Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

— Что знаешь о нем?

Я развязала и положила возле подноса Зианы создание с потухшим кристаллом. Вроде бы похожих она растеряла по коридору, когда мы столкнулись.

— Нашелся! — просияла девушка вместо ответа. Подхватила паучка на ладонь, смахнула взявшиеся непонятно откуда слезы. — Но где, как? Нашелся, нашелся.

— Мое место в другой стороне, — возник рядом Георд и с видом завоевателя девичьих сердец оперся на стол. — Зачем тебе эта неудачница, идем со мной.

Я в непонимании покачала головой, посмотрела на природницу, которая проверяла целостность найденыша и явно не услышала слов боевика.

— Так он твой?

— Да. Где ты его взяла? Я его обыскалась.

Значит, дикий сад ни в чем не виноват? Укусил меня не его обитатель, а все сумасшествие — не глумление над новой смотрительницей рощи. Рогзи плешивые, я выплеснула свою злость при общении с деревом.

— Какого он должен быть цвета?

— Розовый, — ответила Зиана и, поспешно спрятав паучка, прищурилась: — Откуда он у тебя? Украла, пока я собирала остальных?

— Эй-эй, умерь пыл, рыжая, — встал между нами Георд. — Никому твое мелкое отребье не сдалось.

— Это редкий вид пауков-носителей. Не смей называть моих подопечных отребьем, они… они живые и очень ранимые. С ними надо бережно относиться, иначе… — голос Зианы надломился под насмешливым взглядом боевика.

Она часто заморгала, опустила голову и шмыгнула носом. Начала собирать вещи.

— Погоди, куда ты? — встала я у нее на пути.

— Мне надо, — толкнула плечом меня колдунья и устремилась прочь из столовой.

— Кто тебя вмешиваться просил? — посмотрела я на довольного своей выходкой боевика и поспешила за Зианой.

Она выбежала в коридор, понеслась вперед, скрылась за поворотом. Пришлось догонять. На короткий миг показалось, что я потеряла девушку, но та быстро нашлась под лестницей главного холла.

— Эй, — позвала я, — не обращай на дураков внимания.

Природница шмыгнула носом, прижала к груди коробочку, погладила ее. Стало неловко. Я обернулась, провела взглядом студентов, потопталась на месте. Вот что мне делать? Шойн с самого детства учил, что слезы — это позорно и недостойно.

— Давай без них, не надо, — поежилась я от нового всхлипа.

Что мне делать? Не могу ведь проигнорировать ее состояние и сказать, чтобы перестала жалеть себя и рассказывала все о своем пауке. Не ответит. Как поступить, чтобы успокоилась? Я поморщилась, словно от зубной боли, протянула Зиане платок, в который заворачивала ее зверька.

— Спасибо, — громко шмыгнула носом она и тихо зарыдала, пряча лицо в ладонях.

Рыжие кудряшки закрыли ее плотной стеной. Плечи начали подрагивать. Борясь с желанием уйти и вернуться, когда бессмысленная трата энергии на выделение влаги из глаз закончится, я положила ладонь ей на макушку, с чувством неловкости похлопала-погладила.

— Эй… эй, слышишь?

Она вытерла слезы, подняла голову. Щеки мокрые, ресницы слиплись, но глаза почему-то лучились, в них не было горя.

— Спасибо, что вернула. Я очень переживала за паучка.

— Эм.

— Они совсем маленькие еще, — открыла Зиана коробочку, показывая шевелящихся там созданий с яркими кристаллами-тельцами, и сразу захлопнула. — Им нужно особое питание, комфортные условия. Я целую ночь не спала, искала седьмую. Извелась вся. Спасибо, что принесла, Ами, но… — природница посмотрела на свои руки, стиснула челюсти так, что заходили желваки, — что ты с ним сделала?

— Я?

— Кристалл разряжен, он не шевелится. У меня не получается его разбудить, хотя в целом состояние стабильное. Что ты с ним сделала, признавайся. Била, бросала, громко кричала рядом? Я все пойму. Мне нужно знать, чтобы правильно вылечить и восстановить седьмую.

За ее спокойствием крылась сдерживаемое негодование, зачатки злости. Она напоминала кошку, готовую оторвать голову за свое не менее опасное дитя, которому всего лишь повредили лапку.

— Вообще-то твой паук укусил меня.

