Пятеро детей и Оно - Эдит Несбит

– А мы вроде сегодня еще ничего не хотели, – с растерянным видом вмешался в их разговор Роберт.

– Неужто уже забыли? – в свою очередь удивился песчаный эльф и начал закапываться. – Ну ничего. Скоро вспомните. Желаю как следует повеселиться. В хорошенькую же историю вы вляпались.

– Мы почему-то всегда это делаем, – с отчаянием проговорила Джейн.

Саммиад исчез, а дети стояли, в полном недоумении поглядывая друг на друга. Слова Сирила про индейцев ни у кого не остались в памяти, и они попросту не могли понять, про чье желание им говорил Саммиад и в чем оно состояло. Тем не менее слова его не на шутку встревожили их, и каждый из четверых теперь ожидал, что вот-вот случится какое-нибудь ужасное происшествие. И будет оно, если верить песчаному эльфу, даже хуже, чем все предыдущие.

Для них потянулись часы мучительнейшей неопределенности. Но вот почти перед самым обедом Джейн споткнулась о лежавшую на полу раскрытую книгу. Антея бросилась поднимать сестру, заодно подняла и книгу. Взгляд ее упал на название. Антея вскричала:

– Теперь я знаю! – Колени ее подогнулись от ужаса. Она осела без сил на ковер. – Это кошмар, – дрожащим голосом продолжала она. – Он пожелал индейцев. Ну, Сирил. За завтраком. Неужели сама не помнишь? Он сказал: «Как мне хотелось бы, чтобы в Англии водились индейцы». И теперь они есть. Наверное, ходят по всей стране и снимают скальпы с людей.

– Ну, если они ходят только где-нибудь в Нортумберленде или там в Дурхэме, то нам-то что, – начала успокаивать и ее, и саму себя Джейн, которой даже какие-нибудь ужасные события казались не слишком страшными, если происходили достаточно далеко от нее.

– Зря надеешься, – покачала головой Антея. – Раз Саммиад сказал, что мы вляпались в хорошенькую историю, значит, они наверняка к нам и явятся. Ой, а вдруг они захотят снять скальп с Ягненочка, – еще сильней охватила ее тревога.

– Ну, на закате-то все, наверное, снова вернется, как было, – ответила Джейн, но в ее голосе уже не слышалось прежней бодрости.

– Индейцы-то, может, исчезнут, а то, что они успеют наделать, нет, – возразила сестра. – Все результаты желаний ведь остаются. У Роберта, например, никуда не девались пятнадцать шиллингов, которые он заработал, когда выступал великаном. Поэтому я сейчас кое-что разобью и еще кое-что сломаю, а ты мне отдашь все свои деньги. Все до последнего пенни. Индейцы придут сюда. У меня в этом нет никаких сомнений. Вредина Саммиад предупредил нас почти прямым текстом. Тебе, Джейн, хоть ясно, какой я придумала план? Ну, идем же скорее.

Джейн совершенно не было ясно, однако она послушно проследовала за сестрой в мамину спальню.

Едва они там оказались, Антея схватила тяжелый кувшин для воды с узором, изображающим аистов и траву, который теперь будет помнить всю жизнь, вылила из него всю воду в ванну, стоящую в маминой гардеробной, затем снова внесла его в спальню и уронила на пол. Вам, вероятно, известна такая закономерность: если что-нибудь уронить случайно, оно обязательно разобьется, но если пытаться разбить нарочно, то даже хрупкая вещь скорее всего останется невредимой.

Антея роняла кувшин целых три раза, но по-прежнему безуспешно. Ощущая себя окончательно бессердечной, она вооружилась папиной распоркой для ботинок и ударила ей по несчастному кувшину. Этого он не выдержал. А Антея немедленно бросилась к копилке для пожертвований и при помощи кочерги взломала на ней замок.

– Это, наверное, очень нехорошо, – осуждающе изрекла Джейн.

Но Антея, сжав губы, ответила ей:

– Не будь глупой. Сейчас речь идет о жизни и смерти.

Денег в шкатулке было всего лишь семь шиллингов и четыре пенса, но девочки к ним прибавили четыре имевшихся у них шиллинга, и в сумме у них получилось, как можете убедиться, больше одиннадцати.

– Теперь, Джейн, скорее спускаемся вниз, – завязав все монетки в свой носовой платок, скомандовала Антея.

И они кинулись со всех ног сперва вниз по лестнице, а затем по присыпанной меловой пылью дороге.

Местный фермер должен был скоро поехать в Рочестер. Дети прекрасно знали об этом, потому что договорились поехать с ним всей компанией. Но поездка была запланирована в счастливый час, когда они не испытывали никаких сомнений, что получат от Саммиада сто фунтов монетами по два шиллинга с профилем королевы Виктории, из которых и собирались внести плату фермеру – по два шиллинга каждый. Теперь Антее пришлось объяснить ему, что поехать они не могут, но она очень просит его взять с собой вместо них Марту и малыша.

