Чикатило. Зверь в клетке - Сергей Юрьевич Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это какой-то бред, – тихо сказал он наконец. – У вас нет оснований меня обвинять!
Брагин растянул губы в хищной ухмылке:
– Поверьте, оснований более чем достаточно. Вот и товарищ полковник подтвердит, он в курсе. – Он кивнул на молча сидящего рядом Ковалева.
– В курсе чего?! – разозлился Витвицкий. – Что тут вообще происходит?
– Честно говоря, Виктор Петрович, ваши обвинения слишком… радикальные, что ли? – подал голос Ковалев. – Капитан Витвицкий зарекомендовал себя как принципиальный работник…
– А я миндальничать тут не собираюсь! – заорал Брагин. – Налицо преступный сговор, а вы, товарищ полковник, пытаетесь покрывать…
– Кого? Преступника? Это еще надо доказать! – резко бросил Ковалев.
– Докажем! – пообещал Брагин.
– Ну ты это, товарищ полковник! Берегов-то не теряй!
В дверь снова постучали.
– Войдите! – недовольно рыкнул Брагин.
В кабинет вошел Горюнов. Быстро окинул взглядом лица присутствующих, понял, что обстановка накалена до предела.
– Что вам, майор? – сердито спросил Брагин.
– В Батайске началась операция по задержанию подозреваемого, – спокойно сказал тот. – Липягин передал. Просит быть на связи.
Брагин несколько секунд осмысливал услышанное, потом повернулся к Витвицкому с противной ухмылкой:
– Вот и все. Скоро ваш подельник будет задержан!
Горюнов изумленно покосился на Брагина, перевел взгляд на Витвицкого. Виталий Иннокентьевич в ответ лишь молча развел руками.
– Виктор Петрович, на каком основании вы выдвигаете обвинения против капитана Витвицкого? – поинтересовался Горюнов.
– Вы все узнаете из материалов уголовного дела, майор, – сухо отозвался Брагин. – Все свободны.
* * *Тетя Таня привычно возвращалась с работы с продуктовыми сумками. У подъезда ей навстречу из тени вышел Липягин.
Тетя Таня спокойно посмотрела на него.
– Костик, опять ты меня пугаешь?
– Майор уголовного розыска Липягин. – Он показал удостоверение. – Ваш племянник дома?
Тетя Таня от растерянности выронила сумку, прижала руки к груди. Она была напугана.
– Ох… Я так и знала, что он что-то натворил…
– Так дома или нет?
Тетя Таня неуверенно кивнула, недоверчиво глядя на Липягина.
– Должен быть дома…
Майор повернулся, махнул оперативникам, и несколько человек забежали в подъезд. Последними вошли Овсянникова и сам Липягин.
На лестничной площадке третьего этажа оперативники встали по обе стороны от обитой дерматином двери в квартиру. Овсянникова осталась на лестнице, ступенек на пять ниже, еще ниже заняла позицию пара милиционеров в форме. С ними стояла и беззвучно плачущая тетя Таня.
Липягин подошел к двери.
– Может быть, я попробую? – шепотом спросила Овсянникова.
– Спокойно. Не думаю, что тут будут какие-то проблемы. – Липягин обернулся, жестом подозвал тетю Таню, указал ей на место рядом с собой и нажал на звонок.
Вместо треска зуммера или привычного «дин-дон» раздалась соловьиная трель. В глубине квартиры послышались шаги, затем из-за двери донесся голос Черемушкина.
– Теть Тань, ты?
Липягин жестом показал тете Тане, что нужно ответить утвердительно.
– Да, Костик. Открывай, – дрожащим голосом ответила тетя Таня.
В замке заскрежетал ключ. Липягин отодвинул тетю Таню подальше; он и оперативники приготовились ворваться в квартиру.
Дверь приоткрылась, но не широко: Черемушкин не снял цепочку. Через щель он увидел милицию. Издав испуганный крик, он попытался захлопнуть дверь, но Липягин навалился на нее и не дал этого сделать.
Бросив бесплодные попытки, Черемушкин, громко топая, бросился куда-то в недра квартиры. Липягин отскочил от двери, один из оперативников просунул руку и попытался снять цепочку.
– Пятый, держите окна, – рявкнул Липягин в рацию.
Послышался грохот открываемой рамы, звон стекол. Оперативник наконец снял цепочку и распахнул дверь. Липягин с пистолетом в руке первым ворвался в квартиру, на ходу крикнул устремившимся за ним оперативникам:
– Давай вниз!
Сам вбежал в комнату и увидел на полу под окном разбитый горшок с геранью. Окно было распахнуто, сквозняк трепал тюлевую занавеску. Откинув ее, Липягин выглянул со второго этажа на улицу. Под окнами рос густой куст шиповника, теперь уже сильно помятый. Где-то там, среди поломанных веток, угадывался человеческий силуэт: это был выпрыгнувший из окна Черемушкин.
Из-под подъездного козырька выскочило несколько милиционеров во главе с Николаем. Они навалились на упавшего Константина.
– А-а-а! Суки! Ногу больно! Пустите! – орал Черемушкин, пуча пьяноватые глаза.
Липягин оперся о подоконник, опустил пистолет, крикнул:
– Взяли?
– А как же, товарищ майор! – весело отозвался Николай.
– Ну и заебись.
Милиционеры заломили неудавшемуся беглецу руки, потащили к машине. Из подъезда вышла Овсянникова, за ней семенила напуганная произошедшим тетя Таня. Когда она увидела, как скрученного Черемушкина впихивают в машину, снова заплакала.
– Ох, Костик… Костенька…
– Сдала меня, сука! – зыркнул на нее Черемушкин.
Захлопнулась дверца, машина уехала. Из подъезда вышел Липягин, обвел взглядом зевак, толпящихся у соседних подъездов, усмехнулся:
– Спектакль окончен. Расходимся, граждане.
* * *Чикатило собирался на очередное дежурство в народной дружине, когда из кухни выглянула Фаина.
– Когда уже закончатся эти дежурства? Тебе же отдохнуть некогда!
– А что поделать, Фенечка, надо, – развел руками Андрей Романович. – Пока убийцу не поймаем, нужно дежурить. Дружина, она на то и народная.
Фаина, вытирая руки о передник, подошла к мужу, он поцеловал ее в щеку.
– Ну пока.
– Осторожнее там. И постарайся пораньше.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – Чикатило мягко улыбнулся и вышел из квартиры.
Весь вечер он вместе с инструктором и Панасенко мотался по электричкам, объехав с десяток пригородных станций. На первой станции, когда они только надевали повязки, Чикатило пожаловался коллегам:
– Жена отпускать не хотела. Говорит: «Когда это кончится?»
– Романыч, ты же знаешь: дружина – дело добровольное, – усмехнулся милиционер.
– Я ей так и говорю. «Если не мы, то кто?» – кивнул Чикатило.
– А когда кончится… – милиционер поправил фуражку. – Мне сегодня дружок из ГАИ рассказывал: поймали в Батайске маньяка. Ну который девушек убивал.
– Так а зачем мы тогда? – удивился Чикатило.
