Опасный жених - Мелани Рокс

Однако язык отказался повиноваться ей. Слова ни в какую не желали вылетать из ее рта.

– Стив, будь счастлив, – едва слышно сказала Беатрис. – Без меня.

– Нет. Я буду счастлив только с тобой.

– Ты сам не знаешь, что говоришь. Скоро ты забудешь обо мне, как о сне.

– Самом прекрасном в моей жизни.

– Мне пора. – Беатрис решительно отключила телефон и поднялась с места.

Все, мосты сожжены.

Теперь ничто не удерживает ее в Монтгомери.

Ничто, кроме оставленного здесь сердца.

Впрочем, в Колумбии, в доме Рона, оно ей и не понадобится. Так будет даже легче примириться с ролью законной супруги мистера Фингера.

14

Беатрис в нерешительности остановилась перед дверью больничной палаты и прочитала табличку с именем пациента. Все верно: Рон Фингер. Номер 327.

Тяжело вздохнув, Беатрис изобразила на лице самую ослепительную улыбку, на которую только была способна, и открыла дверь.

Рон полулежал на высокой подушке. Миловидная медсестра отсоединила капельницу и, улыбнувшись вошедшей посетительнице, удалилась.

– Привет, Рон. Твоя мама сказала, что тебе уже лучше.

– После твоего приезда станет еще лучше.

Кровоподтек под правым глазом делал Рона похожим на героя фильма ужасов, и Беатрис отвела взгляд, чтобы на ее лице не отобразились омерзение и страх, которые она сейчас испытывала к Рону. Он всегда казался ей привлекательным. Пожалуй, даже слишком для мужчины. Беатрис не раз замечала обращенные на Рона восхищенные взгляды проходивших мимо женщин.

– Милая, я так рад, – почти простонал Рон. – Подойди ко мне, пожалуйста. Я соскучился по тебе.

Беатрис исполнила его просьбу. Присев на край больничной койки, она наклонилась и подставила губам Рона свою щеку.

– Как дела? – тихо спросил Рон.

– Все в порядке. Сейчас куда важнее для нас обоих, как твои дела. Что говорят врачи? Твоя мама сказала, что…

Рон закрыл глаза и, выдержав длинную паузу, ответил:

– Надежды на полное выздоровление мало.

– Господи, Рон!.. Мне так жаль… – Беатрис осторожно обняла Рона, боясь неловким движением причинить ему боль.

– Можешь не опасаться. Ноги все равно почти не слушаются меня, – с горькой усмешкой прокомментировал Рон.

Сердце Беатрис сжалось. Даже расставшись со Стивом и тем самым отказавшись от своей любви, она все же полагала, что Рон поправится. Тогда по крайней мере Беатрис не терзала бы совесть, даже если бы она уехала от Рона на край земли. Теперь же…

Как она могла оставить его в беде? Дело даже не в том, что скажет или подумает сам Рон или его мать – хотя в адрес Беатрис, безусловно, понеслись бы десятки проклятий. Сама Беатрис не простила бы себе подобной жесткости по отношению к человеку, который хотел связать с ней жизнь.

– Я уверена, что ты поправишься, – попыталась заверить его Беатрис. Однако в ее голосе не было даже намека на уверенность. Она сейчас, возможно, больше самого Рона нуждалась в утешении и поддержке.

– Ты всегда была фантазеркой, Бетти.

– Рон, не говори так. Главное – настроиться на выздоровление, – запальчиво возразила Беатрис. – Я тебя не узнаю. Неужели передо мной сейчас знаменитый Рон Фингер, повелитель биржи?! – Она уставилась в окно. На улице светило солнце, щебетали птички и, медленно меняя форму, плыли облака. В палате было душно и мрачно.

– Рон… послушай… Зачем ты сказал своей матери, что мы собираемся пожениться?

Он удивленно вскинул брови, отчего кровоподтек под глазом показался Беатрис еще больше и ужаснее. Она буквально заставляла себя смотреть в глаза Рона.

– А что в этом плохого? По-твоему, я должен был скрывать от родной матери наши планы на будущее?

– Рон, ты ведь обещал дать мне время на раздумья.

– Милая, только не говори, что собиралась ответить мне «нет»!

Беатрис промолчала, опустив глаза.

– Вот видишь. Будь моя воля, мы бы поженились уже давным-давно. Ты такая упрямица. – Рон улыбнулся, однако из-за многочисленных ссадин на лице улыбка получилась довольно зловещая.

– Рон, в любом случае ты мог бы дождаться моего возвращения, а уж потом откровенничать с матерью.

– Бетти, мне показалось или ты и в самом деле сердишься?

Да, черт побери! Я зла на тебя. На твою мамашу. И на весь белый свет! – хотелось прокричать Беатрис.

За то, что вы решили все за меня.

За то, что мой любимый мужчина в Монтгомери, а я здесь торчу у койки будущего мужа, к которому не испытываю сейчас никаких чувств, кроме жалости и злости.

– Беатрис, зачем ты расстраиваешь меня? – жалобно проговорил Рон, откинувшись головой на подушку, словно из-за ее слов его состояние тут же ухудшилось.

– Извини, – вздохнула она. – Просто я очень волнуюсь за тебя.

– Я понимаю. – Рон протянул к ней руку и слегка погладил по волосам. – Ты стала распускать волосы? Тебе так гораздо лучше. Раньше, когда я просил тебя об этом, ты словно назло стягивала их в тугой хвост, да еще и бейсболку сверху натягивала, словно не желала угождать мне и исполнять мои желания.

– Ну что ты такое несешь? – с мягкой улыбкой ответила Беатрис. – Я никогда не делала ничего вопреки тебе.

– Да? Значит, я не так уж и провинился, когда поторопился с известием о нашей свадьбе… – Рон помрачнел. – Правда, теперь, возможно, все изменилось…

– В каком смысле? – Голос Беатрис дрогнул.

– Бетти, я не стану тебя винить, если ты решишь уйти, бросить меня одного.

– Рон…

– Пожалуйста, не перебивай, – прохрипел он. – Возможно, потом ты поблагодаришь меня за то, что я дал тебе возможность уйти, избавиться от тяжкой ноши.

Беатрис в очередной раз поразилась таланту представителей семейства Фингеров манипулировать людьми. После такого предложения оставить человека в беде будешь чувствовать себя абсолютным негодяем уже за одно колебание. Даже после реанимации Рон умудряется просчитывать каждый свой шаг, взвешивать каждое произнесенное слово и добиваться желаемого.

– Я никогда не оставлю тебя. Как бы ни шло твое выздоровление.

– Ты станешь моей женой? – Рон осторожно приподнял ее подбородок двумя пальцами и заглянул ей в глаза. – Почему ты плачешь?

Беатрис шмыгнула носом и помотала головой.

– Все… я уже в норме. Просто… Ох, Рон, мне так жалко тебя! – Она обняла его.

Однако вместо того, чтобы заключить ее в объятия, Рон опустил руки.

– В чем дело? – недоумевающе спросила Беатрис.

– Мне не нужна твоя жалость, Бетти. Если ты собралась быть со мной только из-за идиот-ского чувства вины и самопожертвования, то можешь уходить прямо сейчас. Дверь в двух метрах!

– Рон, это не так.

– А мне кажется, что именно так. Скажи, что любишь меня.