Зеленый храм - Эрве Базен

Тем не менее между липами на площади Мэрии был натянут брезент, и там, где кончался разборный паркет, эстрада ждала актеров, занятых в пьесе, которую играли старшие школьники перед собравшимися внизу ребятами в маскарадных костюмах, прежде чем наступит ночь и начнет играть оркестр бала-маскарада, предназначенного для взрослых. Это одна из оригинальных редкостей кантона. В праздник тела Христова не отмечают больше великого посвящения, в котором участвовали простодушные девочки-ангелы, с крылышками на лопатках, апостолы с ореолом из позлащенного картона, святые девы и мученики в белых пеплумах, потрясающие пальмовыми ветвями и с красными лентами вокруг шеи, напоминавшими отсечение головы. Но привычка к карнавалу неколебима, однако ее профанируют, хотя за супрефектурой, на углу улицы Жанны д'Арк у Маленго, где выдают напрокат смокинги, фраки, вечерние платья или подвенечный наряд, а для жирного вторника[9] — неизбежные кринолины, комбинезоны астронавтов или доспехи мушкетеров, часто выбирают облачение священников, которые те уже давно не носят. Можно быть уверенным, что Вилоржея вы там застанете: он всегда кардинал, в то время как мадам Бенза красуется в старинном просторном чепце святых сестер Сен-Венсен-де-Поля.

Но если доктор Лансело тоже предстает перед вами в костюме средних веков с античумной горелкой (в случае необходимости все прямо к нему и отправятся), то большинство танцующих, предпочитающих, чтобы их отгадывали, каждый раз переодеваются по-новому, особенно молодежь; и многим известно, что позднее некоторые лица (как мужского, так и женского пола), когда кто-нибудь отцепит маску, будут несколько удивлены, но отмолчатся.

Пусть падают на голову дождинки, как и положено по сезону, это не исключение. На улице под большими материнскими зонтами прошли маленькие арлекины, миниатюрные феи. Клер, сопровождая Лео, наряженного домовым, уже ушла. За неимением инструкций я никогда ни к чему не прикасаюсь в мастерской в ее отсутствие. Я подумал сесть за пианино, но флейтист был не в ударе. Сидя на самом краешке кресла (он редко устраивается там удобно: можно подумать, что он всегда готов немедленно подняться и уйти), он по виду читал книжку, «Рыбы морских пучин», но я полагаю скорее, что он просто размышлял. Его, наверное, удивило, что он был пойман на слове девушкой, отказавшейся запереться у себя в комнате и решившейся выйти одной, как он ей и предлагал. Клер никогда не пропускала маскарадов; в полдень она вернулась из города с двумя картонками, маленькой, где лежал маскарадный костюм Лео, и большой, в которой я смог только увидеть что-то шелковое, что должно было превратить мою смуглянку в гейшу. Если я правильно угадал — сцена произошла в пристройке, — на эту тему имелись небольшие расхождения.

— Вы знали, что она должна была привезти мне костюм? — внезапно сказал он.

— Что?!

Непритворное восклицание. Так как я не находил ничего лучшего, чем корпеть над моей декларацией о доходах, главным образом состоящих из пенсии, которая не была повышена даже до уровня 9,7 % инфляции, что признано мосье Барром, я мог вывести итог, который ничем не помог бы фининспектору.

— Да, — уточнил он, — под кимоно лежала белая ряса и капюшон кающегося грешника.

Хитрюга! Кающийся грешник — это обычно я. Я не одалживаю этот костюм. Я купил его вот уже тому двадцать лет и каждый раз достаю его из шкафа, и все это знают. Перед моим уходом на пенсию я состоял в группе из пяти-шести человек, которые, принимая во внимание их должность, не могли остаться неузнанными. Если же я и подумывал воздержаться в этом году, то единственно затем, чтобы не оставлять нашего гостя одного… Но меня заменили им. Конечно, это могло быть средством самозащиты, вызвать уважение к себе, а капюшон давал то преимущество, что под ним спрятался бы этот преизбыток белокурости, которая, выбиваясь из-под маски, тотчас выдала бы нашего гостя. Затея была веселая, но преследовала цели политические. Клер уже просила меня снова пригласить наших старых партнеров по бриджу: Лансело, мосье Пе, священника, мосье Паллана, при случае мосье Бенза. Наш друг теперь ходил нормально. Даже под контролем, он мог преспокойно удрать весной, нежное дуновение которой, казалось, уже чувствовалось. Я сам видел, как он с интересом разглядывает только что вынырнувшие на поверхность подснежники — предшественники крокусов; я видел, как он трогал набухшие почки, приклеивавшиеся к пальцам. Вскоре зацветут персики… После побега моя дочь, не находя ничего лучшего, казалось, решила играть на новом объявлении в газете — она верила в свой козырь: аппетит возлюбленного, который обострялся, может быть, из-за чуточки ревности. Но не надо было забывать, что речь шла не об обычной связи. Однако я ничего не мог сделать, не навредив дочери или не оттолкнув юношу. Впрочем, он продолжал беззлобно и даже с некоторой веселостью:

— Кажется, сегодня вечером я буду себя прекрасно чувствовать, ведь я увижу людей, как и я, без лица и без имени. По-моему, такая ситуация должна воодушевлять меня. Вообразите, мосье, что маленький хитрец проведывает, в чем дело, прыгает на эстраду и начинает кричать: «Неизвестный из Лагрэри среди нас! Кто это? Принимаю пари!»

