Попса (май 2008) - журнал Русская жизнь

Но представить себе, что и твоя деточка окажется в этом сообществе, - как-то совсем печально. Совсем невыносимо.

V.

Конструктивное родительское отношение к попсе исключает только одну реакцию: возмущение. Все можно - гневаться нельзя; тем более исключено прямое морализаторство. Если не терять отчаяния, то из террора попсы можно извлечь определенную педагогическую благодать.

Во- первых, попса может поработать полигоном для опытов поощряемого злоязычия. Всякий родитель рано или поздно сталкивается с необходимостью воспитывать у ребенка то, что называется «критическим отношением к жизни», а это, в свою очередь, довольно-таки сложно без бытовых практик злословия -при известном дефиците поводов. Но много ли в повседневной жизни субъектов пошлости, не вызывающих хоть какого-нибудь сострадания; достаточно ли в ней подлинно дурного, уродливого, страшного - того, что нельзя было объяснить несовершенством, странностью, неудачей, слабостью?

Вообще же поводов для такого отменного духовного удовольствия, как глум, в действительности очень мало: слишком перепутано все причинно-следственное, да и внутреннего шендеровича следует периодически прижигать керосином, чтоб знал свое место. Не смеяться же, к примеру, над Марьиванной из ДЭЗа - у нее на лице написана такая женская доля, что мы бы сошли с ума и удавились, а она - сильная женщина! - всего лишь выросла дурой и хамкой. Политик нынче тоже пошел скучный, застегнутый, без былой фриковатости, глазу отдохнуть не на чем. Но вот всего этого повсеградно обэкраненного - сытого, наглого, агрессивного, ликующего, праздноболтающего (насчет рук в крови не знаю, но ничего не исключено), огнедышащего - не жалко, и если может быть в нем какая-то прагматика, пусть это будет прагматика боксерской груши для вербальных тренингов.

В шоу- индустрии, конечно, тоже люди, но даже то уважаемое обстоятельство, что все они суть великие труженики, пахари (а это так), стахановцы репетиций и ударники гастрольных галер, люди со сломанным здоровьем, противоречивой личной жизнью и трагической, в общем-то, участью, не должно служить оправданием Делу, Которому Они Служат. Женщина, которая в здравом уме и твердой памяти поет «Мой мармеладный, я не права», не должна рассчитывать на снисхождение публики. Мужчина, ничтоже сумняшеся рифмующий кровь с любовью, -тоже.

Конечно, попса - это тренажер короткого действия. Не великая доблесть - презирать Петросяна, «бороться с пошлостью - пошлейшее занятье» (В. Павлова), да и само издевательство над попсой - одно из самых попсовых занятий. Но почему бы не защищаться от врага его же оружием?

Второе достоинство попсы - ее исключительная наглядность, схематичность. Здесь «небо в чашечке цветка» - и тексты, и судьбы можно использовать как стенд для объяснения специфики нынешнего общественного устройства. Это пригодится не только на уроках обществознания. Что стоит за тернистой дорогой славы, сколько стоит эфир и почем имиджмейкер, что такое феномен российского продюсерства, как Люда Пыткина из Верхнезажопинска стала Клеопатрою эстрады, ослепительная судьба Айзеншписа - все это чрезвычайно познавательный и поучительный материал, большое зеркало нравов и обычаев. О чем и, главное, зачем пишет свои бездонные саги Дарья Донцова, как создавались рублево-успенские состояния, является ли мужчиной стилист Сергей Зверев.

Читать желтые новости не придется - они, как упоминалось выше, приходят сами.

И, конечно, есть третий способ, для особо тяжелых случаев, когда остается только борьба. Способ жестокий.

Надо символически приватизировать попсу, маркировать ее родительской печатью - и внедрять, внедрять, внедрять.

Чтобы дети не травили нас подрейтузным искусством, мы должны травить их, пока они не запросят пощады.

Пусть кружит музыка, музыка, музыка, никогда не устанет кружить.

Пусть изо всех носителей звучат божественные голоса Кати Лель и Стаса Пьехи, Ирины Дубцовой и Бори Моисеева, Сливок и Стрелок, Аллы Борисовны и Евгения Вагановича.

Пусть глянцы лежат в туалете и на кухонном столе. Десять страниц на ночь в обязательном порядке, десять страниц с утра, письменный отчет прилагается.

И по тому Донцовой в день, никак не менее.

