Рождённый в сраженьях... - Михаил Каштанов

— Пять. Не считая ареста в 27-м.

— Ареста?

— Слушай, ты откуда такой взялся? Когда этих, не тем местом думающих, из армии гнали, знаешь, скольких они с собой тащили? Вот я одному такому очкастому морду и размазал. Прямо в штабе. За товарищей своих боевых. Арест. Думал, всё, кончился раб божий. Какая-то добрая душа Котовскому сообщила. Он мужик резкий — я на свободу, комдив, чьего свояка я размазал, на моё место. Такие вот дела.

— Да, Егоров… Мы, так получается, с тобой подельники. По одной статье гуляем. Чудны дела твои, господи.

— А ты думаешь, почему Григорий Иванович твоим делом заинтересовался? Фрунзе и отец твой — это само собой. Тут другое еще. Он когда в армию вернулся и увидел, что творится, пошел прямо к Фрунзе и сказал — Или мы с тобой порядок наводим или я в Румынию ухожу. Лучше с мамалыжниками жить буду, чем такой срам видеть. Тех-то я лупил от души, знаю чего от них ждать можно, а тут… Такие вот дела. И круто взялся, скажу тебе. Когда он меня из тюрьмы вытащил и своим помощником назначил, я такого насмотрелся. По сравнению с этим моё приключение, да и твоё тоже, мелкая шалость. Сколько же настоящих товарищей, пламенных борцов погибло не за понюх табаку! У меня тогда состояние было — в пору самому в исполнители идти. Спасибо, Григорий Иванович заметил, командировками замордовал. Теперь, вот, с тобой. Да и про Машу он всё знает. Взгрел меня по первое число, но оставил. Душевный он человек. Но доверие его обманешь — голову снимет не задумываясь.

— Егоров, а Сталина ты видел? Какой он?

— Было дело. Пару раз с Котовским на совещаниях был. А какой он? Не знаю, как описать. С виду — простой. Среднего роста, крепкий, широкоплечий. Но знаешь, вот входит он и возникает желание встать. Нет, не потому, что Вождь, а просто чувствуешь, что надо. Как-то само собой получается. В обращении прост. Говорит спокойно, неторопливо, ясно и понятно. Когда говорит — смотрит в глаза. Глаза! Вот, его глаза. Смотрит на тебя, и ты чувствуешь, словно тебя рентгеном просвечивают. Словно понимает он тебя до печенок. И понимаешь, что соврать нельзя, бесполезно, он поймёт. Поэтому говорить нужно только правду, какой бы она ни была. Если стараешься и не получается — поможет. Начнешь ловчить — добра не жди. Вранья терпеть не может. Предательства — тем более. Обманешь его доверие — всё, тебя для него больше нет. Ну, что еще? Много и не скажу, трудно вот так, сразу. Да и видел-то я его всего пару раз. Но, уверен, уже никогда не забуду.

Уже поздним вечером, наконец, оставшись один, Новиков смог спокойно проанализировать все произошедшее с ним за последнее время. Благо был и повод и возможность. Впервые он остался совершенно один и мог не отвлекаться на окружающее. А поразмыслить было о чем. Ох, как было! Слишком быстро и круто стала меняться известная ему истории. Нет, меняться она начала в правильном направлении, и это просто замечательно. Но уж слишком круто и очевидно. «Такого сближения России (ну пускай Союза, все время забываешь) с Германией, англо-саксонский запад допустить не может. Там умных голов предостаточно. А если своих не хватит — купят. И не допустить возникновение такого союза для них вопрос жизни и смерти. Следовательно — противодействовать наметившейся тенденции они будут яростно. И ожидать можно чего угодно. Эти не перед чем не остановятся, ничем не побрезгуют. А сил и возможностей у них предостаточно, даже с учетом мирового кризиса. Где в первую очередь следует ожидать удара? Советский Союз? Но здесь Сталин сыграл на опережение. Основных фигурантов возможного заговора из игры выбил. Конечно, далеко не всех. Но, так сказать, первый эшелон выкосил. Остальных быстро в дело не ввести. Нужно время. Экономическая блокада? Судя по всему, этап пройденный. Не получилось. А теперь дыр в этой стене столько, что уже и не получится. Итак, что у нас остается? Индивидуальный террор. Это да. Это они могут. Хотелось бы посмотреть на рожу такого убивца, если он попытается грохнуть Фрунзе или Сталина! Ведь энергоинформационный домен срабатывал наподобие пресловутого «браслета гомеостата». Чтобы убить носителя, его организм надо практически полностью уничтожить, например, попасть в него фугасным снарядом. А без устранения Сталина или Фрунзе всё остальное теряет смысл, превращаясь в череду болезненных, но не смертельных ударов. Так. С этим всё более или менее понятно. Сделать, что-либо лично, или повлиять на ситуацию я не могу. Ну, или почти не могу. Оставим это на потом. Давай рассуждать дальше. Германия. По Германии информации к размышлениям практически нет. Что на данный момент мне известно? Про Гитлера ничего не слышно. Ни в газетах, ни по радио, ни от Никишина. А это крайне непонятно. На дворе, как ни как, тридцатый год. Вроде бы самое время для рывка к власти. И рейхсканцлер сейчас не старик Гинденбург, а вполне еще крепкий умница Зект. И где-то там Фриц. Так, оставляем лирику на потом. Что могут предпринять против Германии? Война? Не сейчас. Французы войны с Германией боятся до колик в животе. Поляки, при всей своей ляхости, пока во главе у них прагматик Пилсудский, не решаться, как бы на них не жали. Значит или деньги, или убийства, или и то и другое вместе. Зекта и Грегора Штрассера или хотя бы одного из них Фриц должен был снабдить доменом — гомеостатом. Если бы у него все получилось. Черт! Как не хватает информации.

Логика — выручай. Допустим, что арест Тухачевского и иже с ним не столько успех Сталина, сколько проявления излюбленного британского «заговора в заговоре». Однако, судя по фигурантам дела, такие прогермански настроенные личности как Уборевич остались на свободе и прекрасно себя чувствуют. Замели всяких там «бонапартов», пустобрехов и действительных вредителей. И как это прикажете понимать? Недомели и все еще впереди? Или…? Хочется думать, что я прав. Но если это так, то это высший пилотаж. Заговор в заговоре против заговора. Или я все-таки преувеличиваю возможности Сталина и спецслужб СССР? Но, Господи, если ты есть, как же в это хочется верить!»

Глава — 4

Казань встретила Новикова низкими серыми тучами и снегом пополам с дождем. Лужи, грязь, промозглый порывистый ветер. Но стоило переступить КПП, и словно попадал в другой мир. Аккуратные, красного кирпича, казармы. Линейки плацев. Механические мастерские. Ангары и гаражи. Свой исследовательский и испытательный центр. Выложенные битым кирпичом дорожки, высаженные ровными рядами заснеженные елки. Спешащие по своим делам курсанты и командиры. Чисто, красиво, правильно.

Казанская танковая школа. Созданная на основании Советско-Германского договора о совместной подготовке специалистов она давно переросла рамки первоначальных задач и превратилась в настоящую кузницу кадров для моторизованных подразделений РККА и Рейхсвера. Это здесь или сейчас. А в прежней реальности… Развалили хорошее дело напрочь. Совместными, причем, усилиями. Лишний раз Новиков убеждался, что все эти совместные проекты создавались под конкретного руководителя. Не стало Фрунзе и все пошло наперекосяк. Здесь смешалось и обычное чиновничье нежелание брать на себя ответственность, и непонимание того для чего это вообще нужно. И самое главное растущее недоверие между Союзом и Германией.