Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв. - Лариса Чернова

Интересы английского купечества, связанного с вывозом сукна, нашли отражение в законодательстве парламента, ознаменовавшего собой новую тенденцию к полному или почти полному прекращению экспорта из Англии наиболее тонких и дорогих сортов шерсти. Запрещая вывоз ценных сортов шерсти, закон ставил под удар всю экспортную торговлю шерстью Англии, где был значительный удельный вес иностранцев — ганзейцев, итальянцев, купцов из Нидерландов. Торгуя высококачественными тканями, скупая в больших количествах шерсть, они были опасными конкурентами для английских купцов-авантюристов и сукноделов, среди которых можно обнаружить немало лондонских олдерменов. Запрет же экспорта шерсти и импорта сукна и, соответственно, отсутствие конкурентов-иностранцев, создавало весьма благоприятные условия для английских сукноделов и купцов, проявлявших активность в палате Общин.

Лондонские документы, как было отмечено выше, свидетельствуют о том, что купцы-олдермены торговали самыми разнообразными товарами. Такая практика открывала возможности для их проникновения в профессионально чуждую корпорацию, а также приводила к членству в нескольких компаниях одновременно. В источниках сведений на этот счет немного, тем большую ценность они представляют. Так, олдермен 1322–1333 гг. Ричард де Бетойн числился ювелиром, но реально принадлежал к компании торговцев пряностями{586}. Олдермен 1350–1356 гг. Джон де Глостер значился в источниках как торговец рыбой, но, видимо, не случайно завещал 200 ф. виноторговцам{587}. Судя по завещанию олдермена с 1360 г. Джона де Бернса, он был связан с бакалейщиками, торговцами предметами роскоши и галантерейщиками, хотя в других источниках фигурирует только в качестве торговца предметами роскоши, что, видимо, отражало значимость данной компании{588}. Об олдермене 1376–1384 гг. Томасе Корнуоллесе сообщается как о ювелире и виноторговце{589}. Олдермен 1411–1426 гг. Уильям Севеноук был учеником торговца железными изделиями, но в 1397 г. получил привилегии бакалейщиков, и источники сообщают о нем как о бакалейщике{590}. Таким образом, профессиональный принцип в компаниях Лондона все больше отодвигался на второй план — значительно важнее было иметь первоначальный капитал[101].

Об этом свидетельствует и практика переходов из компании в компанию, встречавшаяся в олдерменской среде. Джон Ковентр изначально был шляпником, но в 1402 г. перевелся в компанию торговцев предметами роскоши, уплатив 2 ф. 28 ш.{591} Аналогичная история произошла с олдерменом 1452–1463 гг. Джеффри Болейном, уплатившим 5 ф. 13 ш.{592} Олдермен 1444–1458 гг. Саймон Эйр сначала был драпировщиком, а затем его допустили в компанию суконщиков{593}. Джон Тэйт, мэр Лондона в 1496–1497 гг., был пивоваром, но предпочел перевестись в компанию торговцев предметами роскоши{594}. Уильям Аллен, олдермен 1558–1586 гг., изначально торговец кожаными изделиями, перешел в компанию торговцев предметами роскоши{595}. Томас Курте, олдермен 1551–1559 гг. и торговец оловом, стал торговцем рыбой{596}.

По мнению М.М. Ябровой, переход из одной компании в другую, как и членство в нескольких компаниях, были возможны только при господстве в них торговых элементов, полностью оторванных от непосредственного участия в процессе производства в силу владения значительными денежными средствами{597}. Сами переходы были вызваны стремлением купцов получить как можно больше возможностей для расширения своей деятельности: ведь оставляли, как правило, профессии малозначительные, «бесперспективные» (шляпников, драпировщиков, пивоваров, торговцев кожаными изделиями) в пользу торговых, приносящих значительные доходы, — «Двенадцати Больших ливрейных компаний» Лондона.

Положение таких компаний не оставалось неизменным: иерархия ливрейных компаний непосредственно связана с их влиянием и значением в хозяйственной жизни города, отражает степень их богатства, экономического и политического могущества. Справедливо предположение М.М. Ябровой о том, что роль той или иной компании на определенном отрезке времени определялась несколькими моментами: ситуацией внутри самой компании, соотношением ее с родственными профессиональными объединениями, а также позицией во внешней торговле{598}. Тем не менее, на первых трех местах на протяжении рассматриваемых столетий неизменно значились торговцы предметами роскоши, суконщики и бакалейщики, за которыми шли торговцы рыбой, ювелиры, меховщики, торговцы готовым платьем, галантерейщики, торговцы железными изделиями, солью, вином, купцы-сукноделы. Во всех этих компаниях, по выражению Дж. Анвина, «старый олигархический дух приобрел новую форму, более просторную и более гибкую»{599}. Очевидно, что в данном случае можно говорить об изменении не только формы, но и содержания — это были купеческие организации, в которых доминирующую роль играл крупный торговый капитал; с ними не в последнюю очередь связано формирование английской буржуазии{600}. Особенно отчетливо это проявилось в XVI в.: именно с этого времени, по мнению В.В. Штокмар, большие ливрейные компании все больше превращаются в ассоциации «капиталистических предпринимателей». Когда же началось образование компаний нового, акционерного, типа (Московской, Восточной, Левантийской, Ост-Индской), то все «Двенадцать Больших ливрейных компаний» участвовали-в них капиталами, вносимыми как от лица компании, так и отдельными ее членами{601}.

