Чужое оружие - Дмитрий Градинар

Командор Бранч придумал особый геометрический порядок в ордере. Именно в таком положении должны выстроиться «Зигзаги» и одиночный крейсер после смерти последнего члена экипажа. Вот почему «Зигзагов» шесть, а не один или два. И крейсер тоже пригодится. На роль самого крупного астероида. Так их легче будет идентифицировать как неспорадическое соединение. Шесть малых глыб, служащих вершинами воображаемого ромба с квадратным сечением посредине, и одна глыба побольше – точно в центре. Такое сочетание наверняка привлечет, по мнению командора, внимание аналитических вычислителей.

Любой план имеет свои изъяны. Не являлся исключением и план командора по доставке добытого с планеты врага артефакта, или что там будет добыто…

Что произойдет, например, если весь четкий рисунок строя собьет какой-нибудь настоящий, реликтовый астероид? Нельзя же полагаться на вечную точность стрельбы противометеоритных кинетических пушек! Что произойдет, если блуждающая комета собьет полем тяготения и давлением истекающих шлейфовых газов траекторию движения?

Самое страшное допущение Джокт поставил в конец длинной цепочки…

Понадобится ли Солнечной ценный груз мертвых звездолетов хотя бы через год-два, не говоря уже о сотнях лет?

Динамика войны с Бессмертными оказалась неутешительной для Солнечной. Дни человеческой цивилизации, по самым пессимистическим оценкам, уже были сочтены. На оборону и частные флотские операции запасов активного вещества хватит на ту самую пару лет, о которой говорили все, кто имел в виду начало операции «Прорыв». Последний шанс, где только безысходность и невероятный риск…

– Джокт, ты понял? – прервал невеселую оценку возможной пользы командор. – Только по моей команде! На станции! Подготовиться к запуску истребителей! И смотрите, чтобы легли как на перину…

– Спенсер? Барон? Гаваец? – Отчего-то Джокту захотелось услышать голоса друзей, но они молчали. Только Гаваец насвистывал, безбожно фальшивя, какую-то простенькую мелодию. И Джокт зацепился за этот свист, за пять-шесть нот, из которых состоял звукоряд, как за надежную скобу эвакуатора.

– Гаваец, что это?

– Прощание с Камехамехой, командир. Так называлось древнее королевское семейство правителей моих островов.

– А почему – прощание?

– Потому что они все умерли. И в память о них придумали эту песню.

Тьфу! Не за то цеплялся, подумал Джокт. Если бы Гаваец ничего не разъяснял, можно было подумать, что он насвистывает марш футбольных фанатов.

Теперь все ясно. Барон, Спенсер, Гаваец… Они поняли не меньше, чем Джокт. И готовились к долгому путешествию.

ГЛАВА 7

Местное светило, размером в четверть неба, уже коснулось краем далекого горизонта. Отсюда не было видно, как это происходит, мешали подступающие со всех сторон грибообразные здания, кажущиеся сейчас черными силуэтами, вырезанными из бумаги, словно нагромождение декораций для сцены, на которой разыгрывается трагедия.

– Слушай, Спенсер, а может быть, это ошибка? – Не в силах оставаться наедине с собственными мыслями Джокт любой ценой захотел разговорить своего более опытного ведомого. – Может быть, у основной эскадры все-таки есть шанс пробиться? Никто не знает, как поведет себя тот астероид-гигант… Вдруг его объема окажется недостаточно для того, чтоб закрыть приливную точку навсегда?

– Если бы они могли это сделать, то уже давно были бы здесь.

– А как же тогда все теории движения в Приливах? Только искусственное тело, с искусственной траекторией движения может пройти сквозь Прилив, а тут…

– Это только теории. Двести, триста – сколько там могло состояться экспериментов? – вовсе не значит, что в триста второй раз все произойдет по-другому… К тому же астероиду придали ускорение, и он абсолютно не случайно был позиционирован для движения в сторону приливной точки.

– Да, понимаю. Но ведь после начального импульса наверняка включились какие-нибудь механизмы, запустившие реверсирование движения, по-другому никак. Без остановки хода астероид должен проскочить Прилив и выйти с другой стороны… А если его движение остановлено, неужели невозможно, чтобы Прилив снова реагировал на астероид, как на обычное тело, подчиненное общим законам движения?

– Что такое общие законы движения?

Джокт смутился. Ведь это были всего лишь его догадки.

– Ну понимаешь… Большой взрыв, или что там было вначале, определил траектории движения всех частиц, на все время существования Вселенной… Вот как мы занимались в пинбол-классах, просчитывали траектории шарика, натыкающегося на разные препятствия. Зная начальный импульс, зная, где именно располагаются препятствия, можно сказать, где окажется шарик через столько-то секунд, а где – чуть позже…

– Вселенная – не аппарат для игры в пинбол, Джокт. То, что ты сейчас пытаешься сделать, когда-то называлось поиском Бога…

– Все верно, но это говорит только о наших небольших возможностях в вычислении. Представь себе вычислительный модуль с бесконечными возможностями. Без лимита по быстродействию, с неограниченными ресурсами. Супермозг. Неужели такой прибор не смог бы рассчитать, какова траектория каждого космического тела? Каково будет его местонахождение в любой момент времени?

– Это все применимо к прямолинейному движению, если же взять звездолеты…

– Нет! В том-то и дело! Ни о каких звездолетах не может быть и речи! Только исходная модель пространства и то, из чего оно образовано! Кометные облака, звезды, планеты… Мы ведь довольно легко вычисляем траектории движения планет вокруг звезд! Сами звезды являются всего лишь частью более крупных конгломераций. Звездные острова, в свою очередь, наполняют Галактику и вращаются вокруг ее ядра. Галактики входят в скопления галактик, и так далее… Но изменения – только в том, что на порядок возрастает количественная величина. Качество, свойства, общая схема гравитационного взаимодействия… Это одно и то же!

– Нашли время, – недовольно буркнул Гаваец, – нас вот-вот поджарят к чертям, а вы решили раскрыть все тайны мироздания… Философы!

– Не поджарили еще? И то хорошо. А помечтать никогда не вредно. Продолжай, Джокт, по крайней мере, лучше вести разговор о Вселенной, чем о каких-то червях…

– Да нет, я так… – еще больше смутился Джокт, боясь признаться, как часто ему приходилось задумываться над великолепием и бесконечностью открытого пространства.

– Я серьезно! Друга своего не слушай, он, наверное, еще лицеистом возненавидел физику пространства…

– Спенсер, я только хотел сказать, что…

– Что ищешь Бога.

– Я не знаю, что это такое, но…