Босоногий друг (СИ) - Анастасия Вернер

Нащупала какую-то не то палку, не то щепку с острым концом. Уже готова была порезать себе руку, чтобы хоть при помощи боли отвлечься от страха, который с каждым новым ударом грома подчинял всё больше живых клеток в моем организме. Уже была готова… но в этот момент мне в ладошку упёрлось что-то мокрое и одновременно тёплое. Такое хорошее, доброе, что-то такое из разряда родного… прямо противоположное тому кошмару, что творился вокруг.

Я вцепилась в шкуру волка так, словно только благодаря ему не сходила с ума. И держалась за него, как за последнюю ниточку, что заставляла мой разум хотя бы размышлять, а не биться в истерике.

Внутри всё скрутило. Я уткнулась лбом в волчью шерсть и зарыдала в голос. Это было хоть какой-то выплеск эмоций и того адреналина, что кипел внутри.

Почему-то вдруг мне вспомнились мама, папа, те лакеи, что ссорились в «проходном двору для всяких бездарей»… и я подумала, как хотела бы оказаться сейчас дома и забыть обо всем этом навсегда. И больше никогда, никогда не вспоминать. Пусть бы меня снова ругали, пусть бы снова пытались выдать замуж. Честное слово, я была согласна на всё, лишь бы повернуть время вспять!

Это невозможно было терпеть… так нельзя жить. Нельзя быть такой, как я. Ненормальной. Неправильной. Мне надо было научиться быть хорошей, стать лучше, такой, какой и должна быть принцесса… из-за меня, моих родителей нет рядом. Теперь я не могу обнять маму, не могу пошутить с папой. Теперь у меня нет будущего, есть только одна единственная цель – спасти своё Королевство. А дальше?

Как бы мне хотелось все отмотать назад.

Зареванная и икающая, я оторвала голову от волчьей шкуры. Провела рукой по носу, стирая остатки линяющей шерсти. И посмотрела на цветок.

Не до конца соображая, что именно делаю, слабо прошептала:

- Отмени заклятие демона.

Сияние цветка не изменилось. Все такое же голубое, не потухшее даже под таким ливнем и сверкающей молнией.

- Прошу тебя, отмени заклятие демона… умоляю, отмени… - гнусаво выдавила я, но мои слова заглушил дождь, барабанивший по каждому футу земли.

- Отмени. Отмени. Отмени заклятие…

Наверное, цветок был все-таки не волшебным. Ничего не изменилось. Голубые лучи остались таким же голубыми и невозмутимыми, будто не чувствовали острые капли и не слышали грома, который убивал во мне остатки разума. И это стало последней каплей. Я уткнулась носом в волчью шерсть и зарыдала еще жалостливее, чем раньше.

Но в этот момент что-то изменилось.

Шерсть под моими руками вздыбилась и начала шевелиться. Я недоуменно подняла голову и чуть не закричала. Или нет, кажется, все-таки закричала. С волком происходило что-то ненормальное.

Он тихонечко завыл. Сперва его пробила дрожь, а потом и вовсе начало контузить. Животное изогнулось, издало уже настоящий утробный вой, который не мог заглушить даже тарабанивший дождь, и вновь вернулось на землю в лежачее положение.

В ужасе я вскочила на ноги, совершенно не зная, что делать.

Всё, что успела – это отпрыгнуть в сторону, когда волк шарахнулся прямо на меня. Послышался странный треск, который едва не заставил меня грохнуться на колени и вытошнить всё, что могло быть в моём желудке.

Волк поднял голову, посмотрел на меня с таким отчаянием, что у меня внутри всё перевернулось. На этот раз я была уверена - глаза у него действительно человеческие. И по мокрой шерсти текли вовсе не капли. Это были слезы.

Долю секунды. Какую-то долю секунды он смотрел на меня с немой мольбой прекратить эту боль.

А затем ему начало ломать кости.

Глава 7.

Я зажала рот руками. Очень хотелось зажмуриться, отвернуться и закрыть себе уши, чтобы не слышать и не видеть этих выворачивающихся наружу костей.

Волк взвыл. Не знаю, каким чудом я не последовала его примеру. Я даже не знаю, как умудрилась до сих пор стоять на ногах. Это были самые страшные минуты в моей жизни. Одно дело испытывать неконтролируемую панику, и совсем другое - наблюдать за мучениями другого, но бояться сделать хоть один шаг, чтобы помочь… потому что страшно.

В немом ужасе я уставилась на существо, в которое медленно обращался волк. Мне было видно, как его задняя лапа вытягивается, ломая привычную установку кости, расширяется; вместо когтей на ней вырастают человеческие пальцы, а из них – ногти, вырываясь из-под кожи так стремительно, что новообращенный просто не мог не выть от боли.

Я не выдержала. Просто не смогла. Отвернулась, закусив губу. Моя собственная паника отступала, но её место до краев заполнял ужас. Нет, в моей голове не было ни единого осознания того, что сейчас происходит, и главное – как так могло случиться. Я просто стояла, вперив взгляд в землю, понимая, что ничем не могу помочь. Должна как-то… хоть что-то сделать. Но не могу.

Не знаю, сколько времени это продолжалось. Я чувствовала себя последней тварью. Мне очень хотелось подойти и хоть что-нибудь сделать, как-то помочь, облегчить эту боль, но я стояла и пыталась не взвыть вслед за волком. У меня онемели кончики пальцев, ноги налились свинцом и приросли к земле. Я уже не ощущала острых капель, струйками сбегавших по лицу, и полностью промочивших одежду. Казалось, время замерло и все никак не хотело чуть ускорить свой темп, чтобы облегчить чужие страдания…

А потом крик стих.

Я посмотрела на обнаженное тело, пластом лежавшее на земле. Но с места сдвинуться так и не смогла. Этот человек мертв? Или еще жив? Надо посмотреть. Надо, Даня! Давай!

Но я не успела сделать и шага, как прямо передо мной брякнулось еще одно тело. Теперь уже живое – это точно. И я не выдержала. Заверещала. Причем заверещала так, что будь тут хоть один стеклянный предмет, осколки разлетелись бы во все стороны.

Гервик тихонечко выругался и с трудом поднялся на ноги.

- Ты чего так орешь?! – грозно спросил у меня парень.

Но тут он наткнулся на мой безумный взгляд и повернулся в ту сторону, куда тот был направлен.

Мы с парнем одновременно впали в ступор, совершенно не понимая, что надо делать.

- Это кто?!

- Волк, - сипло выдавила я.

- Что ты с ним сделала?! – Успел спросить Гервик, прежде чем лежащий на земле человек задрожал всем телом.

У меня что-то в мозгу щелкнуло, словно кто-то невидимый отвесил мне приличный подзатыльник.

- Скорее, надо его согреть! – крикнула я, а сама уже падала на колени рядом с новообращённым парнем.

- Ты думаешь, он замёрз? – выдавил Гервик.

- Не думаю, я знаю, - прошипела сквозь зубы.

У парня была невероятно бледная кожа, обтянувшая тонкие руки так, словно была им мала, и вот-вот могла порваться. Мне было ужасно страшно её касаться, но еще страшнее было думать, что я могла что-то сделать и не сделала.