Честь Афродиты - Владислав Вишневский

Остальные налётчики, уловили, что их товарищи не участвуют почему-то в погроме, удивлённо повернулись, и не сговариваясь, перепрыгивая через разгромленные куски мебели, кинулись к хозяину кабинета. Ловко увернувшись, КолаНикола проскочил между ним, оказался за спинами, и не давая развернуться, локтём одной руки и другой, резко ткнул каждого из них в поясничную область, в крестец. Оба налётчика, сломавшись, повалились друг на друга. «Добивать», как положено было, Николай Николаевич не стал, знал, болевой шок продлится минут пять, десять… Бросился в коридор. Там шум не убывал.

Все двери кабинетов были распахнуты, в них слышались крики, женский визг и грохот, как в заводском цехе металлозаготовок. Подскочив к ближайшей комнате и заглянув в неё, КолаНикола кроме жуткого погрома увидел и двоих «молодцов», бейсбольными битами крушивших компьютеры и гордость редакции, цветной стационарный японский принтер. Пол весь был усеян деталями разбитых телефонов, факсовых аппаратов, настольных ламп, листами бумаги, разбитыми стульями, стёклами и полками шкафов. Две сотрудницы, молоденькие журналистки и зав отделом Павлик, тоже недавний выпускник журфака, забившись в углы кабинета, прикрывали головы руками… Увидели главного редактора. Икая, журналистки перестали рыдать, зав отделом глаза в испуге округлил. Ободряюще подмигнув им, больше в азарте, маленький Николай Николаевич пригнувшись, вбежал в комнату, оглянулся по сторонам, в поисках чего-нибудь подходящего, схватил в руку подвернувшуюся ножку от одного из разбитых стульев, подскочил к первому. Ткнул его в спину, привлекая внимание. Тот оглянулся… немедленно получил удар палкой по голове, теряя сознание упал. Второй налётчик, тоже дёрнулся в сторону маленького противника, но не успел: КолаНикола был резче. Как и его двойной удар — палкой и локтем левой руки в челюсть. И в этой комнате шум прекратился.

Но были ещё две комнаты… В одной из них главреду не повезло. Не успел он заглянуть в следующую, чтобы сориентироваться, как получил удар деревянной полкой от шкафа по голове. Один из налётчиков у двери стоял, на васаре, как говорят. Опередил. Свет в глазах главного редактора мгновенно исчез, он упал, ударившись подбородком об пол. Не слышал дикого женского крика. «Убили! Ой, убили! Сволочи!! Вы его убили!»

Этот крик почему-то сигналом послужил налётчикам, как «отбой». Сталкиваясь в дверях, они бросились сначала на выход, где-то человек шесть оставшихся… но тут же вернулись за остальными… Одних просто волоча, других поддерживая, выволокли всех на улицу, загрузились в два джипа и, газанув дымным выхлопом, отъехали от дверей редакции.

Девчонки этого не видели, рыдали, склонившись над телом главреда: «Дядя Коля, только не умирайте! Только не умирайте!», Павлик истошно и зло взывал в трубку сотового телефона: «Милиция! Милиция! Скорая! Скорая!!» В коридоре, шатаясь, держась за голову и заплывающие от удара глаза, с окровавленным носом появился охранник редакции, он под лестницу отброшен был, не смог оказать сопротивление, даже на тревожную кнопку не успел нажать…

Первой, визжа сиреной, приехала «скорая». Медики вбежали уже сразу с носилками. Впереди медичка, за ней медик с чемоданом. «Где? Чего тут у вас?», мимоходом спросили, перешагивая через битый мусор. «Сюда, сюда!», не отвечая на вопросы, испуганно сжавшись, махали журналистки из коридора руками.

Пострадавшего медики осмотрели прямо на полу… «Так, что с ним?», наклонясь над потерявшим сознание, спросила врач. «А его это… бандит доской у… у… ударил! Доктор, скорее помогите. Он… он…» Девчонки не озвучивали самое страшное предположение.

С тем же ровным лицом врач и её помощник осмотрели пострадавшего: глаза, пульс, сделали укол… Врач молча кивнула двум, с носилками стоящим, медбратьям.

— Доктор, он жив? Жить будет? — сдерживая всхлипы, спросил Павлик.

— Будет, будет, — легко ответила врач. — Снимок сделаем, курс проведём… Всё будет в порядке. Сотрясение… Грузите. — Ещё раз приказала медбратьям.

Те быстро справились.

Глаза у Свешникова были закрыты. На лице проступила белизна. На полотне носилок он казался совсем маленьким и жалким. Но… выносили его головой вперёд, точно вперёд, все это отметили. Значит, жив! Есть надежда.

— Всем остальным — успокоительного, — приказала врач. И её помощник тут же отмерил всем соответствующие дозы в маленьком стаканчике. Проглотив миксутуру, всех передёрнуло. Врач удовлетворённо кивнула. «Ничего, сейчас подействует. У вас шок». Укладывая чемодан, уточнила:

— Всё? Ещё пострадавшие есть?

