Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я был нездоров, теперь выздоровел; сегодня, впрочем, опять что-то и покашливаю и полениваюсь. Пьесы писать еще не начал*, начну после 20 февраля, опять-таки в полной надежде, что в этой пьесе непременно будете играть Вы*. Не знаю, какая она у меня будет, удастся ли — это еще вопрос, но, какая бы она ни была, на сцену я ее не дам, если Вы откажетесь играть. Имейте это в виду, не губите автора. Денег у меня теперь почти совсем нет, и если Вы откажетесь играть, то я, как говорится, совсем пропал. Я вам скандал устрою! Осенью я еще подумывал, что Вы больны*, а теперь ясно, что Вы здоровы совершенно и играть можете, стало быть и разговоров быть не может! Весной пьеса моя будет готова, я привезу ее*.
Что я могу написать Вам о себе? Только, пожалуй, одно: живу по-монашески. После отвратительной погоды сегодня выдался, было, теплый, тихий денек, а сейчас опять свистит ветер, в трубе шум неистовый! Вы, конечно, знаете, что я женат на артистке Художественного театра, но с женой я не живу, она меня бросила. Детей у меня нет, и живу я здесь один.
Как бы ни перебирали «Ревизора», «Горе от ума», «Месяц в деревне»* и проч., а все-таки в конце концов придется поставить и эти пьесы. И мне кажется, что «Ревизор» прошел бы у Вас замечательно. И «Женитьба» тоже*. Во всяком случае, иметь в репертуаре эти пьесы далеко не лишнее. Мне почему-то начинает казаться, что года через 3–4 новые пьесы уже надоедят и публика захочет вообще не нового, а литературного репертуара. Быть может, я и ошибаюсь.
Мне хочется быть в Москве уже в начале марта, но доктор* не пускает меня и, вероятно, не пустит до апреля*. Только Вы пока не говорите об этом Ольге; быть может, мне и удастся приехать.
Сердечный привет и нижайший поклон Константину Сергеевичу и Вашим детям. Да хранят Вас ангелы небесные! Будьте здоровы и играйте возможно больше — умоляю!!
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 11 февраля 1903*
4001. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
11 февраля 1903 г. Ялта.
11 февр.
Жена моя бесподобная, я согласен!* Если доктора разрешат, то наймем дом под Москвой, но только с печами и мебелью. Все равно я здесь в Ялте редко бываю на воздухе. Ну, да об этом скоро поговорим, дусик мой, обстоятельно.
Ты писала, что выслала мне статью Батюшкова*; я не получил. А ты читала статью С. А. Толстой насчет Андреева?* Я читал, и меня в жар бросало, до такой степени нелепость этой статьи резала мне глаза. Даже невероятно. Если бы ты написала* что-нибудь подобное, то я бы посадил тебя на хлеб и на воду и колотил бы тебя целую неделю. Теперь кто нагло задерет морду и обнахальничает до крайности — это г. Буренин, которого она расхвалила.
Сегодня нет от тебя письма. Ты обленилась и стала забывать своего мужа. Милый мой дусик, насчет Морозова и М<арии> Ф<едоровны> не волнуйся очень, она дама не культурная, он из инородцев, им извинительно. Были бы пьесы, были бы сборы, а остальное все, в сущности, вздор. И М<ария> П<етровна> напрасно подзуживает, настраивает своего супруга на минорный тон.
У меня начинает побаливать тело; должно быть, время подошло касторочку принимать. Ты пишешь, что завидуешь моему характеру*. Должен сказать тебе, что от природы характер у меня резкий, я вспыльчив и проч. и проч., но я привык сдерживать себя, ибо распускать себя порядочному человеку не подобает. В прежнее время я выделывал черт знает что. Ведь у меня дедушка, по убеждениям, был ярый крепостник*.
На миндале уже побелели почки, скоро зацветет в саду. Сегодня теплая погода, я выходил в сад гулять.
Без тебя, родная, скучно! Чувствую себя одиноким балбесом*, сижу подолгу неподвижно, и недостает только, чтобы я длинную трубку курил. Пьесу начну писать 21 февраля*. Ты будешь играть глупенькую*. А вот кто будет играть старуху мать*? Кто? Придется М<арию> Ф<едоровну> просить.
