Нелюдь - Василий Горъ

… Увидев перед собой принца Неддара, Скопец расплылся в улыбке. Отчего из раны на его щеке потекла струйка крови.

Его радость была такой искренней, что принц, оглядев изможденное и покрытое синяками лицо старика, жестом приказал близнецам вытащить кляп и отпустить придворного.

Почувствовав, что его никто не держит, Даран сложился в поясном поклоне, выпрямился и, осторожно шевельнув челюстью, прошептал:

— Ваше высочество! Наконец-то!!!

Выслушивать славословия в свой адрес было некогда, поэтому Неддар жестом приказал старику умолкнуть и поинтересовался:

— Где ночует Варлан, знаешь?

— В покоях Орлиного Пера, ваше высочество! — тут же ответил Скопец. — В коридоре перед входом в гостиную — четыре мечника. Еще по два — за дверями в покои Полуденного Дождя и Двойной Радуги. В самой гостиной — четверо воинов, вооруженных до зубов, а в опочивальне его светлости — трое телохранителей… и ее милость баронесса Лиания Геррен…

— Ей же то ли одиннадцать, то ли двенадцать лиственей от роду!!! — поморщился принц.

— Одиннадцать, ваше высочество… — вздохнул старик. — Но выглядит она на все четырнадцать. Поэтому его светлость счел ее достойной скрасить ему ночь…

— Ублюдок! — прошипел Неддар. Потом посмотрел на бледное, как полотно, лицо оранжевого и щелкнул пальцами: — Этот мне не нужен…

… Плита, открывающая проход в опочивальню покоев Орлиного Пера, ушла в стену за считанные мгновения и совершенно бесшумно. Поэтому телохранители графа Иора, увлеченные разглядыванием не прикрытого одеялом бедра юной баронессы, среагировали на появление в комнате посторонних с небольшим запозданием. И по-разному: рыжеволосый воин, стоявший в шаге от прохода спиной к нему — хрипом и бульканьем из перехваченного горла; здоровяк, сидевший в кресле рядом с подоконником и получивший нож в глазницу — коротким стоном. А невысокий, но очень широкоплечий обоерукий мечник, подпиравший стену рядом с входной дверью — смещением в сторону от летящего в горло клинка, шелестом выхватываемых из ножен мечей и скрипом зубов.

«Правильно…» — мысленно усмехнулся Неддар, поймавший его затравленный взгляд. — «Ты быстр, умел, но… нас больше!»

В это время Иор Варлан открыл глаза. И, переменившись в лице, шлепнул ладонью по изголовью.

Десница, вцепившаяся в рукоять меча, стряхнула с него ножны. А левая рука потянулась к шее лежащей рядом баронессы. И… встретила вместо нее пустоту: Гвар Волчий Хвост, метнувшийся к кровати, успел сдернуть девочку на пол.

Граф взвыл, вцепился в подушку, метнул ее в Гвара и, перекатившись на другую сторону кровати, вскочил на ноги. Оказавшись за спиной у обоерукого, метнувшегося к нему на помощь.

Неддар жестом отправил четверку хейсаров к заходившей ходуном входной двери и оскалился:

— Смирения, ваше «величество»!

Варлан полоснул мечом по ткани, свисающей с балдахина, и, не тратя время на разговоры, намотал оторванный кусок на левое предплечье…

— Хотите умереть в бою?! — усмехнулся принц. И отрицательно помотал головой: — Не получится! Перед смертью вас ждут долгие и увлекательные беседы в пыточных подвалах МОЕГО дворца…

Граф закусил губу, сделал шаг вперед и удивленно замер, услышав звон упавшего меча. Потом повернул голову к обоерукому, вытаращил глаза… и, выронив клинок, вцепился руками себе в горло. Пытаясь остановить бьющую фонтаном кровь!

— Тварь!!! — заорал Неддар, прыгнул вперед, но было уже поздно: убедившись, что удар получился, телохранитель Варлана ехидно усмехнулся и… перерезал горло самому себе…

Глава 18. Мэйнария д'Атерн

Десятый день четвертой десятины второго лиственя.

…В Черном Гае темно и страшно: могучие ветви старых вязов и ясеней переплетаются высоко над головой, образуя крышу, непроницаемую для света Дейра и Уны, побеги лещины и бересклета, невидимые в темноте, цепляются за одежду, а от кустов боярышника неприятно тянет тухлой рыбой.

Тьма такая густая, что ее, кажется, можно резать ножом. Она скрадывает расстояния, гасит звуки и вымораживает душу, как дыхание Полуночника.

Тихо. Чуть слышно шелестит трава и побеги папоротника, приминаемые нашими ногами. Изредка потрескивают попадающие под каблук ветки, да гулко бухает сердце, пытающееся вырваться из грудной клетки.

— Страшно? — замогильным голосом шепчет Волод.

— Нет! — отвечаю я.

— Врешь!

Вру. Но признаваться в этом не буду. Ибо не хочу становиться посмешищем для друзей моего младшего брата.

— Врешь!!! — снова восклицает Волод и останавливается.

— Вот еще… — фыркаю я, обхожу его силуэт и почти сразу же натыкаюсь на торчащий из земли сук.

Бедро обжигает резкой болью, а с пересохших губ срывается еле слышный стон.

— Что, опять ножку подвернула? — с издевкой спрашивает брат.

— Нет. Просто поцарапалась…

— Говорил, иди след в след?

Говорил. И не раз. Только в кромешной тьме Гая не видно не то что следов — земли. Поэтому я снова фыркаю:

— Иди уже, охотник… Я в порядке…

Волод что-то бурчит себе под нос, и я запоздало понимаю, что он сетует на то, что я — женщина!

— Слышь, мужчина! Ты обещал довести меня до ключа за десять минут, а мы идем уже больше часа. Может, ты заплутал? А, следопыт?

Последние полгода брат бредит о славе величайшего следопыта всех времен и королевств, поэтому моя издевка режет его без ножа:

— Мы на месте! Уже давно! — возмущенно восклицает он. — Просто я проверяю, насколько ты пуглива…

— Ну, и где твой ключ?

Волод хватает меня за руку и волоком тащит куда-то вправо. Прямо сквозь здоровенный куст лещины. Потом замирает и ехидно спрашивает:

— Слышишь?

Журчит. Вода. Где-то совсем рядом.

Вырываюсь и иду на звук. Облизывая пересохшие губы сухим, как прокаленная на сковороде соль, языком. И почему-то мечтаю не о лице суженого, а о вкусе холодной, как лед, воды…

… Вот он, Ключ Прозрения! В ложбинке между корней могучего лесного великана, спрятавшегося в самом центре Черного Гая. Малюсенькое зеркальце воды, в котором можно увидеть того, кто разделит с тобой Жизнь.

Не всегда, а только раз в году. В час, когда Ночь Темной Страсти готовится смениться новым днем.

Опускаюсь на корточки, перебрасываю косу за спину, наклоняюсь к воде и опять ловлю себя на мысли, что просто хочу пить…

Нет, не просто — что ХОЧУ ПИТЬ! Безумно!! Что готова продать душу Двуликому за один-единственный глоток воды!!!

Мысль о продаже души Богу-Отступнику, мелькнувшая на краю сознания, отчего-то не пугает. Ибо вода — вот она. Передо мной. На расстоянии ладони от губ…