Навстречу мечте - Люси Кларк

Лана снова включила фонарик. Аарон. Жозеф ему не нравился, и Аарон этого не скрывал. Нелегально пробравшись на яхту, он создал угрозу привычной жизни Аарона на воде. Если бы они прибыли на Палау с Жозефом на борту, Аарона ждали бы серьезные неприятности за незаконный ввоз в страну пассажира, пассажира без соответствующих документов. Но разве из-за такого можно пойти на убийство?

Если Жозеф и правда погиб в результате несчастного случая или покончил с собой, вряд ли это случилось во время дежурства Аарона. Даже отдыхая или читая в салоне, он реагировал на малейшие движения яхты и мигом выбирался на палубу. Аарон обязательно услышал бы всплеск или крики Жозефа. С другой стороны, в тот вечер он много пил и мог ничего не заметить.

Следующее имя в списке: Китти. Лана прекрасно знала сильные и слабые стороны подруги, и убийцей она точно не была, а вот насколько внимательна она была на своем дежурстве в одиночку, сказать трудно. В ту ночь Китти напилась, пожалуй, сильнее остальных. Она с легкостью могла что-то упустить, заснуть у штурвала или оставить пост, чтобы принести себе выпить и поесть.

Оставались Генрих и Шелл. Они часто дежурили по ночам вместе; Шелл говорила, что ей проще отсидеть два дежурства в чьей-то компании, чем одно, но в одиночестве, так что Шелл наверняка присоединилась к Генриху на его вахте с 4 до 6 утра. Если Лана права, то шансов заметить Жозефа у них было в два раза больше. Только вот что странно: с той самой ночи между Генрихом и Шелл возникло какое-то напряжение, будто они повздорили. Когда Лана застала их на камбузе, Генрих сказал Шелл: «Мы оба там были. Теперь уже ничего не изменишь». Что именно там случилось и почему они вдвоем так уверенно голосовали за то, чтобы ничего не сообщать о смерти Жозефа?

Что произошло с Жозефом? Этот вопрос не давал Лане покоя. Искать ответ в списке имен, освещенном налобным фонариком, – все равно что часами выискивать что-то в море: иногда видишь то, чего на самом деле нет, а бывает, упускаешь то, что прямо перед тобой.

Глава 28. Тогда

Часы превращались в дни, дни сливались с ночами, одно дежурство подгоняло другое. Лана уже не знала, сколько времени прошло с момента отплытия из Филиппин – по крайней мере, целая вечность. Ей не хватало самых банальных вещей: стула, который не скользит по полу, неограниченного запаса воды, одежды без запаха сырости, пения птиц, возможности пройти больше пятнадцати шагов в одну сторону, даже шума машин.

Лана взглянула на часы: уже раннее утро. Сколько же она спала в последние дни? Не больше двух-трех часов подряд, это точно. Наверное, то же самое ощущают молодые мамы – когда теряешь связь с реальностью, когда кажется, что где-то в глубинах продолжительного сна и остался тот человек, которым ты был раньше и которого теперь не вернуть.

Лана посмотрела на свой блокнот, где от руки был написан список членов команды, закрыла его и засунула под матрас, спустилась с койки и натянула шорты. Зевая, она вышла из каюты и отправилась пить кофе. На камбузе стоял отвратительный запах: мусорные корзины были переполнены, еда в упаковках отсырела и начала гнить, из холодильника что-то текло белой струйкой. Ни у кого не оставалось ни времени, ни сил на поддержание порядка. Лана вышла из камбуза, решив, что позже там уберется.

На палубе выяснилось, что дождь кончился, а ветер стих. Серое небо по-прежнему было затянуто облаками, однако из-за них понемногу проглядывал солнечный свет.

Китти сидела у края кубрика; не одна – рядом сидел Денни, и судя по тому, как они склонили друг к другу головы, беседа была сугубо личной. Китти сдвинула колени в сторону, засунув пальцы ног под бедро Денни. Она что-то говорила ему, а Денни внимательно слушал.

От острого укола ревности у Ланы сжалось сердце. Нет, они бы не стали…

Изумленная, она слегка покачала головой.

– Доброе утро. – Китти заметила ее и отодвинулась от Денни. – Выспалась?

Лана кивнула.

– Чувствуешь себя лучше. – Она хотела задать Китти вопрос, но получилось, скорее, утверждение.

– Да, намного. Думаю… тьфу-тьфу… – Китти постучала по деревянному штурвалу, – морская болезнь отступила.

– Это хорошо.

Денни не отводил взгляда от Ланы, задумчиво сжав губы. Круги под его глазами стали еще темнее.

– Жутко устал, – вздохнул он, поднявшись. – Пойду немного отдохну.

Проходя мимо Ланы, Денни посмотрел ей прямо в глаза, как будто хотел что-то сказать.

– Все нормально? – прошептала она.

Денни кивнул и отвел взгляд.

Подавшись вперед, Китти уткнулась локтем в колено и закурила.

