А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рикиши, а…
— Леди, давайте сразу проясним один момент, — холод вокруг нас стоял такой, что у меня кончики пальцев замерзли. — Я живу на свете уже очень давно, привык и не собираюсь ничего менять, — фразу сопровождал колючий, пробирающий до мурашек взгляд. — Если мне удастся вас спасти без риска для жизни, то я сделаю это, не задумываясь. Но мне сложно будет вас защищать, если вы продолжите влипать во всякие опасные истории из–за своей наивности или станете оставлять врагов в живых из жалости.
Я даже не успела надуться, как воздушный шарик или, наоборот, сдуться и начать оправдываться. Сильные руки сжали меня, чужое сердце опять забилось где–то близко–близко, а на ухо нежно прошептали:
— Только не надо обижаться на меня, леди?
Фраза была сказана с такой интонацией, что я даже удивилась, когда в конце вместо «малышка» или «деточка» все же прозвучало уважительное «леди».
— Так какие вы орехи выбрали, леди? Или возьмем всех понемногу? — я отстранилась, чтобы посмотреть на довольную усмешку и изучающий интерес в глазах. Как будто и не было только что этого странного разговора. А может, и правда, не было? В конце концов, никто и не ожидал, что меня вампиры будут грудью прикрывать. Вот целовать мою грудь — это да, это они с радостью.
Но все равно потом надо будет попытаться выяснить про истейлов, любопытно же.
Про нетопырей я попыталась найти хоть что–то буквально на второй день пребывания в академии. Здешняя библиотека послала меня туда же, куда и библиотека в поместье Тарнизо. Рикиши объявил, что информация об истейлах и нетопырях — коммерческая тайна. В смысле, не может он мне рассказать, и все тут, хоть ты тресни. Я бы треснула, но ведь без толку… Оставалась надежда на закрытые архивы, куда пробраться без пропуска было невозможно.
Однако в конце каждого месяца здесь было принято устраивать контрольные опросы по всем предметам и писать рефераты, вот я и рассчитывала получить допуск, выбрав тему позаковыристее.
— Возьмем всех понемногу, — кивнула я Рикиши и продавец кинулся насыпать ореховое разнообразие в маленькие отдельные мешочки.
Глава 11
Все покупки Рикиши складывал в мою сумку с «двойным дном», которую я зачем–то схватила с собой, собираясь в город. Как оказалось — правильно сделала, а то хороши бы мы были, груженые, как вьючные буйволы. Правда, такие же сумки продавались здесь буквально на каждом углу, но своя, проверенная, казалась привлекательнее и надежнее.
Напоследок мы посетили лавку, где продавали иномирные сладости и напитки, и я чуть не спустила сразу все деньги на шоколадки и сидр. Скрепя сердце пришлось согласиться, что лучше купить килограмм шоколада и десять бутылок сидра сейчас и вернуться в следующее воскресенье.
Но едва мы ушли с ярмарки, настроение снова слиняло, правда, на этот раз виной была не жалость, а кое–что другое.
— Рикиши, а это нормально — знакомиться на улице с аристократками, у которых есть истейлы и зазывать их на…
— Случку? — хотя в голосе парня звучало исключительно легкое подтрунивание над моей стеснительностью, я все равно резко затормозила и гневно на него зыркнула.
Рики посмотрел на меня наивно–невинно с трогательно–милой улыбкой мальчика, не понимающего, чем рассердил свою хозяйку, однако, уверенного, что та не сможет долго злиться на такую няшную прелесть, как он.
С этим выражением лица я встречалась впервые, и оно меня искренне развеселило, но от поиска логики в поведении странного горожанина не отвлекло.
— Хорошо, пусть будет случка, — кивнула я, и повторила, наблюдая за промелькнувшим облачком разочарования на лице Рикиши: — Так это тут нормально?
— Если бы у него были в наличии документы, подтверждающие его право владеть истейлой, то почему бы и нет? Чистокровные сейчас большая редкость, и подсечь там, где встретились — правильное решение.
— Но… — тут я снова заскрипела извилинами и выдала: — А откуда ты знал, что у него нет на них документов?
— Иначе, он предъявил бы их сразу и попросил бы сделать вас то же самое. А не рассказывал бы сказки всю дорогу, — пояснил Рики. Правда, меня этот ответ не убедил.
— Ну, вот у меня нет на тебя документов…
— Я — нетопырь, и мое послушание как раз и является документом, означающим, что я с вами на законных основаниях, — снисходительность в голосе Рикиши была заслуженной. Обрядами поинтересоваться у меня ума хватило, а вот про подтверждение права собственности для окружающих даже в голову не пришло.
— Ну, все равно, мало ли… Может, у него документы в доме были?
— Не было, — в голосе Рики одна непоколебимая уверенность.
Конечно, он прав. Не было, иначе бы мужик их предъявил, отмазываясь от штрафа.
— Но могли же быть! — я даже голос чуть повысила, потому что начала злиться.
— А могло и не быть, и, как оказалось, их не было, — взгляд у Рикиши тоже стал серьезным, смешинки и ехидство пропали.
— Ну… ну…
— Леди, если вы прыгнете с балкона второго этажа, то, возможно, все обойдется. Возможно, вы сломаете ногу, а это очень больно. Возможно, вас найдут и отвезут к лекарю, а, возможно, вы потеряете от боли сознание, и вас ограбят или убьют. А еще, возможно, — Рики выделял эти «возможно» голосом, надавливая на них, впихивая их в мою голову чуть ли не силой, — вы упадете настолько неудачно, что расшибетесь насмерть сразу.
Я остановилась, глубоко дыша от возмущения, потому что тон, которым все это говорилось, был менторски–воспитательным, а я ненавижу… ненавижу, когда меня поучают, как девчонку… И… Пусть он трижды прав, все равно… Все равно обидно.
Но долго дуться мне не дали, подхватив на руки, прямо на тротуаре. Народу, правда, вокруг почти не было, так что мы никому не мешали.
— Вы же не полезете прыгать со второго этажа, правильно? Вот, и в гости к незнакомым мужчинам тоже ходить не надо, а то я ревную.
Все это было сказано заботливо–ласково и сопровождалось нежным поцелуем в щеку, потому что шляпка вновь сползла с моей непутевой головы. Поэтому, само собой, как–то получилось, что я позабыла и о причине обиды, и что обижалась, вообще, и о… мужике этом загадочном…
А, нет! О мужике я не