XVI столетие вообще стало временем стремительных перемен в общественном развитии Англии, в том числе — временем перехода к раннекапиталистическому хозяйству. Как повели себя деловые люди Лондона в новых условиях, сумели ли они приспособиться к столь радикальным изменениям, смогли ли себя проявить?

Перед нами списки членов некоторых известных компаний XVI в.: Московской, Ост-Индской, Левантийской. Произведенные нами подсчеты показывают, что в 1555 г. из 198 членов Московской компании 29 — это олдермены; в хартии Ост-Индской компании от 1599 г. из 90 зафиксированных пайщиков 8 — олдермены; первая хартия Левантийской компании от 80-х гг. XVI в. содержит 29 имен, из них — 12 олдерменов{602}. Лондонские олдермены участвовали и в торговле Испанской, Эстляндской (Балтийской), Французской, Марокканской компаний{603}, т.е. практически во всех, возникавших в Англии с середины XVI в.

Интересен имущественный статус олдерменов, вошедших в эти внешнеторговые объединения. Подавляющее большинство их — солидные купцы, обладавшие значительными по тем временам капиталами. Вот характеристика только некоторых из них. Состояние участника Московской компании Хэмфри Баскерфелда, торговца предметами роскоши, занимавшего видное место и в Компании купцов-авантюристов, оценивалось, примерно, в 7 тыс. ф.{604} Эдуард Джекмен, бакалейщик, тоже участвовал в торговле купцов-авантюристов; размах его торговой деятельности достаточно широк: Нидерланды, Северная Африка, Испания, Московия, где он торговал сукном, свинцом, шафраном, хмелем, растительным маслом, изюмом, сахаром. Еще Джекмен был одним из организаторов Гвинейской экспедиции 1558 г.; его состояние оценивалось, примерно, в 8 тыс. ф.{605}

В XVI в. лондонские олдермены не ограничивали свои интересы участием только в одной внешнеторговой компании. Известно, что Уильям Бонд, торговец готовым платьем, являлся членом Московской, Испанской, Французской, Левантийской компаний, купцом-авантюристом, участвовавшим в снаряжении экспедиции Фробишера{606}. Торговец предметами роскоши Томас Корделл был участником и одним из первых управляющих Ост-Индской компании, управляющим Левантийской и Испанской, членом Виргинской и Венецианской компаний{607}. Эдуард Холмден, бакалейщик, — одним из основателей Левантийской компании, управляющим Ост-Индской и членом Венецианской компаний, а также активно торговал с Северной Африкой{608}.

Очевидно, что капиталы, которыми располагали лондонские олдермены, позволяли им участвовать в торговле 3–4, а то и 5–6 компаний. Дополнительные возможности для такой многоплановой деятельности некоторых олдерменов предоставляли сами внешнеторговые объединения второй половины XVI в., так называемые компании общего капитала (joint-stock), основанные на паевом принципе: он был характерен для Московской, Испанской, Левантийской, частично Ост-Индской компаний. Данный принцип, когда каждый член компании вносил пай, и все деньги вкладывались непосредственно в торговлю, а прибыли делились в соответствии с внесенным паем, гарантировал купцов от крупных потерь в условиях возросших рисков океанических плаваний и позволял им более широко участвовать в торговле. Значительная часть лондонских олдерменов такой возможностью не пренебрегала: они оказывались среди активнейших участников торговли Англии практически во всех частях света. Можно утверждать, что к концу XVI в. столичные купцы-олдермены осуществляли торговлю с Германией и Нидерландами, поставляя туда шерсть, сукно, олово, свинец, пиво и вывозя оттуда шелк; с Францией, где продавали зерно, сукно, олово, свинец и покупали вино, соль, вайду, смолу, деготь, парусину, брезент; с Испанией, экспортируя сукно, льняные ткани, медь, олово, свинец и импортируя вино, соль, мыло; с Португалией, поставляя туда пшеницу, масло, сыр, сукно, металлы и вывозя оттуда остиндские пряности, апельсины, лимоны, масло, соль, масло. В страны Средиземноморья поставляли сукно, олово, шкуры, сельдь и вывозили шелк, хлопок, масло, квасцы; в Балтийский регион вывозили грубые сукна, вино, соль, а забирали оттуда большое количество пшеницы, рожь, канаты, лен, пеньку, смолу, деготь, воск, меха. Московия поставляла им воск, шкуры, меха. На Азорские, Канарские острова и на Мадейру продавали пшеницу, сукна, свинец, сахар и закупали там зеленую вайду, вино и сахар. В Северной Африке пользовались спросом высококачественные сукна и оружие в обмен на сахар, селитру, финики, хлопок, черную патоку. В Сирию и Малую Азию вывозили лучшие сукна, свинец, олово, получая взамен хлопок; в испанскую Вест-Индию и в Бразилию шли сукна, льняные ткани, масло, вина, кинжалы и приобретались золото, серебро и драгоценности{609}.