Сожги в мою честь - Филипп Буэн

Батист сжал зубы, готовый встретить бедствие.

– Что еще стряслось?

– Раввин снова это сделал. Он убил вашего адвоката Бернье-Тенона. Вчера вечером. Тот же почерк с бензином, мы уверены, что он убийца.

Корсиканец зажмурился, готовый пролить слезы.

– Рено, убили Рено… Он же вместе с нами присутствовал на ночном бдении у гроба Матье.

– Сожалею, вам придется провести ночь и у его тела.

Батист овладел собой, готовый отомстить за человека, считавшегося почти братом.

– Этот раввин… Я бы потолковал о нем с Вайнштейном.

– Полиция сделает это за вас, если на него укажут улики.

Старик не ответил. А Антония вкрадчиво провела нечестный приемчик, только оружием послужил язык:

– Присматривайте за Тино в ближайшее время, кто знает, что может случиться. А что до Вайнштейна, поступайте, как я: подождите, пока дело не прояснится.

– А если он смоется?

– Его ничто не обвиняет, зачем скрываться?

– Потому что он слышит, как вокруг свистят пули. Я наводил справки: конторы закрыты, а о самом Еврее ни слуху ни духу.

– Я знаю, где его найти: он всегда празднует окончание субботы «Мелаве Малка» [35] в одном и том же ресторане.

– Каком?

– «Пальма Афулы»… во втором округе.

Дело сделано, осталось только выждать. Субботний вечер наступит быстро.

Антония попрощалась, закурила трубку и покинула кладбище.

Следующий пункт назначения лежал неподалеку – на холме Фурвьер.

Глава 31

Проблемы со зрением никуда не девались, вести машину было все трудней. Паршивая погода: тучи грозили обрушить ливень, и Милош боялся, что придется управлять в дождь – его навязчивый страх! Стоило упасть паре капель, и дороги он уже не различал.

Та, по которой он медленно ехал, вела в Треву.

Арсан попросила собрать сведения об окружении Жуфлю. Есть, будет исполнено – лейтенант взял под козырек. Не особенно надеясь на успех. Преподавателю философии ума не занимать. Если раввин и был сообщником, Жуфлю, вероятно, поостерегся его принимать в своем жилище. В таком городке, как Треву, с лабиринтом средневековых улочек, раввин бросался бы в глаза издалека.

Милоша обогнал автомобиль, звуковой сигнал которого превышал все мыслимые децибелы.

Его-то машина еле тащилась, низкая скорость создавала помеху движению. Но позволяла осмыслить только что произошедшие события.

«Не понимаю Каршоза. Отправляет меня в лес, уверен дальше некуда, что раввин там наследил, а когда я приношу вещественное доказательство, не обращает ни малейшего внимания. Что означает такое отношение? Волосы, возможно, и из лошадиной гривы, но при наших скудных данных бросаешься на любую находку. И не пренебрегаешь ни одной деталью, самой мизерной – а он пренебрег. Но главное, чтоб лаборатория занялась волокнами. Если это человеческие волосы, посмотрю, поменяет ли майор мнение. Меняет ли он его вообще».

Поворот, оцененный, как сложный, заставил Милоша замедлиться. И, вследствие этого, получить новую порцию брани. Едущие за ним имели основания для недовольства – скорость тридцать семь километров в час! Чтобы охладить их возмущение, Милош чуть было не поставил маячок на крышу «рено». Но благоразумно передумал: мигалку включают, только когда нужно прибавить ходу. А случай был как раз обратный, поэтому лейтенант предпочел оскорбления.

После виража дорога пошла по прямой. Протестующие обогнали и оставили Машека в хвосте. Погруженным в смятенные мысли.

«Не знаю, что и думать об Арсан. Это из-за рака у нее стало плохо с соображалкой? Видит повсюду подозрительных, разбрасывается – голова кругом идет. Если только она не знает, что делает… и не скрывает это от меня».

Милош поехал медленней некуда, охваченный возникшим сомнением.

«Ужасно так говорить, но болезнь комиссара не позволит ей сохранить должность. Прежде чем покинуть службу, не собирается ли она свести старые счеты? Не хочет ли нанести удар кому-нибудь под прикрытием расследования? Я узнал ее немного, думаю, она способна на все. Держи ухо востро с женщиной, курящей трубку, любящей насекомых и ведущей беседы с душой покойного мужа: она черная вдова, зловещий паук со смертельным ядом».

Дорожный указатель сказал лейтенанту, что Треву приближается.

«Я слишком долго осторожничал, пора проснуться».

И Машек утопил в пол педаль акселератора.

