Адмирал (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

— Никак нет, не знаю… — штурман замялся и покраснел. Он опытный моряк и честно признался, что не знает.

— Ищешь мимо проходящий сухогруз, топишь его, а когда он начинает передавать сигнал «SOS» записываешь координаты! — выдал я бородатый анекдот из своего времени.

— Кхм! — штурман аж подавился от простоты решения вопроса и тут же со смехом ответил на шутку — так это же товарищ адмирал целая новая веха в штурманском искусстве! В учебники можно вписать! Определение координат по Жоховски! Хотя, как по мне дороговато выходит, так ни каких сухогрузов и торпед не напасёшься! Мы по старинке, сейчас всё будет!

Штурман выдал мне координаты, и я прикинул, что эскадра к проливу Дрейка подойдёт только ночью следующего дня. Тысяча миль вдоль побережья, это не шутка. Нам бы завтрашний день продержатся и пережить! Спать я пойду только тогда, когда точно буду уверен в том, что за нами никто не гонится! Придётся штурману и остальным вахтенным меня терпеть. Пройдём Горн, а там каких-то несчастных двадцать тысяч миль до родного Владивостока!

Утро я встретил с больной головой, злой и не выспавшийся. Мы шли вдоль побережья Аргентины, а невдалеке маячил лёгкий крейсер противника, который шёл параллельным курсом, впрочем, опасаясь подходить близко. Не удалось мне американцев обмануть, хотя догнать нас им будет уже трудно. Обманка сработала лишь частично, утром мы потеряли своё преимущество в скрытности передвижения и скорости. Мы едва плелись, вынужденно снижая ход из-за нескольких транспортов.

— Почему так медленно тащимся и так сильно растянулись⁈ — вызверился я на дежурном офицера своего штаба. За ночь колонна конвоя растянулась на несколько миль.

— Сухогруз «Микоян» доложил о неисправности машины. Может дать не больше десяти узлов! Капитан докладывает, что полный ход сможет дать не раньше, чем через пару часов — оперативно доложил мне офицер, который уже знал причину.

— Груз? — спросил я.

— Порожний, идёт в балласте! — и это офицер знал. Молодец! Надо взять его на заметку.

— Дай-ка мне капитана этого тормоза на связь! — потребовал я.

Скоро меня соединили с капитаном косячного сухогруза. Я взял трубку и оторвался за все свои ночные переживания.

— Слушай меня, нехороший ты человек! — вежливо начал я общение — ты чего делал в порту⁈ В носу ковырялся или мудя пинал⁈ Почему профилактику машине не сделали⁈ Почему из-за тебя мы скорость скинули⁈ В любой момент нас может догнать вражеская эскадра! Молчать! Слушай приказ! Даю тебе двадцать минут на то, чтобы дать полный ход, если нет, сразу скажи и разворачивайся! Возвращайся в порт! Время пошло! — я положил трубку и взглянул на смекалистого офицера штаба, который без напоминаний записал время разговора в свой блокнот. Точно надо к нему присмотреться, мне адъютант нужен, а этот на ходу подмётки рвёт! Военные моряки народ своеобразный и обычно бывать всё наоборот. Надо медленно и доходчиво разжёвывать задачи и сто раз уточнять понял ли тебя собеседник. Объясняй-не объясняй — все равно сделают по-своему! Да я сам такой, вот недавно вёл эскадру, и случайно целую страну захватил! Не даром говорят: «У матросов — нет вопросов». При этом ни у кого: ни у того, кто отдает приказ, ни у того, кто так отвечает, нет сомнений в том, что все равно все будет сделано не так, как сказано, а скорее всего — в точности наоборот!

Капитан сухогруза сделал мудрый выбор. Через пять минут мне доложили, что «Микоян» разворачивается и ложится на обратный курс. Минус один транспорт. Ну ничего, мне главное боевые корабли и корабли с ранеными сберечь. А транспорт доберётся до порта без проблем, идёт они в территориальных водах Аргентины, да и никому он не нужен. Отдохнут, позагорают в порту. Хорошо всё таки в Аргентине — курорт! Только вот как говорят: «там хорошо, но нам туда не надо!».