Фермера весть не слишком обрадовала. С детей он рассчитывал получить восемь пенсов, а за Марту с Ягненочком Антея ему предложила лишь пять, но в результате он согласился, и девочки поспешили домой.

Антея была охвачена страшной тревогой и беспокойством, но вполне собранна. Сколько раз после ни вспоминала она о том дне, всегда приходила к выводу, что действовала с прозорливостью опытного стратега, который умеет предвидеть, как разовьются события.

Дома она извлекла из своего ящика крохотную шкатулочку, после чего побежала отыскивать Марту. Та в пресквернейшем настроении застилала стол скатертью.

– Послушай, – сказала Антея. – Я разбила мамин кувшин для умывания.

– Кто б сомневался, – передернула Марта плечами. – Вы вечно чего-нибудь творите.

Она с грохотом шваркнула на застеленный стол солонку.

– Не сердись, Марта, милая. У меня есть достаточно денег на новый кувшин. Только будь лапочкой, съезди, пожалуйста, и купи его. У тебя же кузен как раз держит посудную лавку. И мне очень хочется, чтобы ты, если можно, сделала это прямо сегодня. А то вдруг мама вернется домой уже завтра. Ты ведь знаешь, это вполне возможно.

– Так вы ж сами сегодня в город навроде намылились, – подняла на нее глаза Марта.

– Нет, мы теперь не можем такое себе позволить, если купим новый кувшин, – было готово на этот счет объяснение у Антеи. – А вот тебе мы заплатим, если возьмешь с собой и Ягненочка. И еще, Марта, я подарю тебе свою шкатулочку фирмы «Либерти». Смотри, какая она хорошенькая. Вся целиком инкрустирована настоящим серебром, черным деревом и слоновой костью. Прямо как храм царя Соломона. Только, пожалуйста, съезди.

– Ну, теперь ясен кувшин, где собака зарыта, – понимающе протянула Марта. – И не требуется мне совсем твоя драгоценная шкатулочка, мисс. Все, чего ты добиваешься, это избавиться до конца дня от Ягненочка. Я же тебя насквозь вижу.

Это до такой степени соответствовало действительности и столь точно отражало истинные намерения Антеи, что ей захотелось тут же вступить с Мартой в спор. Очень ведь неуютно, когда кто-то читает все ваши тайные мысли, словно раскрытую книгу. Но Антея взяла себя в руки и только кротко проговорила:

– Но мне очень нужно сегодня купить маме новый кувшин. Пожалуйста, ты ведь съездишь за ним?

– Ладно. Пожалуй, сегодня так уж и быть, – сдалась Марта. – Но больше такое даже не вздумай просить. И чтобы в мое отсутствие без никаких безобразий.

– Фермер выедет раньше, чем собирался, так что иди скорей собираться, – поторопила Джейн. – Надень, пожалуйста, то прекрасное лиловое платье, шляпу с розовыми подсолнухами и желтый кружевной воротничок. Джейн сама донакроет стол, а я помою Ягненочка и одену его в дорогу.

Моя Ягненочка и торопливо впихивая его в выходную одежду, Антея то и дело поглядывала через окно на улицу. И хоть индейцев пока там вроде не наблюдалось, позволила себе немного расслабиться только после того, как в спешке, суете и некотором поярчании и всегда-то сверх меры румяного Мартиного лица она с малышом наконец отбыла.

– Он в безопасности, – выдохнула Антея и, упав на ковер, разрыдалась.

Джейн это просто ошеломило. У нее в голове не укладывалось, как можно сперва проявить находчивость и железную волю, словно у полководца, а затем сдуться, словно проколотый мячик. Предпочтительнее, конечно, вообще никогда не сдуваться и не сдаваться. Но вы ведь наверняка заметили: Антея стойко держалась, пока ее цель не была достигнута. Она сумела убрать Ягненочка из опасной зоны, потому что не сомневалась: индейцы либо появятся возле их дома, либо вообще никогда и нигде не появятся, а фермерская повозка с Мартой и малышом вернется никак не раньше заката. Словом, Антея сумела осуществить очень трудный план и теперь рыдала частью от радости, а частью от схлынувшего напряжения, которое не покидало ее до той самой поры, пока Ягненочек оставался в доме. Впрочем, и плакала-то она всего лишь минуты три. А Джейн, обнимая ее, в это время, как заведенная, уныло бубнила каждые пять секунд:

– Не плачь, Пантера, дорогая.

Потом Антея вскочила на ноги, потерла глаза уголком передника с такой силой, что они оставались красными до исхода дня, и принялась все рассказывать мальчикам.