До слез: чтобы мутило тебя, тошнило, выворачивало.

Чтобы тебя наконец-то вырвало мармеладом, мармеладный мой.

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Зеркало - Крым

Две неизвестные битвы

Применительно к Великой Отечественной начало мая у нас ассоциируется только и исключительно с Победой 1945 года. Однако с этими днями связаны еще и события в Крыму в 1942-го и 1944 годах. События 1942 советская историография постаралась забыть вообще, события 1944-го затерялись на фоне Победы.

Крым занимает исключительно удобное стратегическое положение, господствуя над Черным морем и его побережьем от Румынии до Грузии. Крупные боевые корабли из Севастополя в течение максимум одних суток могут добраться до любой точки Черного моря. Самолеты с крымских аэродромов могут доставать до румынских нефтепромыслов (главный источник горючего для европейских стран Оси во Второй мировой), до почти всех объектов на Украине и до значительной части Северного Кавказа. Полуостров легко оборонять благодаря узости Перекопского и Чонгарского перешейков, ведущих в Крым с юга Украины. И при этом он является на редкость благодатным местом, замечательным призом для любого завоевателя.

Кроме того, факт владения Крымом сильно действовал на Турцию. Не то чтобы эта страна в начале 40-х годов ХХ века была слишком сильна в военном отношении, но слишком удобное географическое положение она занимала, во-первых, владея проливами, во-вторых, обеспечивая через свою территорию доступ на Кавказ и Ближний Восток (если бы выступила на стороне Германии) или на Балканы (если бы решила воевать на стороне антигитлеровской коалиции). А из Крыма как раз очень легко воздействовать на саму Турцию.

Правда, в начале войны немцы, рассчитывавшие на блицкриг, не очень интересовались южным флангом своего фронта. Здесь даже не была создана танковая группа (1-я ТГр Клейста продвигалась по северу Украины в направлении Киева) - а ведь именно эти группы и были основным инструментом осуществления блицкрига. Однако уже к августу 1941 года немцы поняли, что получается не совсем блицкриг, может быть даже и совсем не блицкриг, поэтому в Берлине вспомнили о стратегическом значении Крыма. Для его захвата была выделена 11-я армия под командованием самого Манштейна. Эта армия количественно была нисколько не сильнее оборонявшей Крым советской 51-й Отдельной армии. А после того как, ради спасения Крыма, мы сдали Одессу и перебросили в Севастополь оборонявшие ее части (из них была сформирована Приморская армия), советские войска, защищавшие Крым, стали значительно сильнее штурмовавших его немецких. Однако советское командование умудрилось размазать свои войска по всему полуострову, обороняя его от мифических морских и воздушных десантов противника. Черноморский флот обладал абсолютным превосходством над румынскими ВМС (1 линкор, 5 крейсеров, 16 лидеров и эсминцев, 82 торпедных катера, 44 подлодки против 7 эсминцев и миноносцев, трех торпедных катеров и одной подлодки). Никаких десантных средств у румын не было, а боевые качества этой нации (точнее, отсутствие таковых) прекрасно известны. Поэтому ни о каких десантах и речи быть не могло. Но наши полководцы их ждали, поэтому Манштейн в конце сентября без особых проблем вошел в Крым по суше через слабо защищенный Перекоп, к началу ноября захватив весь полуостров, кроме Севастополя. Там сосредоточились все уцелевшие советские войска. А против них-почти вся 11-я армия. Остальную часть полуострова немцам оборонять было почти нечем, а ведь советский флот, в отличие от румынского, имел возможность высаживать десанты. Что и сделал в самом конце декабря, проведя Керченско-Феодосийскую операцию. Никаких специальных десантных кораблей у Черноморского флота не было (собственно, в то время их еще не имел ни один флот в мире), высадка происходила прямо на причалы Керчи и Феодосии с крейсеров и эсминцев. Операция проводилась ночью и в отвратительную погоду, тем не менее она оказалась поначалу вполне успешной. Единственная немецкая дивизия, находившаяся в восточной части Крыма, была отброшена на запад (ее командир за это отступление был расстрелян). Как признавал Манштейн, если бы советское командование проявило хоть какую-то инициативу, ему легко удалось бы захватить север полуострова, окружив 11-ю армию у Севастополя. В этом случае Севастополь стал бы наковальней, а десант - молотом. Увы, никакой инициативы проявлено не было, более того, уже 18 января немцы отбили Феодосию.