Фанфан-Тюльпан - Пьер Вебер

Бравый Вояка, все больше приходя в недоумение, проговорил:

— Ничего не понимаю!

Фавар поднял голос:

— Ты что, не знаешь, что маршал до безумия влюблен в мою жену? Когда он увидит, что кто-то другой смеет охотиться на землях, которые он наметил для себя, у него непременно возникнет одна идея: освободить меня, чтобы я мог убрать браконьера! А в этот момент я уж постараюсь отделаться от обоих воздыхателей! Но нужно спешить, я уже слышу, как добрый Монкорне нервничает в коридоре. Ты сейчас же отвезешь это письмо в Шамбор. Маршал будет страшно зол на Люрбека и вмешается в дело в мою пользу. Можешь быть в этом уверен!

Бравого Вояку не очень-то убедили дипломатические тонкости Фавара — они превосходили его разумение. Он с сожалением смотрел на напильник, кинжал, пистолет и веревку с узлами. Но так как он умел подчиняться, то не стал настаивать, и, взяв письмо, которое протягивал ему драматург, и, собрав свое оснащение, он отчеканил:

— Разумеется, я еду в Шамбор!

Потом с глубоким сожалением добавил про себя: «Тысяча чертей! Я-то твердо знаю, что мой план стоит больше, чем любые бумажки!»

Глава XVI

В ЗАМКЕ ШУАЗИ

Маркиз Д'Орильи не без изумления обнаружил, что карета госпожи Фавар, за которой он неутомимо следовал, остановилась перед воротами парка Шуази и, совсем уже в темноте, проехала через ворота парадного въезда, которые перед ней тут же отворились.

Озабоченный, он соскочил с коня и спрятал его за ближайшим пригорком. Он считал, что две дамы и их таинственная спутница задержатся там ненадолго и вскоре поедут дальше. Но время шло, а берлина стояла неподвижно. Тогда он подумал, что путешественницы приехали сюда в гости на некоторое время; он привязал лошадь к дереву и решил обследовать королевскую резиденцию и попытаться найти какой-нибудь вход, через который он, пользуясь темнотой, мог бы проникнуть в парк и приблизиться к Перетте. Но тут же он понял, что следует быть очень осторожным: вокруг замка ходило множество слуг. Госпожа Ван-Штейнберг прибыла в замок всего за час до самой маркизы и отдала нужные распоряжения, которые и выполнялись. Но вскоре она сочла, что все находится уже в должном порядке и дворец готов к приему хозяйки. Маркиза прибыла и едва успела сменить дорожный костюм на прелестное платье для второй половины дня и пройти в не менее прелестную розовую гостиную, где она обычно принимала гостей, как камеристка объявила о приезде госпожи Фавар.

Маркиза, очень довольная тем, что ее добровольное изгнание будет скрашено рассказом о приключении, которое она считала весьма занятным, приказала ввести гостей немедленно. В гостиную вошли госпожа Фавар, мадемуазель де Фикефлёр и Фанфан, необыкновенно комичный в женском обличье. Обе актрисы вместе подошли к маркизе де Помпадур и приветствовали ее изящными и глубокими реверансами, а жених Перетты задержался чуть поодаль.

Жестом маркиза отправила голландку прочь — даже не потому, что не доверяла ей, но потому, что, по ее мнению, решительно никто, а камеристка тем более, не должен был знать, что Фанфан жив.

После этого она веселым голосом спросила:

— Где же этот знаменитый Фанфан-Тюльпан?

Тогда обе актрисы показали ей на Фанфана, а он, сделав неуклюжий реверанс, сложил веер и поднял вуаль, открыв юношескую физиономию, украшенную закрученными вверх усиками. Увидев мужское лицо, совершенно не подходившее к дамскому платью с воланами и кружевами, маркиза де Помпадур не смогла удержаться от смеха.

— О, фарс и в самом деле забавен! — весело воскликнула она. — И ваш Фанфан так хорошо наряжен, что сам лейтенант Д'Аржансон, как он ни проницателен, ни за что не узнал бы в хорошенькой стройной девушке первого кавалера Франции!

