Колыбель чудовищ - Соня Сэнь

— Иди, солнышко, дай папе отдохнуть, — Изабель чмокнула девочку в макушку и легонько подтолкнула ее к краю кровати. Та с проворством обезьянки соскочила на пол и уже через мгновение стояла в дверном проеме.

— Можно мне погулять по дому? — спросила она, застенчиво накручивая золотистый локон на пальчик.

— Да, но не выходи во двор, — строго сказала Изабель.

Малышка кивнула и испарилась, плотно прикрыв за собой дверь. Даже вампирскому глазу было бы трудно уследить за ее движениями.

— Темпы ее развития поражают, — заметил Марк довольно.

— Да, помнится, мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы освоиться в новой роли.

— Ну, ее разум более гибок и быстрее адаптируется. Она ведь ребенок.

— Уже нет…

Он потянулся и взял ее за руку, властно притягивая к себе.

— Что с тобой, милая? В последние дни ты так задумчива…

— Все в порядке, любимый. Ты прав, мне просто иногда бывает тут одиноко.

— Моя вина, — прошептал он, нежно покусывая мочку ее уха, обдавая горячим дыханием ее шею. — Иди ко мне, моя маленькая дикарка Иза…

Она закрыла глаза, запрокинула голову, позволяя его губам скользить по своей коже. Ее тело непроизвольно изгибалось под его руками, безвольное, охваченное безумием страсти, которой она никогда не могла сопротивляться. Да и стоило ли? Пожелай он, и в такой момент она бы без раздумий отдала ему свою жизнь. Это была любовь, и это была одержимость. Сладкая и пугающая.

Его когти нетерпеливо разорвали тонкое кружево платья на ее груди — еще один наряд придется выкинуть. Изабель было все равно. Лишь бы он не останавливался.

Он зарылся пальцами в ее волосы, заставляя ее наклонить голову вбок, и яростно впился удлинившимися клыками в ее шею. При каждой близости он неизменно пил ее кровь. Не для питания, нет. Это дарило ему удовольствие, наполняло его жилы силой. Он был груб, и ей бывало больно, но это была боль, граничащая с наслаждением. Все было не так, как в ту первую ночь, ночь ее обращения, наполненную ужасом и агонией обезумевшего от боли тела. Марк даже не пытался ее загипнотизировать — он хотел, чтобы она запомнила этот момент. Но сейчас… сейчас она сама с радостью подставляла ему горло.

— Я люблю тебя, — простонала она, когда он оторвался от нее, слизывая длинным языком капельки крови с уголков своих губ.

Он лишь тихо засмеялся, вновь наклоняясь к ней.

— Зачем мы здесь?

Они оставили серебристый "пежо" Мари у обочины, и, пройдя через ивовые заросли, оказались на пустынном пляже. Река, серая и расплывчатая в предрассветном тумане, с ленивым плеском лизала галечный берег, и где-то далеко разносился тоскливый крик чайки. Мари подошла к самой кромке воды, похожая на призрак в своем легком светлом платье. Игорь невольно залюбовался ею — тонкий белый силуэт на фоне мистической туманной бездны — эта картина так и просилась на холст. Потом Мари оглянулась, и он вздрогнул, увидев, как ее глаза блеснули двумя лунными монетами, точно у зверя.

— Зачем мы сюда приехали? — повторил он, подойдя к ней.

Она молчала, с непонятной тоской всматриваясь в колышущийся у самых ее ног туман, прячущий черную воду. Игорь слегка озяб — у реки, несмотря на тепло летней ночи, оказалось прохладно.

Мари вспоминала.

…Она снова пришла домой лишь под утро, подгоняемая первыми лучами рассвета. Хотела незаметно прошмыгнуть в свою комнату, но у двери ее уже поджидала Лейла. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Желтые кошачьи глаза так и сверкали от ярости.

— Где ты была? — нарочито спокойным тоном поинтересовалась она.

— Так, развлекалась, потом охотилась, — Мари пожала плечами, улыбнулась. — Ты беспокоилась, любимая? Прости, я должна была позвонить…

— Я тебе звонила. И не раз.

— Да, телефон, наверное, разрядился…

— С каких пор мы стали отдыхать и охотиться по отдельности?

— Лейла, я…

— Ты насквозь провоняла своим человеком, неужели ты думала, что я не замечу?! — закричала она, схватив Мари за горло и швырнув ее об стену так, что у той на мгновение помутилось в глазах. Она бы сползла на пол, не ухвати ее Лейла за плечи.

— Ты же обещала мне, что это был последний раз! Что больше ты к нему не поедешь! Ты понимаешь, что подвергаешь нас опасности? Почему ты не убила его, взяв его крови? Почему продолжаешь с ним видеться? Что у тебя с ним, говори, маленькая потаскушка!

— Лейла, да что на тебя нашло? — голос Мари дрожал — прежде она такой свою возлюбленную не видела. И уж конечно забыла о ее силе, во много раз превосходившую ее собственную.

— Ты влюбилась в него, — уже спокойнее произнесла Лейла. Она отпустила Мари, и та бессильно привалилась к стене, избегая смотреть в глаза своей создательнице.

— Он знает о нас? Знает, кто ты?

Мари ничего не ответила, и Лейла правильно истолковала ее молчание. Ее безупречно красивое лицо перекосила гримаса злобы.

— Хорошо, Мари. Я еще готова простить тебя за то, что в твоем маленьком развратном тельце есть место для чувств к кому-либо еще, помимо меня, твоей госпожи, — но не за то, что твоим избранником оказался смертный. И уж никак не за то, что ты ему о нас рассказала. И что после этого ты оставила его в живых. Зачем он тебе? Хочешь себе слугу-человека? Донора? О нет, конечно, нет! Бессмертная дурочка запала на человечишку!

— Лейла, все не так… Ты же знаешь, как я тебя люблю — ты все для меня! Но он… я не знаю, как так вышло… меня к нему тянет… я… я просто не смогла его убить.

— Ты могла вовремя остановиться! Заставить его все забыть! Но ты ходишь к нему снова и снова! И бесстыдно врешь мне в лицо!

— Да что он может нам сделать? Он всего лишь человек, и ему никто не поверит, даже решись он кому-то о нас рассказать!

— Дело не в этом, и ты это понимаешь. Ты нарушила наши законы. И предала меня. Помни, Мари, я дала тебе новую жизнь, но я же могу и отнять ее.

— Я знаю, Лейла…знаю.

— Так вот. Взять этого смертного себе в слуги ты можешь лишь с моего позволения. Которого ты, разумеется, у меня не получишь. И вряд ли это одобрит Самир как глава нашей Семьи. Поэтому я говорю тебе, Мари Леруа — либо ты убиваешь этого человека, либо я убиваю его, а потом и тебя. Тебе все ясно, моя девочка?

Мари застыла, глядя в преисполненные холодной ярости глаза той, которую, как она сама считала до недавних пор, любила всем сердцем и навеки. Она не могла не подчиниться приказу госпожи. Кем был ей этот Игорь? Всего лишь человек, один из десятков ее жертв. А Лейла? Лейла — это вечность, сила, ее творец. Ее семья и дом. Ее единственная любовь до скончания времен.