На корабле утро - Александр Зорич

– Не хочу говорить правду. Но и неправду не хочу… Спокойной вам ночи, Владимир!

Вместо «спокойной ночи» Комлев поцеловал Любаве руку.

Нет, он не жалел о том, что его знакомство не получило жаркого продолжения. И даже не особенно надеялся на то, что продолжение это возможно в будущем. За свои тридцать девять лет он узнал множество женщин, но лишь очень немногих из них по-настоящему добивался. И главную теорему науки любви он успел зазубрить: не разум, не уловки, не социальные механизмы, но некая могущественная неописуемая сила сводит мужчин и женщин вместе. Сводит.

Или не сводит.

Но все равно ему было немного грустно.

Глава 4

Фактор К

17 августа 2622 г.

Штабной корабль «Урал», Северный Ледовитый океан

Планета Земля, Солнечная система

«На корабле утро», – пророкотал динамик над ухом Комлева.

С тихим щелчком подскочила вверх автоматическая шторка на иллюминаторе.

Комлев открыл глаза.

По ту сторону стекла сиял нескончаемый полярный день. Низкое, бешеное солнце заливало океан белым золотом.

С минуту Комлев стоял у иллюминатора, припоминая, зачем он здесь, припоминая вчерашний вечер с Любавой, о чем-то смутном мечтая. Но вот минута закончилась, и внутри Комлева словно бы распрямилась какая-то пружина, и он побежал, побежал как сильная механическая белка по механическому колесу, навстречу новому дню.

Гигиена. Тщательное одевание (Комлев, как уже сообщалось, старательно культивировал стиль «денди», хоть и одевался строго по уставу). Два встречных облачка горькой туалетной воды. И вот уже завтрак, за которым Комлев то и дело ловил вежливые вопросительные взгляды – мол, это еще что за зверь, не тот ли, что вчера с военврачом «Алиготе» распивал? Спустя сорок пять минут он уже входил в «красную зону», ища глазами дверь с табличкой «П-2».

Его новые сослуживцы, по именам он знал только Свеклищева, Чичина и Волохаева, как раз занимали места за круглым полированным столом. Поблескивали хромированные блины пепельниц, сияли серебристым ксеносветом модельки инопланетных звездолетов.

Комлев поздоровался и сел.

Последним в кабинет вошел начальник отдела «Периэксон» капитан первого ранга Лука Святославович Поведнов. Его фотогеничная окладистая борода, как будто живущая собственной насыщенной жизнью, со вчерашнего вечера, казалось, стала еще гуще.

– Доброе утро, товарищи, – сухо сказал Поведнов. – Можете садиться. Начнем с доклада оперативного дежурного.

Опердежурным по отделу в те сутки значился майор ракетно-артиллерийских войск Салават Базеев, смазливый кареглазый молодой человек, повадкой и мимикой походивший более на популярного певца, нежели на военного. Жестикулировал он, как и положено певцу, охотно и широко.

– С момента моего заступления на дежурство в 21.00 16 августа значимых изменений в отношении обеих систем – Макран и Шиватир – не зафиксировано. Всем абонентам эскадренного, гарнизонного и дивизионного звена в двух указанных системах с интервалом в час при помощи как корабельных средств «Урала», так и лунной станции дальней связи «Хайек», по-прежнему отправляются Х-связью запросы стандартного содержания. Ответов же нет, как не было.

Комлев слушал в три уха. Ведь до сего момента ввести его в курс запретных, запароленных во вчерашнем планшете тем никто так и не удосужился – а это, несомненно, ранило его профессиональное самолюбие. Позвать позвали, а использовать не спешат, и даже не спешат толком приготовить его к использованию… Спрашивается, зачем тогда звали?

– Сегодня в 5.42 оперотдел сообщил, что ядро Первого Ударного флота завершило сосредоточение в районе временно оккупированной базы Вара-7, – продолжал Базеев. – Одиннадцать тяжелых авианосцев, девять линейных кораблей и пятьдесят два вымпела второго ранга находятся в полной боевой готовности и могут открыть полномасштабные боевые действия в районе Инда-Береника в течение двух часов от получения приказа…

«Что же это творится? И при чем здесь Береника?» – встревожился Комлев. Ему, прослужившему в Главдальразведке больше десяти лет, не нужно было лезть за справкой в планшет, чтобы узнать, что такое Береника. Но с кем можно на Беренике воевать? И главное – за что?

– Погодите, золотой мой, – прервал Базеева Поведнов, – не так быстро. Вы получили раскладку по числу и типам боеготовых флуггеров, которыми располагает Первый Ударный флот? Интересуют, разумеется, «Дюрандали» и «Громобои».

Базеев зашуршал бумагами. Наконец выудил нужную.

