Муж во временное пользование - Александра Кравченко

— Когда пришел к нам, мне действительно показалось, что ты кого-то напоминаешь, — холодно и с какой-то сдержанностью выдавила из себя Нина.

— Я предвидел, что у тебя могут возникнуть подозрения. Поэтому оделся не так, как одевался на улицах. Волосы прилизал. Очки с дымчатыми стеклами нацепил. Выбрал костюм такого покроя, который бы зрительно скрывал и мускулы, и плечи. Понимая, что подозрения у тебя все-таки могут остаться, предпринял еще один ход. Нарочно познакомил тебя с университетским знакомым, чтобы потом, как бы между делом, сказать, что ты меня могла видеть в университете. А версию насчет пари я сочинил, чтобы эта встреча выглядела объяснимой. Помню, ты еще тогда сказала обо мне: «До чего же расчетливый субъект». А я ответил: «О, ты даже не представляешь, насколько я расчетлив». Но мой расчет был не в пари, а в том, чтобы ты поверила, будто в моей похожести на кого-то нет ничего подозрительного. Слушай дальше.

— Нет, довольно, Ярослав! — Нина решительно тряхнула головой. — Все эти детали, подробности меня уже не интересуют. И объяснения сейчас не помогут. Мне трудно разобраться во всем, даже в самой себе. Хочу побыть одна.

Она встала, направляясь к выходу, но Ярослав опять заслонил ей дорогу.

— Нина, не уходи, дай шанс! Я ждал тебя столько лет, ты должна простить мою вину!

— Ничего я не должна… А, впрочем… я ни в чем тебя уже и не обвиняю. Но остаться не могу. И не ищи. Я сама буду решать — видеться с тобой или нет. Катю в гости не жди, Вадима на работу не устраивай. Не хочу, чтобы через них ты пытался общаться со мной.

— Я дурак!.. — Ярослав опять схватился за голову. — Эти десять дней я имел все, о чем мечтал… или почти все. Недоставало только твоего признания в любви. Но оно приближалось, я чувствовал… А теперь его не будет. Я сам все поломал!.. Зачем я сказал об этом так рано! Ты еще не созрела для подобных откровений… Еще не любила меня по-настоящему… А теперь и не полюбишь!.. — В глазах Ярослава опять появились искры холодного бешенства. — Так знай же, непреклонная снежная королева, что при всей красоте нигде и никогда не встретишь такой любви, как моя! Не веришь? Смотри!.. Есть ли еще где-нибудь подобный сумасшедший, который так бы тебя боготворил!

И Ярослав принялся отпирать таинственный ящик стола. Руки его тряслись. Сильные, всегда уверенные руки. Он достал и бросил на стол кожаную папку.

— Смотри! — говорил Ярослав, показывая ей содержимое папки. — Если еще сомневаешься в том, что я говорю правду, — вот доказательства. Уже несколько лет я храню эти предметы. Вот — тот самый лоскуток вишневого платья, который зацепился за куст, носовой платок, который ты обронила, когда шла по улице и рылась в сумочке. Несколько фотографий. Я снимал тебя на улице, незаметно. Конечно, снимки получились неудачные, но где бы я взял другие? Черновик твоей контрольной. Узнаешь? Ты вышла из аудитории, скомкала его и бросила на подоконник. Я потом подобрал. Мне очень хотелось взглянуть на твой почерк. А вот театральная программка. Опера «Кармен». Ты была в театре с отцом и сестрой. Приехали два солиста из Большого, билеты шли нарасхват, и я не доставал их заранее. С большим трудом попал на балкон. Вы сидели в партере. Во время перерыва вы, как водится, вышли из зала. А программку ты бросила на сиденье. Я подошел, незаметно взял ее, а взамен положил свою. Вряд ли ты заподозрила подмену, а мне приятно было сознавать, что коснешься какого-то предмета, который я уже держал в руках. Но самый крупный мой трофей — этот. Полотенце, которое брала на пляж. Ты была на пляже с двумя подругами. И я там был. Улегся, накрылся газетой, надел темные очки и наблюдал. И вдруг услышал, как рядом со мной переговариваются два хмыря. Один из них сказал, указывая на вашу компанию: «Вот видишь, та красотка — дочка Гаевого. Можешь посмотреть, но потрогать не удастся. Говорят — мужененавистница. А как устраивается? Не знаю. То ли лесбиянка, то ли сама себя любит. А может, фригидная».

— Я предполагала, что так говорят! — воскликнула Нина, охватив ладонями пылающие щеки. — Почему люди обязательно хотят к каждому прилепить ярлык! Если бы они знали, насколько мне противны всякие извращения, все противоестественное!..

— Я это знаю, Нина, — сказал Ярослав, отводя ей руки от лица. — И всегда знал. Я дал тому хмырю хорошую затрещину. И пошел прочь, чтобы не привлекать внимания. Они сначала растерялись, потом стали кричать мне вслед ругательства. Но догонять не решились. И тут вдруг… иногда так бывает в разгар жаркого летнего дня… подул внезапный ветер, закапал дождь… Пляжники стали спешно собираться. Я, уходя, оглянулся. Ты в этот момент натягивала сарафан. А твое полотенце, висевшее на грибке, ветер подхватил и понес прямо к моим ногам. Ни ты, ни твои подруги этого не заметили. Я решил, что сама природа дарит мне этот приз и быстро спрятал полотенце в сумку. Оно было еще влажным. Ты вытирала им свое тело. Сколько раз я зарывался в него лицом!

Нина слушала, затаив дыхание. Можно не поверить словам, но предметы, хранимые Ярославом, — доказательство вещественное и бесспорное. «Боже мой, прямо как в «Гранатовом браслете», — подумала Нина, все больше изумляясь. Ей трудно было охватить рассудком сразу столько невероятных откровений.

— Знаю, что все это выглядит дико и странно, — продолжал Ярослав. — Но, когда я касался этих предметов, по телу пробегала дрожь. Помнишь, как герой Набокова согрешил с белыми носочками Лолиты? Наверное, что-то подобное испытывал и я.

— Прямо фетишизм какой-то, — хрипло рассмеялась Нина. — И однако ты успел при этом поиметь немало женщин.

— Но мечтал я только о тебе. Каждый раз пытался представить, что держу в объятиях именно тебя… Но не мог. Ты была невозможна, недосягаема. Но я шел к тебе упорно, шаг за шагом. Я не мог рассказать о своих чувствах никому, даже лучшим друзьям. Что касается Гаевого, мне нужен был союзник, который бы помог подобраться к нему. Костя не подходил для этой роли. Но кроме Кости у меня здесь еще один друг. Он уже два месяца в отъезде, но скоро вернется, и я бы хотел познакомить тебя с ним… Я рассказал ему все о роли Гаевого в моей жизни. Не упомянул только твоего имени… Надо было найти предмет для шантажа, но самому при этом не попасть в поле зрения Гаевого. Друг — человек очень информированный и раскрыл не одну грязную тайну, помог узнать кое-какие подробности из жизни Гаевого. Это были устные сведения, никаких бумаг достать мы не могли.

— Выходит, ты блефовал? — растерялась Нина. — У тебя нет никакого вещественного компромата?

— Гаевой поверил, что есть. Я попал в самую точку. А на воре, как говорят, и шапка горит. Теперь можешь рассказать своему папеньке, что у меня нет этих бумаг.