Сейчас пришел Анатолий Средин, принес чашку*, шоколад, анчоусы, галстук. Спасибо, родная, спасибо! Целую тебя тысячу раз, обнимаю миллион раз.
Знаешь, мне кажется, что письмо С. А. Толстой не настоящее, а поддельное. Это кто-нибудь забавы ради подделал руку. Ну, радость моя, будь покойна и здорова.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Гнедичу П. П., 12 февраля 1903*
4002. П. П. ГНЕДИЧУ
12 февраля 1903 г. Ялта.
12 февр. 1903.
Ялта.
Дорогой Петр Петрович, позвольте наскучить Вам большой просьбой. Когда будете в Конторе импер<аторских> театров, то, пожалуйста, скажите там, чтобы мне выслали гонорар за «Чайку»*. В былые времена мне приходилось писать в Контору по нескольку раз*, а за водевили «Медведь» и «Предложение» я так и не получил гонорара*, хотя в свое время и писал в Контору.
А я все сижу в Ялте. Погода здесь отвратительная. Крепко жму Вам руку и желаю здоровья и всякого блага. Пришлите мне «Антипода»*, я давний Ваш почитатель и всегда любил Ваш талант. «Антипода» я не читал.
Ваш А. Чехов.
Андреевой А. А., 14 февраля 1903*
4003. А. А. АНДРЕЕВОЙ
14 февраля 1903 г. Ялта.
14 февр. 1903.
Ялта.
Многоуважаемая Александра Алексеевна, просто, как говорится, ума не приложу, не знаю, решительно не знаю, что я могу послать Вам*. В настоящее время я кончаю один небольшой рассказ*, но хотя он и небольшой, на чтение его потребовалось бы по крайней мере час, а то и более. Дать же из этого рассказа отрывок тоже никак нельзя, так как ни одна часть рассказа, прочитанная особняком, ни в каком смысле удовлетворить ни читателя, ни слушателя не может. А в запасе у меня нет ни одной строки, если, впрочем, не считать одного очень небольшого рассказа, давно уже написанного* и для публичного чтения совершенно неудобного — по цензурным условиям.
Письма покойного А. И. Урусова я разыщу у себя* непременно и в Великом посту дам их сестре своей Марии Павловне, чтобы она привезла Вам их, или пришлю по почте.
Жена писала* мне, что К. Д. Бальмонт в настоящее время в Москве. Будьте добры, передайте ему от меня привет самый дружеский и низкий поклон.
Простите за то, что отказываю Вам; это против моей воли. Если бы у меня был рассказ или хотя половина, четверть рассказа, удобного для прочтения, то я тотчас же бы послал Вам. Верьте мне, пожалуйста.
Искренно преданный А. Чехов.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Александре Алексеевне Андреевой.
Тверская, Брюсовский пер., с<обственный> д<ом>.
Книппер-Чеховой О. Л., 14 февраля 1903*
4004. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
14 февраля 1903 г. Ялта.
14 февр.
Милый мой пупсик, жена моя необыкновенная, поздравляю тебя с Постом, с отдыхом! Я уже сбился с панталыку и не пишу тебе подолгу, прости меня. Каждый день писать не о чем, да и некогда, пишу рассказ, который кончу через два дня*. Значит, ты на Пасхе уезжаешь в Питер с труппой?* И будешь там до Троицы? А потом репетиции?
В леденцах от Трамбле очень мало мяты, даже не пахнут. Зато шоколад очень хорош.
У нас второй день уже теплая погода, должно быть деревья скоро распустятся. Получил от А. А. Андреевой* скучнейшее, как она сама, письмо, просит рассказа для публичного чтения. Сия госпожа издает какую-то книгу* про покойного А. И. Урусова и просит у меня его писем. Сестрица ее*, т. е. г-жа Бальмонт, тоже отчаянно скучная особа; не знаю, что за охота приглашать в гости ее да еще весельчака Сашечку Средина!* Я бы в полчаса зачах с ними.
У меня все время было расстройство кишечника, была вялость, хотелось и сердиться, и плакать, а теперь ничего, поздоровел и чувствую себя хорошо. Напиши мне, когда, т. е. какого числа и месяца, ты освободишься окончательно, чтобы нам уехать. Мы возьмем один паспорт (это чтобы ты не сбежала от меня за границей), возьмем до границы или до Вены спальное купе.