– Так точно, есть раскладка. Общее число истребителей – четыреста тридцать два. Из них «Дюрандалей» ровно сто. «Громобоев» – шестьдесят четыре. Легко видеть, два полностью укомплектованных авиаполка.

– Очень плохо. Благодарю, – кивнул Поведнов. – Можете продолжать.

– Итак, что касается плановых рейсов звездолетов, базирующихся на Тэрте, Урмии и Глаголе, то по-прежнему с ними нет никакой ясности. Ни один из кораблей, ожидавшихся после 15.00 14 августа, в плановых дельта-зонах не появился. Что с ними произошло – погибли или не вылетели, мы достоверно судить не можем. За время моего дежурства новой информации не поступило… Ну и по отделу. Из Софрино прибыл запрошенный капитан второго ранга Комлев.

Комлев приподнялся и кивнул.

– С ним вернулись Чичин и Волохаев. Прибывшие ранее инженеры из Технограда во главе с академиком инженер-контр-адмиралом Рюховым-Шацким сегодня в 8.30 утра приступили к работе.

Доклад Базеева будоражил и горячил кровь.

В это мгновение Комлев наконец понял, не умом понял, но сразу всем своим существом, что скучная, размеренная полоса его жизни, связанная с вялыми штабными буднями Софрино, наконец-то закончилась. И началась новая, ни на что прежнее не похожая. Слова, которые он слышал, будили в Комлеве того, старинного Володьку, от родства с которым он вчера открещивался при Любаве и о самом существовании которого он успел почти забыть. Того Комлева, для которого «неизведанное» было не просто понятием, но территорией, на которую нужно непременно забраться, а «опасность» не тем, чего следует бояться и избегать, а манящим путеводным огнем, указующим путь к сверхчеловеческому.

– Спасибо, можете садиться! – благосклонно бросил Поведнов Базееву. Тот послушно сел и немедля присосался к чашке с остывшим какао.

– Есть такое предложение. – Каперанг обвел присутствующих лукавым взглядом. – Вот прибыл к нам товарищ Комлев… Он пока ничего не знает о сути возникших проблем. Знаком только с диспозицией в системе Макран на первую половину августа. Только что он набрался обрывочных данных из доклада Базеева… Давайте предоставим товарищу Комлеву возможность задать нам вопросы, которые наверняка возникли у него во время доклада… А те, кто будет хорошо отвечать на вопросы товарища Комлева, получат возможность узнать наконец, зачем же мы пригласили в отдел «Периэксон» этого компетентного товарища…

Кровь прилила к вискам. Комлеву вдруг стало жарко, как всегда бывало, когда он понимал, что очутился в центре внимания.

Он ожидал от Поведнова чего угодно, но только не столь стремительного обращения к его скромной персоне!

– Благодарю за оказанное мне доверие… – медленно произнес Комлев, судорожно формулируя первый вопрос. – Ну так… Насколько я понял, нет Х-связи с двумя конкордианскими системами – Макран и Шиватир. Наши проблемы локализуются только этими двумя системами или есть другие?

– Если можно, на этот вопрос отвечу я, – поднял два пальца невысокий сухощавый офицер с лицом потомственного зануды, сидевший прямо напротив Комлева.

– Не возражаю, товарищ Зуев, – разрешил Поведнов. – И впредь прошу отвечать сразу, не спрашивая у меня позволений.

– Есть перебои в Х-связи с системой Ригер, но это дело привычное, и, главное, Х-переходы в систему Ригер и обратно происходят штатно. А вот системы Макран и Шиватир для Х-переходов стали недоступны.

– Благодарю. Тогда второй вопрос, – попросил Комлев. – Было сказано, что плановые звездолеты в последние трое суток из этих систем не прибывали… А что с теми кораблями, которые направлялись, допустим, на Тэрту пятнадцатого или шестнадцатого августа?

Снова вызвался Зуев:

– Мы располагаем в общей сложности тремя прецедентами. Их так мало, поскольку после третьего все полеты в системы Макран и Шиватир были запрещены. Первый прецедент: универсальный транспорт снабжения «Генерал Селезнев» при попытке достичь Тэрты Х-переходом с рейда планеты Урсула был выброшен из Х-матрицы на гигантском расстоянии – 520 парсеков от плановой точки выхода. На корабле имелись различные повреждения приборов и оборудования, но, к счастью, Х-передатчик работал. Транспорт отправил сигнал бедствия, который был принят в системе Вайу. В общем, спасли и экипаж, и судно. Второй прецедент куда трагичнее. Эскадренный тральщик «Защитник» отправился к планете Глагол… Это было четырнадцатого августа… Летел он из системы Каллиопа. В Х-матрицу вошел штатно. Больше мы о нем ничего не знаем…