Жернова истории 4 (СИ) - Андрей Колганов

К сожалению, я далеко не главный в цепочке принятия решений, и полностью перекрыть усердие больших и малых начальников, рвущихся выполнить пятилетку в четыре года, не удается. Однако даже ситуация на моем участке ответственности – в планировании промышленности – не внушала мне столь сильных опасений, как коллективизаторский зуд, охвативший партийную верхушку. Можно было понять, что проблема хлебозаготовок, каждый год подходящих опасно близко к грани срыва, сидит у них занозой. И вот, уверовав, что наискорейшее объединение крестьян в коллективы позволит избавиться от этой вечной головной боли, они взялись за дело насаждения коллективных хозяйств с усердием не по разуму.

Тревожные сигналы с мест о нетерпимых злоупотреблениях в ходе кампании коллективизации и о нарастающем из-за этого неблагополучии в отношениях с крестьянством, не принимались во внимание, или объявлялись проявлениями «правого уклона». Впрочем, при всей схожести тенденций с тем, что мне было известно по прежней истории, отличия все же были. О «сплошной коллективизации» пока речь не велась, и лозунг раскулачивания ещё не встал в повестку дня. Но если гонку за охватом крестьян коллективами не придержать, логика событий неизбежно приведет и к этому.

Опасения испытывал, разумеется, не я один. Разногласия по поводу текущей политики проникли в партийную печать, где довольно осторожная критика со стороны сторонников группы Бухарина–Рыкова–Томского уже встречала прямые персональные обвинения в правом уклоне, не касавшиеся пока только лидеров этой группы. Но их сторонники уже вовсю «прорабатывались» в печати, их начали вытеснять с руководящих постов и с позиций в партийной прессе. До решительно схватки с «правоуклонистами» оставался один шаг.

Именно поэтому ничего не остается, как предпринять последнюю отчаянную попытку воздействовать на ход событий. На этот раз решаю действовать в лоб: времени уже не остается, ибо когда разгорится кампания по разгрому «правых», сомневаться в политических ярлыках, которые будут приклеены любому крику хозяйственной политики партийного большинства, не приходится. Действовать я вынужден через голову непосредственного начальника – Орджоникидзе заметно беспокоят опасные тенденции в промышленности, но он категорически не желает идти против линии большинства ЦК в этом вопросе. И вот я записываюсь на прием к председателю СНК СССР…

Разговор у нас получился какой-то странный. Я распинаюсь, Иосиф Виссарионович слушает – и молчит. Ни да, ни нет, ни одобрения, ни возражений.

– …Я вполне понимаю тех партийных работников и хозяйственников, которые стремятся максимально расширить выпуск промышленной продукции. Точно так же мне понятны причины, толкающие на скорейшее объединение крестьян в коллективы. Нам нужно всё, и побольше, а без коллективизации мы не решим зерновую проблему. Однако смею утверждать со всей ответственностью, что тот нажим, который предпринимается в данном направлении, приведет к результатам, прямо противоположным желаемым, – так начинался мой монолог.

– Желая получить всё, получим меньше, чем возможно. Расширяя титульный список строек, не обеспеченных проектами, стройматериалами, кадрами, строительной техникой, промышленным оборудованием, мы попросту омертвляем капиталовложения. Приходилось слышать возражения, что, несмотря на затяжку сроков строительства, мы же получим в конце концов массовый ввод в строй новых предприятий. Однако пока это произойдет, мы продолжаем изымать из народного хозяйства колоссальные средства, которые годами не будут давать никакой отдачи. А концентрация капиталовложений на меньшем числе строек позволила бы быстрее вводить предприятия в строй, не устраивая чехарду с проектированием, снабжением и организацией строительных работ – и получать отчисления в бюджет с работающих предприятий. А из-за омертвления капвложений нынешняя погоня за темпами уже приводит не к их росту, а наоборот – к снижению! Вот здесь приведены вполне наглядные цифры на этот счет, – с этими словами протягиваю Сталину тоненькую папку с несколькими машинописными листами. Он принимает ее из моих рук и молча кладет рядом с собой, продолжая сверлить меня пристальным взглядом. Мели мол, Емеля – твоя неделя. Что же, остается только продолжать:

