Не просто убить… - Алексей Наст

Уезжая из порта, он тщательно выбирал такси, молча наблюдая, как толкают друг друга говорливые арабы, и высматривал поблизости кого-нибудь из европейцев, подозревая в них шпионов. Белых не было видно, только местные.

Подъехав к гостинице, Кондрат долго не покидал машину – таксист несколько раз указывал рукой на отель и пояснял, что путь окончен. Кондрат ждал, глядя на стеклянные двери отеля. Мозг анализировал все внешние признаки, стараясь определить, было ли нападение в его отсутствие.

– Мистер! – настаивал таксист.

– О-кей, – согласился, наконец, Кондрат, толкнул дверцу машины и вышел.

В вестибюле всё было спокойно. Администратор за стойкой улыбнулся, узнав постояльца. Кондрат прошёл к лестнице и стал подниматься на этаж.

Посреди длинного коридора стоял Сани.

– Ну? – отрывисто спросил Кондрат.

– Всё спокойно.

– Хорошо. Будь внимательным. – Кондрат не стал говорить молодому неврастенику о своих опасениях насчёт слежки, он от гибели Гогика отходить будет неделю. Но своё подозрение он решил подтвердить тут же, пользуясь моментом. Хлопнув Сани по плечу, Кондрат прошептал ему на ухо:

– За что ты его зарезал?

– Что?!! – В глазах Сани вспыхнул ужас.

– Расслабься, сынок. Я тебя сдавать не стану. Просто скажи мне: за что? Дядя Кондрат должен это знать, чтобы у тебя потом не было больших проблем, – тем же шёпотом отозвался Кондрат.

– Из-за бабы! – истеричным тихим завыванием отозвался Сани, нервно дёргаясь. – Из-за женщины!

– Какой женщины?

– Моей женщины! Я отомстил! Кондрат, я прав полностью!

– Хорошо. Ты успокойся. Никто ничего не узнает. Раз ты прав, значит, прав. – Он ободряюще потрепал Сани по плечу.

Подмигнув ему, Кондрат прошёл к номеру Карена. Это плохо, что парни в такой тревожной обстановке продолжали сводить личные счёты. Кондрат слышал об этом деле, когда девушку Сани отбил более богатый Гогик. Ладно, это внутренние разборки, подумал он, и решать их придётся дома, а пока подтверждалась версия, что Борис сделал хитрый ход – Данилова здесь не было. Возможно, он уже в Африке, но озвучивать эту версию пока не хотелось.

Когда Кондрат вошёл в номер, сидевшие в креслах Миша и Ашот порывисто привстали, но он махнул рукой, чтобы те не дёргались. Парни сразу расслабились, опустились в кресла и продолжили дремать. В спальне, уткнувшись лицом в подушку, лежал на кровати одетый Карен. Он посмотрел на Кондрата, но ничего не спросил.

– Не интересно, как я съездил? – спросил Кондрат, опускаясь на стул, обитый гобеленовой тканью.

В спальне были ещё три стула, две тумбочки по краям широкой кровати с балдахином, сделанной под старину, комод, низкий столик с резным орнаментом и тяжёлые шторы из тёмно-красного бархата.

Оглядев это низкопробное великолепие, Кондрат внимательно воззрился на помятое, усталое лицо племянника всесильного шефа. От ярости первых дней поиска пропавшей Лолиты в глазах Карена ничего не осталось, в них читались лишь слабость и юношеская нервозность. Быстро он сдался, усмехнулся Кондрат. Верх взял инстинкт самосохранения. Он у Карена чересчур силён для будущего предводителя преступного сообщества. С таким вожаком их организация быстро потеряет свои лидирующие позиции, и Данилов, а может, и другие отъявленные наглецы отберут и «бизнес», и жизни.

– Чего молчишь? – задал новый вопрос Кондрат.

Карен устало вздохнул и поднялся с постели, провёл по лицу ладонью.

– Я был уверен, что у тебя всё проходит без сбоев. Дядя так говорил.

– Ты не можешь без подкалываний? – возмутился Кондрат. Вот же сука этот родственничек, извивается, словно скользкий червь. Была бы возможность – удавил собственной рукой.

Кондрат сердито заёрзал на мягком сиденье стула, потом закинул ногу на ногу, пошарил по карманам, затягивая время, подумал, что закурил бы, если бы курил. Карен молча следил за своим опекуном. Он не испытывал никаких эмоций, не переживал, не боялся и не жаждал страшных откровений от Кондрата. Вокруг враги, они стягиваются к отелю, вот-вот начнётся бойня. Что ещё может страшного сказать Кондрат? Ничего. А за то время, пока Карен лежал, уткнувшись лицом в пыльную подушку, ужас от предстоящего столкновения с даниловскими упырями притупился, затянулся, словно небольшая ранка на коже, и теперь просто сильно болела голова, будто он очень долго спал.