Глава 32

Сказать, что этот человек следит за элегантностью костюма – ничего не сказать: он весь был воплощенная гармония. Праздношатающиеся возле древнеримского амфитеатра и базилики Нотр-Дам-де-Фурвьер поворачивали головы ему вслед.

Тона леса, рыжей осени – цвета оспаривали превосходство высочайшего качества одежды. Джентльмен был одет в твидовый костюм, просторный макферлейн – английский плащ с пелериной, дорогой сердцу Шерлока Холмса, клетчатую рубашку и шерстяной галстук. Что до обуви, то – удобство прежде всего! – носить он мог только ботинки-чукка фирмы «Боуэн». Зато шапке охотника на оленей с двумя козырьками предпочел ирландское кепи. Изысканный до кончиков ногтей франт в восьмиклинке ручной работы от Джонатана Ричарда.

Последний, непременный штрих к ансамблю – щеголь опирался на алую трость.

Сидя в машине, Антония следила за идущим, кривясь и плюясь.

«Выходит, палка – притворство, он перемещается лучше некуда. Ты прав, Жак, мэтр Канонье посмеялся надо мной. Калека накануне, бегун на длинные дистанции на следующий день – комедия усиливает мои подозрения. Он перестарался, попросив Милоша открыть дверь мадам Марсо. Кретин забыл, что нам-то он открыл сам. Страдалец, еле ползает – рассказывай кому другому! Когда захочет, гусеница может обратиться в бабочку».

Канонье удалялся от магазинчика. Комиссар рассматривала лавочку снаружи добрых четверть часа. Длинная, разрезанная переполненными витринами, на вывеске повыше козырька выгравировано «Экуменический прилавок». Слово «прилавок» позабавило, в голове возникал образ бара, а не магазина товаров для верующих. Хотя базилика Нотр-Дам находилась и поодаль, заведение не пустовало. Толпились туристы, приехавшие на автобусах. Поток посетителей не редел. Устав дожидаться, пока лавка опустеет, комиссар решила войти.

Лишь Арсан толкнула входную дверь, запах ладана взял ноздри приступом. Его она ненавидела, до исступления, настолько, что избегала церковных ярмарок. Но сейчас давать задний ход комиссар не могла. Дело не ждало, нужно было поговорить с мадам Марсо.

И надо было отыскать ее в помещении, вытянутом кишкой и набитом постоянными покупателями. Антония огляделась и в глубине магазина увидела хозяйку – сияющую, преобразившуюся каким-то волшебством.

Светлячок.

Существо, переплавившее душевный накал в улыбку.

Что с ней произошло?

Ни следа страдания не осталось на лице.

Это была совсем другая женщина.

Люси Марсо вся светилась.

Пока она не могла оставить покупателей. И, чтобы занять время, Антония прошлась мимо выставленных товаров. Стен почти не видно за полками книг и распятиями. За место под солнцем боролись православные иконы, пьеты скорбящей Богородицы [36] и другие изображения Святой Девы. В витрине отдела золотых нательных крестов покупатель мог найти любой – католический, тевтонский, православный. А рядом – раздолье приверженцам всех конфессий. Звезды Давида, разложенные на бархате, амулет хамса [37] рядом с Торой. Такое соседство не удивило комиссара: оберег этот считают своим и мусульмане, и иудеи. Изумил комплект карт с библейскими сюжетами. Ярлык пояснял: игральные, предназначенные для развлечения детей и взрослых. «Скоро и игру компьютерную создадут, – усмехнулась про себя Антония. – Торгаши, зарабатывающие на вере, ни перед чем не остановятся».

– Комиссар Арсан? Не думала так скоро вас вновь увидеть.

Антония вздрогнула, услышав свое имя.

– Ээ… Добрый день, мадам Марсо. Извините, загляделась тут на колоду.

– Я испугала вас, простите.

– Что вы, это не так легко.

– Тем лучше, я бы расстроилась. Однако чем могу помочь? Полагаю, вы пришли в целях следствия?

– Вы правы, уделите мне пару минут?

– Могу и пять. Мсье Канонье рассказал мне о ваших поисках. – Она приглашающе махнула рукой в сторону тихого уголка. – Пройдемте туда, спокойно поговорим.

Мадам Марсо провела Антонию вглубь магазинчика, не забыв между тем напомнить продавщице присматривать за кассой. Траченная молью старая дева, не мешкая, направилась к аппарату с наличностью – знала по опыту, что религия и честность не всегда идут рука об руку.

Следуя за светлячком, Антония рассмотрела ее вблизи. Лицо Люси излучало сияние. Странно. Что бы могло стать причиной столь внезапного перерождения?