня, – велел Торион. – Нам надо торопиться. – Он обвел взглядом тревожные лица. – Со мной говорил из замка Виндерикс – дозоры видели в стороне стоячих камней летающих големов. Пока они кружат над пустошами…

– У твоего замка они появятся завтра, – проговорила пророчица Тунья. – Торопись, владетель. Я прокляла бы тебя, но это мне не под силу… да и нужды в том нет. Ты не переживешь моего мужа.