— Есть, — ей ответили, — охранник.

— Это который? Где он? — врач оглянулась.

— Дядя Коля… — позвали.

Дядя Коля появился.

— Угу, стойте там, — разглядев, приказала врач. — Мы подойдём.

Усадив на уцелевшую тумбочку, охранника осмотрели, он был слаб, ему дали чего-то понюхать, так же сделали укол, на глаза наложили какую-то мазь, поверх намотали бинты, забинтовали всю голову, уложили на носилки, и так же, головой вперёд вынесли.

— Тоже у нас побудет. Понаблюдается. Обоих в Центральную. В справочной, будете звонить, вам скажут, — выходя, заметила врач. — Мы поехали.

— Спасибо, доктор! — за всех поблагодарил Павел.

— Я не доктор, я врач, — в чём-то непонятном призналась женщина, и вслед за своим помощником, вышла в коридор.

Тотчас с улицы донеслась милицейская сирена… Приехали. Появились и они. Четверо. Милицейский наряд. Вошли осторожно, как бы с ленцой, «О! Кто это у вас тут, едрень-фень, таких дров наломал?», переглянувшись, риторически поинтересовался первый. Все четверо были в касках, с автоматами наизготовку. Как по заминированному полу, осторожно заглядывая в кабинеты обошли все комнаты, переступая через разбросанные и разбитые предметы. Расслабились, увидев, что задерживать — увы! — некого… Вслед за ними в коридоре появились ещё двое, тоже подъехали, в штатском, следователи, потом ещё… в прокурорских мундирах.

Осмотрели всё. Многое сфотографировали. Личных предметов нападающих не обнаружили, только следы погрома. Сняли показания с пострадавших, записали, пострадавшие-свидетели расписались…

— Так… Понятно… Угу… Угу… Найдём. — Односложно пообещали. — Никуда не денутся. Можно наводить порядок. — Разрешили. И тоже уехали.

Это если коротко. Об остальном Марго узнала чуть позже. Когда вбежала в редакцию в разгар уборки…

23

Валентин Григорьевич Мелехов, один из местных авторитетов города, который, мы знаем, большой, здоровенный, только что присутствовал на встрече бывших детдомовцев и получил строгое задание от Марго «найти» и «установить», известие о чьём-то наезде на офис редакции в которой работала его однокашница, воспринял как свою личную боль и обиду. Как, в принципе, и Надежда, и Василий, и Верка-сквозняк. Но каждый из них имел свои возможности и связи.

Валентин тут же, не отходя от порога кафе, назначил своим основным помощникам немедленную стрелку… надо говорить встречу. Голос при этом проявил строго начальственный, как и подобает автор… эээ… солидному предпринимателю. Они тут же естественно явились. Не важно куда, не важно на каких машинах, главное, приказ босса выполнили быстро и неукоснительно. В той среде, как известно, жёсткие законы. Это у обычных менеджеров можно понты начальнику крутить, мол, трамвай с рельсов сошёл, колесо спустило, гаишник — понтяра — остановил, сволочь такая, полный шмон устроил, схавал сто долларов и отпустил… Тут нет. Хоть больной, хоть пьяный, встань и явись. Кстати, внешние данные этих личностей описывать тоже нет смысла, чтобы время не терять, они в ментовской картотеке все отлично прописаны и в профиль, и в фас, с отпечатками пальцев, можете поинтересоваться — альбом такой большой и толстый, но… Работают теперь чисто, живут «по законам», нигде не светятся. Время выяснений — кто в городе есть кто — прошли, остались в прошлом веке, сейчас все «упаковались», у каждого своя «поляна», свой бизнес, досконально изучили основные статьи УКа РФ, у каждого есть свой советник адвокат, а то и не один. Никого на голый понт не возьмёшь. Просто так статью не пришьёшь, как к чему-то, извините, рукав, хотя, случается…

— Значит, задача такая, господа помощнички… — начал Валентин Григорьевич…

Далее, чтобы не смущать чувственное восприятие читателя, беседу «старших менеджеров» перескажем в понятной транскрипции.

— … на нашей территории, как я узнал, кто-то провёл две не санкционированные акции. — Босса внимательно слушали, прихлёбывая скажем… обезжиренный кефир из тонкостенных высоких стаканов. — Мне не понятно, почему я узнаю в последнюю очередь?

— Валентин Григорьевич, — вытирая белоснежной салфеткой белоснежные следы с губ, отозвался один из них. Не сказать что самый старший по возрасту, но, возможно, более продвинутый. — Если вы говорите про убийство и взрыв в гостинице, то мы это уже обсуждали, ни мы, никто из местных не при делах, это оттуда, — менеджер многозначительно указал пальцем на потолок, и уточнил, — из конторы. Потому что так грязно, никто уже не работает. Зуб даю.