– Ты под кайфом, что ли? Или пьян? – удивился Кондрат.

Карен зло отмахнулся:

– Где я возьму алкоголь в этой дыре? Здесь можно только обкуриться.

– Тогда обкурись.

– Зачем? Чтобы было смешно, когда придут резать мне глотку?

– К этому я и веду разговор. У меня такое подозрение, что никакого штурма не будет.

– С чего ты решил?

– Борис обвёл нас вокруг пальца. Он с самого начала наврал, что Данилов в Йемене, и при первой возможности удрал от расправы. Наши люди ведь не нашли нигде следов присутствия даниловских волкодавов. Они же не невидимки.

– А Гогика кто завалил?

– Не знаю, но не люди Данилова.

– Где же Борис?

– Он здесь. И следит за нами. Я сразу это почувствовал, как приехал в порт. Он будет кружить вокруг, Лариса же у нас. Может, попытается освободить сам, а может, уже вызвал людей Данилова по телефону.

– Значит, не надо ехать на остров?

– Обязательно надо. Там легче будет выловить Бориса, там с ним и рассчитаешься…

– Зачем?

– Ты же сам обещал Борису, что расправишься с ним, если он солжёт. Он же солгал тебе.

– А-а, – задумчиво протянул Карен. Если догадка Кондрата верна, это меняет дело. – Значит, Борис следит за нами?

– Следит. Уверен, сейчас он где-то рядом с отелем.

– Может, попытаться его выследить? Отправим парней, пусть порыскают вокруг.

– Подождём…

Борис заказал ещё одну чашку кофе. Что-то они затаились. То суетливо бегали, как тараканы, а тут никакого движения. Только Кондрат отлучался в порт, и всё.

Борис залпом опорожнил чашечку с горьким напитком. Из уличного кафе вся площадь перед отелем была видна как на ладони. Поверили они, что люди Данилова в Адене, или нет, подумал он.

Сейчас Борис находился в ужасном положении – он очутился в чужом городе, в чужой стране без документов и с минимальным количеством денег. При побеге он «почистил» сумки охранников, обнаружив в них минимум наличности и сотовый телефон. На счете сотового были деньги, но связаться с Даниловым он не смог – номер босса не отвечал. Требовалось самому принимать важное решение, как поступить дальше. Когда он оставался в Хургаде, чтобы отвлечь преследователей, ни он, ни Данилов не могли предположить, что у Карена в руках окажется Лариса. Выбраться из пекла для Бориса не составляло труда, не из таких передряг выходил живым и невредимым. Но что делать с Ларисой? Вот вопрос! Спасаться самому и оставить её в руках людей Толстого Ары он не мог. И связаться с Даниловым тоже не мог. Требовалось всё проанализировать и принять решение. Правильное решение… А оно могло быть только одно – следовать за похитителями. А эти похитители рано или поздно направятся в Африку, ибо главной целью злодеев являлся Иван Данилов….

Значит, Африка, понял Борис…

Пламя костра потрескивало сухими сучьями, которые превращались в кроваво-красные угольки, отлетавшие на далёкое расстояние. Чуть заметный ветерок трепал языки огня, мгновенно сжигавшего десятки мелких белокрылых бабочек и сотни кровососущих мошек. Огонь притягивал. Хотелось глядеть на него и думать, думать о чём-то отрешённом, а после размышлять над своим сокровенным, о котором никому никогда не расскажешь.

Сидевшие вокруг костра молчали. Чёрная африканская ночь скрывала миллиарды жизней. Скрежетали кузнечики, пищали комары, звенели цикады, миллионы других замысловатых насекомых издавали таинственные, странные звуки.

Изредка в чёрном мраке раздавались ужасные рыки страшных хищников, от которых леденела кровь, слух напрягался, прерывая течение мыслей, и страшная реальность возвращалась вместе с визгом пожираемых жертв и стонами умирающих живых существ.

Антон бросил в пламя ещё один сук.

То, что произошло час назад, дало ответ на его главный вопрос: выживет он или нет? Антон понял – высшие силы не желали его гибели в бескрайних просторах саванны. Эти силы дали ему шанс уйти. Он был сейчас абсолютно свободен (стоящие рядом с ним случайные люди были не в счёт, потому что он мог убить их (при желании) за минуту). И они это знали, поэтому не могли помешать ему уйти. Сейчас только от него зависело, двигаться экспедиции дальше, на спасение похищенной соотечественницы, или прекратить погоню. Антон решил в эйфории обретённой свободы (а кто его теперь мог удержать?), что сначала спасёт несчастную, а потом поедет домой. Вот так просто – доберётся до цивилизованного населённого пункта, а там сможет решить свою проблему. Он будет дома – он теперь верил в это на все сто процентов! А Шамиль? Плевать на него! Пусть сдохнет от тоски в огне арабских революций. Он выбрал мир, который его поглотит, и никто о нём не вспомнит.