Curriculum vitae - Сергей Александрович Васильев

— Руки по швам!

Лёгкий шлепок по ладошкам и такой же лёгкий, но болезненный подзатыльник окончательно перевели недавнего монстра в желеобразное состояние. Он уже поверил, что неминуемо лишится языка, и под ним расплылась нехорошая лужица.

— Та-а-а-к, — озадачился полковник столь неожиданным результатом воспитательного процесса, но прекращать его, тем не менее, не стал. — Кру-гом, солдат! К маме шагом арш! Поцеловать её в щёчку, привести себя в порядок, вернуться и доложить об исполнении приказа. Как понял?

— Ы-ы-ы-ы-ы…

— Что? Сам себе уже язык откусил?

— Я больше не бу-у-ду-у-у-у…

— Это ты скажешь маме, а старшему по званию положено говорить «Есть», или если американские боевики нравятся — «Йес, сэр!» Ну, воин, не слышу!!!

— Есть… сэр…

— Вот так уже лучше. About face! (Кругом), Double time, march! (рысью — марш).

Мать усадила «воина» в кресло, ловко, профессионально переодела, села сама. Полковник заметил, что пассажиры рассаживаются в полной, оглушительной тишине.

Перекладывая вещи, мамочка приподнялась в кресле, обернулась к полковнику и одними губами сказала «Спасибо». То же самое, но громко и внятно произнесла стюардесса, просмотревшая всё представление от начала до конца, взирающая на полковника глазами преданной фанатки. Распутин перевел взгляд на хозяйку салона, пожал плечами и улыбнулся виноватой улыбкой, мол «сам не понимаю, как оно так вышло…»

— А хотите кофе? — выпалила стюардесса первое, что пришло на ум и смутилась окончательно…

— А с чем у вас кофе? — будто не замечая ее пунцовых щек, строго спросил полковник.

— С… с сахаром…

— А ещё с чем?…

— С ложкой! — растерялась бортпроводница, начиная злиться за собственное замешательство.

— Тогда мне борщ с пампушкой и котлету по-киевски! — вздохнул полковник и достал из кармашка рекламный журнал.

Стюардесса посмотрела на пассажира, на широко улыбающихся соседей, сняла тележку с напитками с тормоза и со словами «пошла готовить», удалилась за занавеску.

Последним в салон вернулся толстяк, слегка утомленный борьбой за парашют с администрацией аэропорта и представителями авиалиний. Зло зыркнул на полковника, плюхнулся в свое кресло и недовольно засопел, бубня себе под нос «пускают тут в бизнес-класс всяких клоунов…» Минуту послушав скрипение этого граммофона, полковник покопался в кошельке, вытащил тысячную купюру и осторожно дотронулся ею до плеча возмущенного.

— Простите, пожалуйста… Извините, что беспокою, но не могли бы вы передать за проезд…

Не переставая бубнить «наберут тут по объявлению…», толстяк выхватил купюру и исчез с ней за ширмой прохода, ведущего к экипажу. Вернулся быстро, сел в своё кресло, бросив через плечо:

— Стюардесса передаст, просила подождать…

— Спасибо, уважаемый, — вздохнул полковник, давясь от смеха, и закрыл лицо рекламным журналом. — Боже мой, какой кристально чистый экземпляр, — зашелестело из под страниц еле слышно, — надо чаще летать бизнес-классом. Такой зоопарк…

Тем временем двери уже законопатили и лайнер усиленно прогревал движки, когда из-за ширмы вынырнула пришедшая в себя стюардесса.

— Обещанный кофе, — учтиво склонилась она перед полковником. — А это, — она глазами показала на купюру, — командир сказал, что нет сдачи, просил передавать только ровные….

Навострившего уши толстяка затмили две крупнокалиберные мадам Грицацуевы: мама лет сорока и дочь лет пятнадцати, появившиеся из-за занавески переполненного эконом класса.

— Девушка, я смотрю у вас тут совсем пусто, может вы меня с ребёнком посадите, а то у нас там духота. С одной стороны дети орут, с другой китайцы кричат. Не повернуться, ноги некуда девать. Просто пытка на четыре часа. А? Пожалуйста. Ну, что вам стоит?

Стюардесса сделала понимающее лицо.

— Ну, что же, пожалуйста, раз такое дело. Можете сесть в этот ряд, но должна сразу предупредить: поскольку вы не являетесь пассажирами бизнес класса, я не смогу вас обслуживать по этому уровню.

— Ой, да понятно все. Мы и не претендуем на ваши ананасы в шампанском. Как говорится, нам так не жить, мы уж как-нибудь. Кресла пошире и на том спасибо.

— Извините, я не договорила. К сожалению, вас не станут обслуживать и стюардессы эконом класса, ведь вы выйдете из под их опеки. Так что придётся вам лететь без обеда и даже без чая. Если согласны, то присаживайтесь, пожалуйста, и пристегните ремни, сейчас будем взлетать. «Грицацуевы» переглянулись, поморщились и, ничего не ответив хозяйке салона, нырнули обратно за занавеску.

— А если бы они согласились на ваши условия и остались, неужели вы им даже воды бы не налили? — недоуменно спросил полковник, превратившийся в зрителя.

— Ой, да конечно налила бы и даже накормила, — улыбнулась стюардесса, — жалко что ли? Просто люди хотят и рыбку под грибным соусом съесть и в широких креслицах поваляться. За все годы моей работы ко мне сотни раз приставали с подобными разговорами, но никто из них ни разу не согласился четыре часа попоститься. Я вам больше скажу, когда в экономе закончится обед, эта парочка опять сюда прибежит и скажет: «Теперь мы согласны у вас тут немного поголодать».

— А у вас рыбка приличная?

— А как же! — стюардесса хотела продемонстрировать, что с чувством юмора у нее всё хорошо, — касалетку открываете — она здоровается.

— Век живи — век учись, — присвистнул полковник, — даже не задумывался над возможностью такого глубокого воспитания обитателей морских глубин… Признаться, красавица, вы вдребезги расколотили моё представление о работе бортпроводницы.

— Признаюсь встречно, — не осталась в долгу стюардесса, — вы вдребезги разбили мои шаблоны о военных, продемонстрировав владение сразу тремя языками. В СССР не было кадетских корпусов, да и вообще с иностранными языками дело обстояло печально. Откуда?

— Из жизни, хозяюшка… Из долгой, невесёлой жизни. Хотя вру. Чего-чего, а веселья в ней было предостаточно…

Страсбург. 1998

Уютный этнографический ресторанчик Le Baeckoffe d'Alsace расположился в старинном здании № 14 на одной из самых живописных улочек Страсбурга в районе «Маленькая Франция» — тrue des Moulins Proche du Pont Saint Martin et Canaux de L'ill. Его легко можно узнать по фасаду, нижняя часть которого расписана красивым растительным орнаментом. Излюбленное место гурманов, желающих приобщиться к франко-немецкой кухонной эклектике. В этот ненастный предновогодний день здесь было тихо и безлюдно. Эльзасцы отходили от рождественских гуляний, дождливая и ветреная погода не благоволила туристам, поэтому занято было всего два столика. У окна, пережидая дождь, расположилась молодёжная компания, заказавшая по скромной тарелочке фуа гра с бокалом гевюрца. Собственно, они были единственным источником шума.

В глубине большого зала с аутентичным интерьером, за большим шестиместным столом вдвоем уютно разместились военные из La Légion étrangère. Им было не до разговоров. Они яростно уничтожали фирменное