По ту сторону Стикса - U.Ly

Может быть, он меня не расслышал в этом гомоне? Я сжал кулаки, потому что, судя по скованным движениям Фрэя, удар оказался болезненным, если не сказать фатальным. Он стал похож на пьяного: вяло блокировал, перестал атаковать и все время как-то странно поводил глазами по складу.

Нет. Черт подери! Исход спарринга был предрешен. Сейчас я мечтал только о том, чтобы кто-нибудь его вовремя остановил. Рядом ругался Го, и его агрессия, словно маленький, но тяжелый молоток, долбила мне по темечку.

– Верхний блок! – заорал я, уже не веря ни в какое чудо.

Фрэй даже не сделал попытки поднять руки и, получив удар в челюсть, безвольным кулем повалился на пол.

Го попытался выдрать короткий ежик своих волос, и только предусмотрительная рука Матвея удержала его от того, чтобы броситься в центр круга. Парни разочарованно гомонили, а я стоял в растерянности. Всего на секунду мне показалось, что удара не было. То есть удар, конечно, был, но не такой, от которого можно вырубиться. Дэвон не бил по-настоящему. Фрэй не проигрывал. Впервые то, что я видел, так явно разошлось с тем, что чувствовал.

– Уносите своего героя! – рассмеялся Дэвон, и его псы завыли, словно поддержка, которой у него тут было так мало среди людей.

Мы с Го подбежали к Фрэю, попытались его перевернуть. Удивительно, но тот был в сознании. Я заслонил его от толпы, и, пока никто не видит, этот мнимый проигравший успел мне подмигнуть, а затем с неподражаемым артистизмом повис на наших плечах, пока мы пытались оттащить его в дальний угол склада, якобы чтобы привести в чувства.

– Придурок, – не выдержал байкер, который тоже успел кое-что сообразить. – Зачем ты слил этому растаману?

Фрэй потрогал свою челюсть, словно ей все же изрядно досталось:

– Ну а что мне его, убить надо было? За мной он не пойдет – так пусть убирается со склада, – он был явно в приподнятом настроении, раз снизошел до объяснений. – К тому же, я отсюда не уйду, пока не выдавлю из Гудвина все, что он может мне дать.

Улыбка Фрэя стала неприятной и решительной. Я оглянулся и как раз увидел Гудвина – тренер был мрачнее тучи. Он прошел мимо нас, бросив только:

– Не думай, что Большого Ко можно легко обмануть. Он таких попыток не прощает.

Дэвон ушел. Мы остались. Мне казалось, что на этом Фрэй должен успокоиться – я бы на его месте давно успокоился. Нет, скажем начистоту: я бы никогда ничего и не начинал. Что за счастье быть главным, стоять впереди, кем-то помыкать? Мне не понять этого.

Но Фрэй не успокоился, все стало только хуже. Во-первых, после спарринга с Дэвоном он вцепился в меня так, что никакими клещами не оторвешь, заставляя рассказывать о тех эмоциях, что я чувствую в окружающих. Каждый день по несколько раз он подсаживался ко мне и, указывая на кого-нибудь на складе, требовал выдать всю его подноготную. Это было неприятно, это было сложно и изматывающее, словно бы к тренировкам Гудвина добавились еще и эти, которые потрошили меня как бройлерного цыпленка на кухне. Но я почему-то не мог ему отказать – не из страха, что Фрэй меня изобьет или еще что-то (такое представлялось мне невероятным), просто он был из тех людей, которым трудно сказать нет.

Ну и во вторых, Фрэй стал частенько выходить за пределы склада: он ввязывался в драки, общался с какими-то подозрительными компаниями, проворачивал одному ему понятные сделки, от которых вдруг стали появляться деньги, но мне ничего об этом не говорил. Иногда он звал с собой Го или других ребят со склада, но не меня. Это не было обидно – почему-то это было страшно.

Только потом я понял, что лучше бы все так и оставалось. Лучше бы мне было никогда не влезать в его дела.

– Инк, присмотрись к тому парню, – Фрэй указал на высокого худого человека с серым изможденным лицом, прорезанным лопнувшими капиллярами сосудов. Водянистые воспаленные глаза говорили о том, что он болен. Болен давно и нехорошо. Но мой друг хотел знать совсем не это – я должен был влезть в эту тощую подранную шкуру и посмотреть сквозь чужие воспаленные глаза. Как будто Фрэй специально выискивал таких типов, чтобы меня ими угостить! Каша с личинками, протухший суп и испортившаяся отбивная – угощайся, посмакуй, попробуй на вкус! Раз ты здесь, тебя уже давно должно было перестать тошнить от таких блюд.

