Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате - Василий Песков

Двухголовый теленок…

В дикой природе уроды быстро отсеиваются, часто даже мать отказывается их признавать и воспитывать, а сородичи будут преследовать, пример – хромая утка, которую норовит ущипнуть каждый. Даже не слишком серьезное отклонение от нормы, такое, как альбинизм, делает воробья, мышь или тетерева более уязвимым – очень заметен. А каково жить змеям с двумя головами? Немудрено, что этих «драконов» мы видим лишь в зоопарках.

Просматривая свидетельства об уродствах, собранных в папку за двадцать лет, замечаю некоторую закономерность. Козленок с восемью ногами (четыре внизу, четыре сверху) – следствие очень грубого нарушения чем-то генетической программы зародыша. Но очень много фактов одного ряда: четыре или шесть рогов у баранов и две головы у черепах, змей, ящериц. В чем дело тут? Можно подумать о неком «узком месте» в генетическом коде рептилий, где сбои бывают особенно часты.

А что касается лишних рогов, возможно, повинен в их появлении некий «дремлющий ген», отзвук чего-то былого, «полустертая линия старого чертежа» – у жирафа, например, несколько недоразвитых рогов. И применительно не к козлам и баранам, а к быкам эта мысль представляется здравой. Вот передо мной снимок быка, присланный С. Федоровским (Свердловская область). Три рога! Один – посредине, прямо на лбу. И выглядит он каким-то естественным, нужным, несомненно, более эффективным, по назначению, чем два боковых. Отчего не подумать, что когда-то был у быков средний рог – весьма действенное оружие, но в силу как раз излишней эффективности упраздненное. Упраздненное, но оставившее в генетическом чертеже еле заметную линию, и природа-конструктор при каких-то условиях ее прочитывает.

Снимок барана, публикуемый здесь, прислан В. Кузнецовым тоже из Свердловской области. Случайна ли география? Не создает ли уральская промышленная зона эти самые «особые условия» для прочтения генетических чертежей или даже их искажает?

То, что среда провоцирует отклонения от заданной программы в воспроизводстве потомства животных (и человека тоже!), замечено давно и сегодня понимается как закон совершенствования жизни. Природа всегда делала «пробы» (отклонения от «чертежей») – уродство может оказаться полезным в меняющейся среде обитания и дать преимущества нестандартному существу. Без этого эволюция жизни протекала бы медленней.

…и многорогий баран.

Естественным было предположить, что резко меняющаяся среда обитания провоцирует природу увеличить число таких «проб». И действительно в среде, загрязненной химикатами, радиацией, число уродств возрастает. Иногда это дает повод к озабоченности даже неспециалисту. Недавно на одной из ферм близ Салерно (Италия, остров Сицилия) курица снесла яйцо гигантских размеров, там же родились кролик – с тремя ушами и цыпленок с четырьмя ногами – повод достаточный озаботиться экологической обстановкой в этом районе.

В подобном положении сегодня, впрочем, находятся многие места на Земле. Ихтиологи заметили, например, изменения плотвы в Москве-реке столь большие, «что впору обнародовать появление нового подвида рыбы». Это следствие загрязнения вод. И разве только Москва-река сегодня загрязнена?

Некоторые организмы особо предрасположены к уродствам, уже давно замеченным человеком. Я как-то рассказывал о слепых карасях, живущих в одном из прудов Калужской области. Разыскав этот пруд, я ловил на удочку карасей (полное отсутствие глаз – только жаберные крышки на голове!). Подозревая виновником этого явления расположенную недалеко атомную электростанцию, я поспешил к ученым. И ошибся в предположении. Явление это, оказалось, существовало всегда. Как только белые караси оказываются в стесненных жизненных условиях, их генетический механизм дает сбой – на свет появляются безглазые или с измененными глазами и уродливыми плавниками рыбы. Именно белый карась является родоначальником красивых уродцев, выведенных человеком, – золотых рыбок с выпученными глазами и фантастическими плавниками (вуалехвосты).

Белый карась – случай особый. Но и все живое, генетически более стойкое, испытывая влияние среды обитания, посылает в нее «разведчиков» с большими или малыми отклонениями от нормы. Не дал потомства, погиб – ну и что же, без риска и жертв разведка немыслима. Зато в случае удачной «пробы» все окупается.