Лана села с подветренной стороны и смотрела, как Китти подносит сигарету к губам и глубоко затягивается. Лицо ее исхудало, черты теперь казались более резкими.

Обе молча смотрели на воду. После вчерашней размолвки по поводу голосования подруги больше не разговаривали.

Поразительно, как сильно изменился морской пейзаж за несколько часов – словно и не было никакого урагана. Солнце пыталось пробиться сквозь утренние облака, и Лане очень хотелось почувствовать на коже его обнадеживающие поцелуи.

Она покрутила правой стопой, затем левой. Как приятно вытянуть ноги! Мышцы ныли от того, что в непогоду постоянно приходилось держать равновесие.

Зажав сигарету губами, Китти наклонилась к Лане и коснулась ее татуировки, три раза провела пальцами по очертаниям черного крыла. Затем тоже вытянула ногу – сдвинувшись на самый край сиденья, чтобы кончики пальцев оказались на одном уровне.

– Так и не сделала себе, представляешь? А сколько было разговоров! – В смехе Китти звучали грустные нотки. – Папа так ничего и не сказал тебе, да?

Лана покачала головой. Каково ему было, когда дочь сделала тату, покрасила волосы в сиреневый, облепила комнату гневными постерами и стала врубать тяжелый рок? В то время Лана, раздражительный и склонный к экспериментам подросток, очень хотела, чтобы отец хоть раз сказал: «Ты прямо как твоя мать». Она словно примеряла на себя разные личности, чтобы понять, в каком образе больше похожа на маму.

Его молчание по этому поводу Лану бесило. Иногда она жалела, что они с отцом обходятся без криков, – не то что дома у Китти. Хотелось выплеснуть накопившиеся за годы молчания эмоции. Хотелось сорвать с них крышку, завопить, выругаться во весь голос в их полном спокойствия доме, расколотить что-нибудь, зарыдать. Только недавно она поняла, почему отец молчал: каждое упоминание о матери Ланы лишь укрепляло его ложь, и он решил, что лучше вообще о ней не говорить.

– Из нас двоих ты всегда была самой храброй, – сказала Китти.

Удивленная, Лана искоса посмотрела на подругу. Что-то здесь не так… Порыв ветра растрепал волосы Ланы, пришлось заново их завязывать. Снова взглянув на Китти, она поняла: на подруге чужой джемпер. Бледно-голубой с зелеными вставками на груди.

– Это что, джемпер Денни?

Китти посмотрела на джемпер, кивнула.

– Я замерзла.

– Долго он тут сидел? – спросила Лана, нервно сглотнув.

– Сказал, что не мог уснуть.

Значит, этой ночью Денни лежал в своей каюте без сна – как и сама Лана.

Она снова глянула на Китти. Джемпер Денни, повязки от укачивания на запястьях… Когда Лана вышла на палубу, Китти отодвинула от него ноги.

– О чем вы тут с ним болтали?

– Да так, ни о чем, а что? – Голос Китти звучал спокойно.

– Вы как будто обсуждали что-то важное и замолчали, когда увидели меня.

– На что ты намекаешь? – изумилась Китти.

Может, они просто обсуждали Жозефа или говорили о том, как плавание в ураган придает смелости, но Лана продолжила:

– Ну, вы были так… близки.

– О, Господи! – усмехнулась Китти. – Думаешь, я с ним трахаюсь? Ты это хотела спросить? Охренеть! – Китти встала. – Да что с тобой вообще происходит?

А происходит то, поняла Лана, что она больше не доверяет Китти. Когда-то подруги были единым целым, только они вдвоем против всего мира. Теперь все не так: их дружба стала казаться переменчивой, словно ветер.

Китти затянулась и щелчком выбросила окурок за борт.

– Нет, – сказала она, стоя спиной к Лане. – Я с ним не трахаюсь. Я бы никогда так с тобой не поступила.

Лана промолчала. В самом деле?

Китти ссутулила плечи, и сквозь джемпер Денни проступили позвонки. Из ее горла вырвался тихий всхлип.

– Кит, в чем дело?

– Во всем. В том… что ты можешь такое обо мне подумать. Что с нами случилось? Что стало со всеми нами? Все как-то неправильно.

– Жозеф умер, вот что случилось.

– Не тебе одной здесь плохо, Лана! – рявкнула Китти, поворачиваясь к ней лицом. – Нам всем хреново. Мы все чувствуем ответственность. – Китти прикрыла рот рукой. – Боже, – простонала она.

– В чем дело, Кит? – через некоторое время спросила Лана. – Ты что-то знаешь?

Китти закрыла глаза.

По спине Ланы пробежал холодок.

– Китти, прошу тебя. Скажи.

– Я переборщила с коктейлями в ту ночь. – Китти провела рукой по лицу. – Из-за сока не чувствовалось, но я влила охренеть сколько водки. Вот почему все так надрались. Вот почему Жозеф был пьяный в стельку. И почему Аарон… – Китти опять зарыдала.