Я подавил холодок, пробиравшийся по позвоночнику, и сосредоточился на этом человеке. Как его звали? Стриж? Он так же мало походил на стрижа, как червяк на птицу. Несмотря на внешность, еще не старый. Смешно: почти одного возраста с Фрэем, хотя тело уже напоминает разложившийся остов. И изнутри его точит вовсе не болезнь – это я понял, когда ухватил его ощущение самого себя. Внутри он был еще более жалкий, сгорбленный, как старик, с сухими трясущимися лапками, часто способный думать только об одной вещи на свете – очередной дозе. Я мысленно отпрянул от него, точно его внутренний образ мог прилипнуть ко мне, запачкать, утянуть в свое болото.

– Он наркоман, причем конченный.

– Это я знаю. Что, неприятный тип, да? – Фрэй ободряюще похлопал меня по плечу, как медсестра только что заставившая выпить горькую микстуру: "Молодец, мальчик! Хорошо справился! Вырастешь – станешь мужчиной!" – А теперь те двое, что рядом с ним. Они-то мне и нужны.

Те двое... Светлый приземистый крепыш с толстым золотым кольцом в ухе: эмоции просты до того, что кажутся плоскими. Была бы его воля – положил бы Стрижа на одну ладонь, а второй прихлопнул. Но почему-то нельзя, и приходится терпеть эту падаль рядом с собой, подчиняться. Однажды он определенно не выдержит и переломит ему хребет – было бы только время подходящее. Второй – темный, как будто бы непромытый, дерганый парень в спортивном костюме и лаковых туфлях, ходит походкой неотесанного повелителя жизни, носит золотые цепи в количестве трех штук – одинаков, что внешне, что внутренне. Чем-то напоминает нашего Го, только вспышки агрессии контролирует лучше, иногда просто переигрывая, чтобы взять противника на понт. И этот тоже что-то замышляет, лелеет в своем мозгу какую-то сильную мысль. Не знаю что это – пусть Фрэй разбирается, раз ему так интересна эта троица.

Я пересказал все, что почувствовал, и несмотря на то, что половина моего рассказа была откровенным бредом, Фрэй остался доволен. Только спросил:

– Больше ничего?

Ничего ли? Нехотя проверил еще раз. Неожиданно пришло видение тяжелого оранжевого мяча, который гулко и немного лениво ударяется об асфальт. Шероховатая поверхность с мелкими пупырышками пружинит и весомо ложится на ладонь. А еще кольцо – подвешенное высоко, оно настолько старое, что начинает скрипеть, когда в него попадает мяч. И ты прямо видишь, как отвинчиваются поеденные временем ржавые болтики. Когда-нибудь оно упадет на голову игрокам. Хорошо бы на голову Стрижу... Сколько бы проблем решилось само собой...

Я выдохнул. Ничего себе!

– Баскетбол. Как будто они играют в баскетбол. Разве здесь кто-нибудь играет в баскетбол?

– Отличная идея! – Фрэй поднялся с места. – Возьмем ребят и тоже сыграем!

В резервации не играли в баскетбол: не было площадок... да, собственно, ничего не было. Разве что иногда играли в стритбол, чтобы выпустить пар. Желательно со своими, а то игра быстро перерастала в вооруженную потасовку. Рядом с полуразрушенной школой сохранилось одно единственное баскетбольное кольцо, и оно действительно скрипело, когда кто-нибудь забрасывал в него мяч.

Стриж, те два парня, которых я просматривал по просьбе Фрэя – Ром и Вито – и еще несколько человек гоняли новехонький мяч, который смотрелся здесь так же противоестественно, как тарелка, только что спустившаяся из космоса.

Еще до того, как нас кто-либо успел заметить, Фрэй вылетел на площадку и, завладев мячом, ушедшим от одного из игроков, забросил его в пронзительно скрипнувшую корзину. Показушник, что с него возьмешь. Каким был, таким и остался. Он поймал пролетевший через корзину мяч в полной тишине. Несколько раз стукнул им об асфальт, прежде чем кто-либо опомнился.

– Эй, кто такой? Что тебе надо? – направил на него костлявый подрагивающий палец Стриж.

Фрэй осклабился, отчего шрам на лице собрался неприятной гармошкой:

– Никто не признает, п...ц какой-то, – он еще несколько раз стукнул мячом об асфальт. – Отдай мне тех двойх.

Он указал на Рома и Вито. Даже я немного удивился, не то что боевики.

– Верни мяч и вали отсюда, пи...с! Думай своей волосатой башкой, прежде чем связываться с кем-то вроде нас!

Фрэй ничего не ответил. Просто внезапно швырнул в Стрижа мяч. Тяжелый снаряд с отвратительным хрустом угодил наркоману в лицо – тот даже не успел (или не смог) увернуться, выставить руки для защиты. Когда мяч стукнулся об асфальт, все увидели разбитую переносицу и две струйки крови, что стекали прямо на не очень свежую полосатую рубашку.

– Не очень убедительно, правда? – Фрэй успел театрально развести руками, прежде чем все остальные игроки накинулись на него. Но тут уж подоспел Го с ребятами, что до этого стояли в стороне.