Фаталуния - Алека Вольских

Ростик нерешительно открыл глаза. Оборотень все еще возвышался над ним, прижимая его к земле и не давая ни малейшей возможности даже шелохнуться. Но почему-то голова его была закинута вверх, а взгляд устремлен к небу. Ростик не сразу понял, что происходит, но ему показалось, что лунный свет словно постепенно поглощает ночная темень. Оборотень вдруг начал отступать. Он отошел на шаг, и Ростику стало легче дышать, когда тяжелые лапы перестали давить на его грудь. Приподнявшись, мальчик заметил, как съежился жуткий зверь, словно испугался чего-то. Ростик догадался поднять голову, чтобы проследить за взглядом оборотня, и тут же понял, в чем дело. На луну медленно, но неумолимо наползала густая черная тень. Вокруг становилось все темнее, а оборотень вдруг упал на землю и принялся корчиться и стонать от боли. Волчьи лапы стали превращаться в человеческие руки и ноги, шерсть словно вросла в тело и исчезла, вместо налитых кровью глаз теперь были обычные человеческие глаза, а огромные смертоносные клыки уменьшились до размеров человеческих зубов.

Вскоре в нескольких шагах от Ростика лежал на земле без сознания уже не оборотень, а человек. Человек, которого Ростик, конечно же, моментально узнал. Это был Бирюк: абсолютно нагой и с глубокой, кровоточащей раной на плече.

Ростик, собрав последние силы, поднялся на ноги и, шатаясь, поплелся в сторону разбитого стражами лагеря. Обернувшись у кромки леса и глянув на уже почти исчезнувшую под тенью луну, он с удивлением подумал: до чего же все-таки удачно ночь полнолуния совпала с ночью лунного затмения.

Утром, когда палатки были сложены, а стражи завтракали, перед тем как продолжить свой путь, Ростик почти не думал о том, что уже сегодня они наконец прибудут в Фаталунию. Его мысли были заняты другим — таинственным человеком, которого он видел этой ночью.

Теперь Ростик понял, каким образом незнакомец дважды исчезал, словно проваливался сквозь землю. Его зонт был предназначен вовсе не для дождя — он был волшебный. Исчез в одном месте, появился в другом — наверное, черный зонт действует именно так, про себя размышлял Ростик.

Впрочем, почему «наверное»? Ему совершенно некуда было деться из коридора в «Лавке госпожи Говерлы». Да и в тупике на улице Исчезнувших Путников не было выхода. И невидимым зонт тоже не делал. Ростик почему-то был убежден, что стань незнакомец невидимым, оборотень все равно чуял бы его запах. Нет, Ростик был уверен — черный зонт мог переносить своего хозяина из одного места в другое.

Ростик вполуха слушал, как, снимая ртом с вертела поджаренные кусочки хлеба и грибов, сидящий рядом Санька что-то увлеченно ему рассказывал.

— В лешах в этих нужно быть ошторожным… Тут, гаарят, такое воитша… мамошки, — с набитым ртом говорил Санька. — Ешть такие шушешства… Наиваются навии. Так от, они, гаарят, уштраиают лаушки. Ешли попаешся ношью — иши пропаа. Утащат как миинького — поинай ак жваи… А ешли днем…

Он замолчал, и Ростик непроизвольно поднял глаза. Проследив за взглядом Саньки, он увидел, как из-за деревьев вышел Невер. Ростик сразу заметил, что Невер хромает. Присмотревшись к его походке, он почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось — словно червячок заерзал.

— Што ш тобой, Неер? — спросил Санька, продолжая с аппетитом пережевывать поджаренные на костре хлеб и грибы. — Што ш ногой?

Невер бросил на Саньку хмурый взгляд из-под бровей, потом косо глянул на Ростика и ответил:

— Попал в навью ловушку.

Отвернувшись, он хромающей походкой направился к завтракающим Мольфару, Мераби и Орландо, сидевшим на сложенных палатках.

— Ну! — повернувшись к Ростику с круглыми, как два золотых солнца, глазами, воскликнул Санька. — А шо я гаарил?

Но Ростик не слушал его. Он смотрел вслед Неверу, наконец, сообразив, из-за чего у него внутри шевельнулось это нехорошее чувство подозрения. Невер хромал на правую ногу! Вспоминая события прошедшей ночи, Ростик отчетливо помнил, что таинственного незнакомца с зонтом оборотень укусил… именно за правую ногу.

«Этого не может быть!» — потрясенно думал Ростик. — «Невер?! Да нет… Это чушь полная! Но… если подумать…».

Невер перевернул днищем вверх большой котелок и, используя его вместо табуретки, присел сверху. Мольфар протянул ему вертел с нанизанными на него пропеченными над костром яблоками.