Фанфан, успокоенный столь любезным приемом, встал на одно колено и поклонился фаворитке короля, а она протянула ему руку, которую он почтительнейше поцеловал.

— Совершенно ясно, милые дамы, — сказала маркиза, обращаясь к госпоже Фавар, — что нечего и думать о возвращении в Париж сегодня вечером. Я оставляю вас у себя. Я даже распорядилась приготовить для нашего любезного кавалера надежное убежище. Но, прежде всего, мы сейчас поужинаем.

Госпожа Фавар рассыпалась в благодарностях, а хозяйка дома провела всех в соседнюю гостиную, где был приготовлен и сервирован изысканный холодный ужин: консоме по-мадридски, паштет из дичи, гусиная печень из Перигора, раковые шейки в соусе, холодная жареная дичь — всё это Фанфан-Тюльпан высоко оценил, сравнив роскошные яства с мясным супом и бобами, составлявшими обычный рацион в полку Рояль-Крават.

Госпожа де Помпадур, предусмотрительно отослав всех слуг, весело сказал Фанфану:

— Ну, а теперь, мой храбрый воин, расскажите мне всю вашу историю!

И фаворитка короля, ничего не подозревая об угрожающем ей заговоре, с нескрываемым интересом приготовилась слушать рассказ о необычайном приключении первого кавалера Франции. Она была бы гораздо менее беззаботна и весела, если бы обратила внимание на странное поведение своей первой камеристки.

А госпожа Ван-Штейнберг, которую не привело в беспокойство появление двух актрис и таинственной их спутницы — ее она вообще не приняла в расчет — покинув гостиную, где ее хозяйка принимала гостей, быстро направилась в помещение для слуг, находившееся рядом со столовой, где питалась дворцовая челядь. Горничные, мажордомы, кучера и лакеи в это время собирались вместе с поварами и поварятами плотно пообедать, и повсюду уже раздавались веселые восклицания и болтовня. Пользуясь общим шумом и суетой, госпожа Ван-Штейнберг, заметив два больших кувшина для вина, которые охлаждались в большой медной лохани с водой, достала из кармана маленький хрустальный флакон с желтоватой жидкостью и вылила его содержимое в оба кувшина.

В тот момент, когда она клала флакон обратно в карман, вошел лакей, взял оба кувшина и унес их в столовую. Присутствие первой камеристки не удивило его, так как она по должности часто бывала в служебных помещениях, где строго наблюдала за порядком. Слуга почтительно пожелал ей доброго вечера и присоединился к остальной компании, где разлил в большие бокалы вино, так тщательно «приготовленное» шпионкой Люрбека. А она, хорошо зная, как быстро действует ее снотворное, поспешно поднялась обратно в розовую гостиную и, взяв в руки двойной подсвечник с горящими свечами, прошла в первый этаж и поставила его на маленький столик, стоящий в одной из комнат, у самого окна. Занавески она раздвинула. Потом с коварной улыбкой сказала вслух:

— Думаю, что господин де Люрбек будет мною доволен!

На дороге, которая шла вдоль стены, окружавшей замок и парк Шуази, в нескольких стах метрах от высокой решетки парка, стояла скромная корчма, часто посещавшаяся конюшими и кучерами замка. Это заведение, обслуживаемое одним старым официантом, обычно в такой поздний час бывало почти пустым. Но в этот вечер там, в маленьком зале нижнего этажа, освещенном четырьмя подсвечниками и чадящими свечами, сидели за одним столиком трое посетителей. Все три фигуры были одеты в черное, рядом с ними на скамьях лежали свернутые большие темные плащи. Двое из них отстегнули медные застежки, сняв большие шпаги с широкими клинками, вдетые в ножны, украшенные медной инкрустацией. Они были явно злодеями, а может быть, и наемными убийцами. Третий, по-видимому, был их хозяин. Между прочим, он носил имя Люрбек. Он говорил очень тихо, давая указания своим подчиненным, а те слушали его внимательно, утвердительными кивками показывая, что они хорошо понимают его слова.