– Погоня за объемами произведенной продукции уже приводит к падению качества продукции и к нарушению государственных стандартов. Можете поинтересоваться у Валериана Владимировича, у него есть все необходимые данные на этот счет. Эта гонка за количеством неизбежно толкает на спешку, на пренебрежение техническими условиями, на снисходительное отношение к браку – и никакое ужесточение контроля не позволит этого избежать, – эти последние слова вызвали у моего слушателя мимолетную, едва заметную усмешку, тут же утонувшую в его пышных усах. И кроме этого – никакой реакции. Но тут уж нечего смущаться и нервничать – надо завершить начатое дело, независимо от того, как на это смотрит власть:

– Нажим в области создания крестьянских коллективов уже порождает случаи массового убоя скота, распродажи имущества зажиточными крестьянами и бегства их в города, создает угрозу сокращения запашки. А в поспешно созданных колхозах мы сталкиваемся с развалом работы, ухудшением обработки земли и ухода за скотом, что ведет к падению урожайности и продуктивности в животноводстве. Тем самым вместо развития колхозного движения и вовлечения в него все более широких масс мы имеем бюрократический обман дутыми цифрами и дискредитацию колхозов в глазах крестьянства.

И опять Сталин молчит. Хорошо же, я доскажу всё до конца:

– Как заместитель председателя ВСНХ СССР считаю необходимым обратиться к вам, как к главе Советского Правительства, с настоятельной просьбой рассмотреть поднятые мною вопросы по существу. Полагаю, что назрела настоятельная и неотложная необходимость существенного исправления фактически сложившегося хозяйственного курса. Не имею желания вступать в уже идущую по этому поводу публичную полемику, или затевать дискуссию хотя бы и в рамках ЦК или Политбюро, поскольку наше положение слишком серьезно, чтобы позволить себе роскошь склоки в партийном руководстве. Однако упомянутые проблемы требуют решения, иначе они повлекут за собой нетерпимые хозяйственные и политические издержки, – вот теперь настала моя очередь молча сверлить глазами председателя СНК СССР.

Некоторое время мы оба тянем паузу, пристально смотря друг другу в глаз, как будто играем в старую детскую игру в «гляделки» – кто кого переглядит. Но вот Сталин плавным, неспешным жестом кладет руку на принесенную мною папочку с расчетами, и спокойным голосом, неторопливо, веско роняя слова, произносит со слегка пробивающимся акцентом:

– Харашо, товарищ Осецкий. Ми рассмотрим вашу позицию, и примем саатветствующие решения.

Глава 10

Гроза разразилась

Надежд на то, что моя беседа со Сталиным немедленно возымеет действие, а тем более – в желаемом мной направлении, было не слишком много. Но, может быть, председатель Совнаркома лишний раз задумается и обратит внимание на приведенные аргументы по существу? А пока события шли своим чередом. Накал шельмования правых уклонистов в печати рос, их уже прорабатывали на партсобраниях. Из редакций «Правды» и «Большевика» были устранены все сторонники Бухарина, а состав ВЦСПС был пополнен политическими оппонентами Томского. На партийных собраниях, где выступали члены ЦК – представители партийного большинства, появились первые намеки, что и в высшем партийном руководстве имеются товарищи, проявляющие благодушие или примиренчество по отношению к правому уклону.

Все это происходило на фоне обострения экономической ситуации. Промышленность лихорадило. Темпы ее роста оставались довольно высокими, но участились случаи замораживания строек, оседания неустановленного оборудования на складах, срыва поставок из-за того, что те или иные включенные в планы производственные мощности не были введены в срок. Рос объем просроченных кредитов, особенно в строительстве.

Хлебозаготовки, несмотря на очень хороший в этом году урожай, начались очень вяло, отставая даже от темпов предыдущего года. Кулаки и частные торговцы хлебом, опасаясь падения заготовительных цен при высоком урожае, явно делали ставку на то, чтобы по возможности придержать хлеб до зимы или даже до весны. В ЦК ВКП(б) стали раздаваться голоса насчет применения к саботажникам хлебозаготовок статьи УК РСФСР за спекуляцию, приравняв к ней создание запасов с целью придержать зерно до момента более благоприятной конъюнктуры хлебного рынка. Ещё громче стали призывы к форсированию коллективизации, и кое-кто даже ставил вопрос о том, что нужно коллективизировать к весеннему севу 1931 года не менее половины хозяйств в основных зерновых районах. Впрочем, такого рода заявления пока дезавуировались высшим партийным руководством, но как-то вяло, не категорично.