Я весело рассмеялся:

— В таком случае вам достаточно только выйти… Но не будем рассказывать сказки. Только моя дочь могла бы вас выдать, и здесь бояться нечего. По-моему, она хочет испытать вас.

— Испытать своей властью надо мной?

Он поднял ко мне неспокойное лицо, на котором глаза так сузились, что осталась только голубая черточка между веками.

Я тотчас нашелся:

— Что касается власти, то вы отлично знаете, что это вы имеете власть над Клер, и я удивлен, потому что хорошо знаю ее. С тех пор как вы у нас живете, для нее весь мир крутится вокруг вас. Но не будем больше об этом… Однако вы должны признать, что она меньше получила, чем отдала. В подобных случаях должник часто спрашивает себя, как он может поквитаться, не замечая, что достаточно было бы жеста.

Я не настаивал. В половине девятого Клер, — которая в свободные минуты привела, сфотографировала, покормила и спровадила Лео в мясную лавку, — появилась в маскарадном костюме, с широким шелковым японским поясом на спине, искусно уложив свои черные волосы, воткнув в них цветные булавки. Короче, почти японка, исключение составляла обувь. Вообще все участницы маскарада чаще всего оставляют свою обувь, как и мужчины, даже в тоге, свои начищенные ботинки. Все время лил дождь, и, когда собиралась сесть в машину гейша, решившая не лишать себя этого вечера, кающийся, для которого это было действительно покаянием, так вот, кающийся в капюшоне вдруг вынырнул из при— стройки и был тотчас же расцелован. Я прошептал:

— Лучше было бы сделать две ездки, чтобы не видели, что вы приехали вместе.

Я сделал одну. Я сделал две. Четверть часа спустя я сделал даже третью, и под тентом, где толкались в пляске под ритмы тамтама, оказался еще один кающийся, умеренных габаритов; я подошел к другому человеку, державшему в руках свою японку без восторга и благодарности; в эту минуту подоспел кардинал, в паре с Щеголихой, и сказал:

— Одолжите нам на некоторое время вашу дочь, господин директор. Я впервые вижу, что она танцует только с вами.

— Что вы хотите, Ваше высокопреосвященство? — сказал я ему в спину.

Обернувшись, Вилоржей так и замер на месте. Сомнений нет: голос, исходивший от костюма, — это был не я, а мой двойник, возможно, пришедший из соседней общины. Наблюдая за своей парой, чтобы к ней никто больше не цеплялся, я присел рядом с Коломбиной, которая тотчас доверительно сообщила мне:

— В нашем возрасте, господин директор, быстро выдыхаешься.

Это была Адель Беррон. Клер несколько раз прошла мимо меня, не делая мне никаких знаков. Потом я ее не видел больше. Тщетно искал я в тесной толпе белый капюшон. Я подождал еще немного и вернулся домой; я застал свою дочь в гостиной в дезабилье.

— Он спит, — сказала она. — Я была вынуждена его увести. Он хотел доставить мне удовольствие, но, сказать по правде, он задыхался.

XXVI

Потоп продолжается. Облака находят друг на друга, проливаются; даже когда дождь утомляется, остается еще достаточно туману, чтобы с черепичных крыш все равно лилось, — они не успевают высыхать. Метеосводка сообщает о «фронтальной системе дождей, блокированной на западе страны» и о сорока миллиметрах в день на дождемере. Паводок захватил нижнюю часть сада; моя лодка теперь привязана к одной из яблонь первого ряда. Напротив тополевая роща целиком покрыта водой, изрыгаемой трубами дренажа, которые, пролегая под дорогой, делают обычно обратную работу. Этим утром на совете, проходящем в два приема, первый — официальный, публичный — вокруг большого стола мэрии, а другой — в бистро, где иногда вновь рождаются споры и ссоры перед стоящей на столах выпивкой, за которую раз в месяц Вилоржей расплачивается муниципальным чеком, Бье и Гашу, выборочные лица от фермеров, выказывали признаки беспокойства. Невозможно делать что-либо на полях, где тракторы увязают, и поэтому их нельзя подготовить к весенним посевам. В долине, чего многие и опасались, работы, развернувшиеся в Большой Верзу, в первый раз подвергшиеся серьезному испытанию, велись как будто не в том направлении; все подъемные затворы открыты, заграждения в верховьях реки, как и в низовьях, мешают поступлению воды. Что касается третьей очереди работ, которую мы видели на Белеглиз, то создается впечатление, что это просто лагуна, кладбище металлических бронтозавров, погруженных на двадцать сантиметров в грязь.