Мы шли полным ходом. К концу дня обратно в Пуэрто-Бельграно мне пришлось отправить ещё два судна, зато остальные пока держались и это внушало надежду. Воздушные разведчики засекли преследователей в нескольких часах хода от нас, но они пока безнадёжно запаздывали. Легкий крейсер, который оказался бразильским, нам удалось отогнать от конвоя с помощью авиации. После обычного уже для меня предупреждения по радио, что мы будем проводить учебные стрельбы и бомбометание, несколько торпедоносцев совершили на него пару ложных атак, и крейсер решил не испытывать судьбу, резко отвернув в открытое море.

Чем ближе мы подходили к узкому коридору между двумя океанами, тем сильнее портилась погода. Через гигантское горло самого широкого в мире пролива, разделяющего Южную Америку и Антарктиду, проходит огромная масса океанической воды. Течение мыса Горн является частью самого мощного Антарктического холодного течения, направлено с запада на восток, и имеет скорость в поверхностном слое до четырёх километров в час. Сильный ветер на мысе Горн, дует тоже всегда с запада на восток. «Неистовые пятидесятые» — так называют это место моряки. Средний максимум силы ветра составляет тут восемьдесят узлов в час (тут даже силу ветра считают по особенному, принимая во внимание только порывы), а сейчас сила ветра достигала почти девяносто узлов. Шторм разыгрался не на шутку.

Ночью мы подошли к проливу. «Ленинград», имеющий значительное водоизмещение, массу и длину, качало не сильно, просто он накренился на один бок и так и шел. Ветер на палубе был просто сбивающий с ног, и можно было просто на него лечь, когда он дул в спину. Погода была тоже соответствующая: тучи, моросящий дождь и бурлящие от пены волны. Даже большим кораблям эскадры приходилось не сладко, что уж говорить про маленькие эсминцы и спасательные суда. Тут уже можно было не опасаться авиации противника. Теперь главное без потерь пройти коварный пролив, где в своё время погибли тысячи моряков и кораблей.

Атмосферное давление заметно упало и достигло самой низкой отметки с начала нашего похода. Невозможно словами передать глубину тех чувств, которые возникают у человека при виде бушующей стихии на краю света. Тому, кто не пережил этого, трудно представить себе волну величиной с пятиэтажный дом, которая накатывается на корабль, грозя погрести его под себя и отправить на дно… На всех кораблях эскадры горели ходовые огни и прожектора, прятаться тут уже было не от кого. То один, то другой прожекторный пост выхватывал очертания не такого уж далекого острова. Для экономии времени мы не уходили дальше по проливу, где гораздо безопаснее, рискуя мы экономим время.

— Ну всё братва, добро пожаловать в клуб избранных! Теперь можно всем смело плевать против ветра! Только плевать, ссать не рекомендую! — несмотря на жестокий шторм и усталость у меня с каждым часом всё больше поднималось настроение. Мы только-что перешли границу, которая отделяет Атлантический океана, от Тихого. Граница эта условная конечно, её можно только на штурманской карте сейчас увидеть. Мы прошли линию между островом Горн и островами Южных Шетландских островов, являющихся частью Антарктиды. И идём мы хорошо, потерь среди кораблей нет. Впереди родной и знакомый для меня Тихий океан, в котором ни раз я на своём китобойце бил когда-то китов.

Как только эскадра прошла мыс Горн, я завалился спать. Несмотря на жуткую качку, заснуть мне удалось без труда. С чувством хорошо выполненной трудной работы я провалился в сон, впервые за трое суток!

Почти двадцать часов я спал без задних ног. Разбудил меня вестовой, который срочно требовал явится на мостик «Ленинграда», случилось что-то важное, требующее моего срочного присутствия. Быстро приняв душ и переодевшись, вскоре я был на своём рабочем месте.

Тихий океан был спокоен, небольшая рябь на воде и почти безветренная погода. Вокруг кораблей эскадры, которая шла в походном ордере, летало множество альбатросов, которые планировали в восходящих потоках воздуха как древние птеродактили. Вокруг мир и спокойствие, но только не на мостике «Ленинграда».

— Чего у вас тут, докладывайте! — ответив на приветствие офицеров и вахтенных матросов я тут же перешёл к делу.