Мудро консервативная природа старательно бережет то, что проверено и опробовано. Но вместе с тем, совершенствуя формы жизни, она оставляет место для поиска. В этом двуединстве – залог выживания. Быстрее приспосабливаются к резко меняющимся условиям те, у кого поколения сменяются очень быстро. Не случайно для своих опытов генетики избирают мышей и насекомых, среди которых особенно ими любима плодовая мушка дрозофила. Не случайно на смертельном для насекомых порошке ДДТ можно сейчас увидеть невредимую муху – в каком-то колене мушиного рода появилась «разведчица», которой ДДТ нипочем. И потомство ее порошка бояться уже не будет. Так жизнь приспособлена притираться к среде обитания. Человек – часть живого мира, но в приспособленности на генетическом уровне к среде обитания за мухой ему не угнаться. Потому и надо беречь здоровье этой среды.

• Фото из архива В. Пескова. 14 ноября 1992 г.

Ограбления на дороге и дома

Лесник с Белгородчины Виктор Николаевич Старокожев уже несколько лет соблазняет приехать и сходить вместе с ним «по мышам». Так он называет разорение заготовок лесных желтогорлых мышей. «Василь Михалыч, вернемся с мешком орехов. Ручаюсь. И всего наглядитесь». Звал и в этом году. Но я поехать не смог и попросил его написать об охоте. И он написал. «Ходили с женой. Она пристрастилась – копает землю лучше меня… А кладовые мышей глубокие – легче до руды доберешься, чем до орехов. Точь-в-точь по пословице действуют мыши: подальше положишь, поближе возьмешь. Но главное – не откопать, главное – заприметить мышиный амбар. Но я по этому делу мастер непревзойденный – вся жизнь в лесу. В этот раз мы со Степановной экспроприировали немного – около ведра орехов. Мышей никто не жалеет. Если их жалеть – все заполонят. А все же для сердца чувствительно. Забираешь орехи, а они тут же рядом на ветках. И, смотришь, слезка из глаза упала – терять свое-то всем жалко».

Не знаю, насколько точен Виктор Николаевич насчет слез, это могло ему показаться, но ситуация для мышей накануне зимы в самом деле плачевная. И они не единственные, кто в природе подвергается грабежу. Симпатичный полосатый зверек бурундук частенько теряет свои кладовые. Огребают запасы отборных кедровых орехов люди, а медведь, раскопав кладовую, за закуску может прихватить и хозяина. В Сибири иногда находят бурундуков, висящими в развилке веток. И существует поверье: с горя повесился. На самом-то деле юркие любознательные древолазы случайно защепляются между веток. А что касается грабежа, то и сами они не прочь поживиться всюду где можно. Наши с вами знакомые староверы Лыковы многие годы страдали от набегов бурундуков. «Треть урожая теряем», – жаловался Карп Осипович.

Тупик возле гнезда.

Не имей беспощадной и бдительной стражи, вчистую своих запасов на зиму лишались бы пчелы, поживиться медом желающих – тьма. Специальная стража охраняет вход в улей. Атакуя врага, пчела умирает, но запах яда от жала мобилизует ополченье улья, и горе тому, кто безрассудно суется в пчелиный дом. Мышку, проникшую в улей, пчелы убьют, а труп замуруют в клейкий прополис. Одна лишь бабочка ночной бражник проникает в улей по «специальному пропуску». Подражая звукам пчелиной матки, мимо стражи, «взявшей под козырек», бражники смело заходят в медовый амбар.

Человек и любитель меда медведь каждый на свой лад грабит пчел. Покрытый мехом михайло не очень страшится пчелиного яда, а люди давно заметили: пчелы боятся лесных пожаров, и тысячи лет обирают насекомых под дымовою завесой. Но жизненный опыт подсказал человеку: неразумно брать из борти мед подчистую, выгодней часть его оставлять, чтобы пчелы благополучно перезимовали, а летом снова к дуплу наведаться. Так родилось пчеловодство. Сегодня человек не только забирает лишь часть пчелиной добычи, но и приходит пчелам на помощь, если запасов меда на зиму не хватит.

«Закон джунглей» в природе частенько заставляет слабого уступить свое кровное более сильному и нахальному или же целой шайке грабителей. Даже льва заставляет оставить добычу стая гиен. А в национальном парке Денали (Аляска) мне рассказали недавний случай. Больше десятка волков на глазах у туристов решили отнять у медведя убитого лося. Медведь – зверь сильный, но выдержать долго осаду не смог. Зоологи пишут: «Даже четыре волка, объединившись, не оставляют шансов медведю отстоять свой обед».