— Но седьмая слишком мала для укуса. Только если… Ох!

Глава 20

Комната Зианы выглядела мрачновато.

— Ты заходи, я живу одна.

Занавешенные шторы пропускали лишь несколько полос света, углы были погружены во мрак. На пустующей кровати стояли клетки, оттуда шипело, стракотало, звенело. Под потолком висела плотная паутина, там копошился большой паук, пощелкивая клешнями. Из открытой гардеробной доносилось жужжание. Под столом лежало что-то большое и мохнатое, постукивая коротким лысым хвостом о ножки выдвинутого стула.

— Садись, — указала на него колдунья.

— А разве можно? — обвела я рукой питомник.

— Они здесь временно. Я помогаю ди Огнесии с животными, у них в вольерах какие-то проблемы с подачей воздуха. Ей спокойней, а мне польза и тренировка. Ты садись, бегмот не кусается.

Зиана начала рыться в ящиках прикроватного шкафчика. Перекинув на спину волосы, она села на колени и стала доставать оттуда вещи.

— Вот, нашла. Ты почему стоишь? Можешь на кровать сесть. Там никого нет, честно.

Я пересекла комнату, опустилась на самый край стула, с опаской поглядывая на мохнатое существо под столом. Зиана протянула мне коричневую пластину, отвратительно пахнущую гнилью.

— Нужно разжевать и подержать под языком, глотать не надо.

— Что это?

— Одна травка, которая вытягивает легкие яды. Неприятная очень, но действенная. Не беспокойся, она нормальная, честно.

Спина зачесалась. Появился неразборчивый зов, после которого в прошлый раз я едва не набросилась на Шая с поцелуями, а потому моментально выполнила все указания природницы.

В носу защипало от тошнотворного запаха, зубы свело. Я с трудом сдержала позывы желудка опустошить себя и продолжила жевать, понимая, что едва не начавшийся приступ помутнения рассудка закончился, не успев начаться.

— Седьмая ведь девочка, — плюхнулась на кровать Зиана, — а у девочек кристалл созревает немного раньше, но все равно сейчас слишком рано для укуса. Только если она нашла свою точную копию другого пола и обменялась феромонами, или кто-то разбрызгал их специально, чтобы подтолкнуть к скорейшему росту. Розовые способны подавить волю, подчинить на время, но в остальном полностью безвредны.

— Как олго наа эвать?

— О, пяти минут хватит, — закивала она. — И не жевать, а просто держать под языком. Яд крийнов сложно выводится. Он неприятен, да, но почти не влияет на организм. Поэтому придется еще пару раз пожевать пластину в течении трех-пяти дней, а потом можно ни о чем не беспокоиться. Кстати, это их мама, — указала колдунья на потолок, где в паутине отдыхала большая особь, наблюдающая за нами несколькими парами глаз. — Обычно рождаются один-два, а здесь целых восемь. Ди Огнесия говорит, что это большая удача, уникальный случай.

Язык едва шевелился. Мне с трудом удавалось не глотать мерзкую пластину, теперь больше напоминающую тягучую слизь.

— Они все у меня, — полушепотом произнесла Зиана и, что-то вспомнив, подскочила, выудила из коробочки потухшего паучка. Встав на кровать ногами, положила его рядом с паучихой.

Та зашевелилась. Заработала лапками, начала закручивать седьмую в плотный белый кокон и вскоре отпустила, позволив ей повиснуть куколкой.

— Их нити очень прочны, — поделилась колдунья, — и способны указывать путь. Ой, ты бы видела некоторые их разновидности! Бывают черные, красные и даже золотые…

Зиана лепетала и лепетала. Она говорила с непередаваемым восторгом, пару раз открывала шкатулку и показывала паучков, подносила их к моим глазам. Я же делала заинтересованный вид, мысленно молясь, чтобы все это поскорее закончилось.

— Ой-ей, доставай, уже хватит.

Я выплюнула на ладонь ставшую вязкой пластину и с немым вопросом выгнула бровь.

— Бросай в урну, — указала девушка под стол, продолжая рассказывать: — Паучки очень чувствительны к искажениям. А когда открывается Лабиринт, они собираются в стайки и плетут проход. Мне нельзя пропустить этот момент. В этом году я обязана посмотреть на столь редкое и восхитительное явление.