Исподтишка наблюдая за Невером, Ростик лихорадочно размышлял. Мог ли Невер пройти через коридор теней и обратно? Конечно, мог! Он же маг. Это раз. Стражи прибыли в Гелион на следующий день после того, как Ростик оказался в мире Двенадцати Городов. Но Арни сказал, что Невер прибыл в Гелион на два дня раньше, а значит… Ростик быстро опустил глаза, когда Невер заметил на себе его взгляд. Притворившись, что с интересом рассматривает свои кроссовки, Ростик подумал: да, Невер мог быть тем человеком, которого он увидел на улице Исчезнувших Путников. Это два. Вот только… Ростик ни разу не видел в руках Невера черного зонта. Но с другой стороны, у зонта есть очень удобная особенность, как ночью убедился Ростик, — он умеет исчезать. Это три. И пораненная нога — это четыре.

Все это было нелепо и невозможно, но… Но тем не менее слишком многое указывало на то, что неизвестный с зонтом и Невер, похоже… один и тот же человек.

Единственное, чего Ростик никак не мог понять, — зачем Неверу все это могло понадобиться. Кажется, это Ростику предстояло выяснить.

Через какое-то время завтрак был закончен, и путники один за другим покинули поляну.

Когда стражи вышли на тропу, только тут Ростик вспомнил о Бирюке. Ему и в голову не пришло рассказывать кому-то о том, что произошло ночью, а особенно теперь, когда он подозревал Невера. Соответственно, и о Бирюке он ничего сказать не мог. Ростик не знал, чего он ждал — что Бирюк до сих пор будет здесь, на тропе? В любом случае, его здесь не было. Видимо, когда Бирюк пришел в себя, он просто ушел своей дорогой. Возможно, он даже не помнил, что было ночью. Ростик вспомнил о ране Бирюка, но жалости почему-то к нему не почувствовал. В конце концов, Бирюк собирался перегрызть ему горло — какая уж тут жалость!

Ростик вдруг ощутил, что кто-то смотрит ему в затылок, и, обернувшись, встретился взглядом с Невером. Он быстро отвернулся, почему-то испугавшись, что Невер прочтет на его лице больше, чем хотелось бы того Ростику.

Раньше, когда Ростик ловил на себе враждебные взгляды Невера, это было просто неприятно. Теперь же Ростику казалось, что за этим взглядом скрывается нечто большее, чем просто ненависть. Ему казалось, что Невер смотрит так, будто что-то вычисляет. Ну, например, он мог спрашивать себя: догадывается ли Ростик, что это он, Невер, тот самый человек с зонтом? Мог. Если вчера ночью на этой тропе действительно был он.

Ростик чувствовал, что совершенно запутался. Шагая рядом с Санькой вниз с горы, он думал, что не знает чего-то очень важного; чего-то, что касалось непосредственно его — Ростика. А еще у него было очень плохое предчувствие, что в ближайшем будущем может случиться что-то такое, чего Ростик совсем не ожидает.

Глава 11

«КАКОЕ ДЕЛО НИ НАЧНЕШЬ — ВЕЗДЕ НЕСЧАСТЬЕ ОБРЕТЕШЬ…»

На криво повисшем указателе, прибитом к столбу одним гвоздем, рыжим от ржавчины, большими буквами, половина из которых была заляпана грязью, красовалась надпись:

«Фаталуния».

И тут же, под ней, мелкими буквами сообщалось:

«Две мили по тракту».

— Ну что ж, — задумчиво произнес Мольфар, — мы почти у цели. Город Проклятых уже близко.

Грунтовая дорога, по которой шли стражи, была пустынной. С тех пор как они вышли на тракт, им не встретилось ни одного человека. Небо давило своей серостью, хотя и туч вроде бы видно не было. Ростик даже поразился про себя: а бывает ли вообще по эту сторону Кара-Грохаса солнечная погода? С удвоенной силой ему захотелось вернуться в Гелион. Когда эта мысль пришла ему в голову, он удивился, что не подумал о том, чтобы вернуться домой — в свой мир. Это было очень странно, но Ростик словно забыл о том, откуда он, забыл, что у него есть дом и отец. А теперь, вспомнив, почувствовал, что и правда соскучился. И по дому, и по отцу.

Тем временем вдалеке показались какие-то строения. Стражи Ордена Двенадцати Камней приближались к своей цели — к Городу Проклятых.

Высокие ворота держались на двух колоннах, с вершин которых на путников смотрели две огромные каменные летучие мыши, сидящие на идеально круглых колонных навершиях. На железном арочном полукруге на вершине ворот было выгравировано:

«ФАТАЛУНИЯ».

Ниже створки ворот пересекала еще одна надпись в несколько строк:

Недобр к живущим город сей.Входя сюда — не пожалей.Переступив через черту,Лишь помни, что ты встретишь тут:Твой каждый шаг грозит бедой —Она как тень пойдет с тобой,Какое дело ни начнешь —Везде несчастье обретешь.

Мольфар направил на ворота свой амулет, и после короткой вспышки изумрудного света они открылись. Строчки надписи словно переломились строго посередине, и теперь, чтобы кто-то смог их прочесть, понадобилось бы снова закрыть ворота.