Выигрыш Динни Холлис - Лора Энтони

— Спокойной ночи, Динни, — мягко сказал он, прежде чем уйти к себе.

Она прождала еще час, прислушиваясь к звукам старого дома. В конце концов, убедившись, что все уснули, она вылезла из кровати, взяла рюкзак, глубоко вздохнула и крадучись вышла из комнаты.

В коридоре горел ночник. Двери всех спален были закрыты. Довольная тем, что осталась незамеченной, Динни спустилась по лестнице.

Скрипнула половица, и девушка затаила дыхание. Ее сердце стучало, словно отбойный молоток, но она понимала, что, кроме нее, никто этого не слышит.

Путешествие по затихшему дому длилось целую вечность, и с каждым шагом были связаны свои воспоминания.

Здесь, на лестнице, они с Броди помогали Кенни в ту ночь, когда он пришел пьяный и искал помощи.

Здесь, в гостиной, она сидела рядом с Пэтси Энн, укачивая ребенка и выслушивая исповедь подруги.

В кухне, у этой плиты, она научилась готовить, стряпая для работников фермы.

И в этой столовой они с Броди в первый раз ели вместе. Динни почти чувствовала на губах вкус бутербродов с жареным мясом, приготовленных его заботливыми руками.

Когда девушка подошла к задней двери, ее лицо было мокрым от слез. Ей так хотелось остаться! Забыть свое печальное прошлое и взглянуть в лицо будущему. Но это означало, что придется жить во лжи, а поступить так Динни не могла.

Захлопнув за собой заднюю дверь, Динни шагнула в теплую ночь, сжимая в руках ключи от своей машины. В небе висела луна, освещая ей путь.

Девушка опустила голову, казалось, если она оглянется, ее сердце разлетится на куски.

— Динни.

Из темноты раздался его голос. Нет. Это не может быть Броди.

Гравий зашуршал под его подошвами. Динни не нужно было поворачиваться, чтобы понять: он сидел в тени на веранде, а теперь стоял у нее за спиной.

— Куда ты идешь? — спросил Броди с болью в голосе. — Сбегаешь посреди ночи, даже не попрощавшись?

Она стояла как статуя, не в силах пошевелиться, не в силах ответить.

— Динни. — Он взял ее за руку и заставил обернуться.

Девушка встретила его мрачный взгляд, и у нее пропало всякое желание сопротивляться. Как она может уйти от этого мужчины? Она его не заслуживает, но как сильно хочет!

— Броди… я…

— Куда ты собралась? — повторил Броди.

— Так будет лучше, — сказала она.

Он стиснул ее руку.

— О чем ты говоришь? Между нами что-то происходит. Я шесть недель пытался бороться, но не вышло. Я понял, что не могу сопротивляться этому чувству, милая. И ты не должна ему препятствовать.

Динни шумно выдохнула.

— Я не могу.

— Я знаю, в твоем прошлом было что-то такое, что заставляет тебя бежать, но прошу тебя, Динни, не бросай меня. Дай нам возможность вместе разобраться во всем.

Как заманчиво было бы принять великодушное предложение Броди! Упасть в его объятия и согласиться на все. Но Динни знала: стоит ему узнать правду о том, как она хитростью подталкивала его к этому решению, как она стремилась выгнать его из «Ивового ручья», любовь, сияющая в его глазах, угаснет навсегда.

— Ты не понимаешь, — сказала она.

— А по-моему, понимаю. — Его пальцы гладили ее кожу. — Тебе нужно нечто большее, чем пустые обещания. Тебе нужно доказательство.

— О, Броди. — Динни уже открыла рот, чтобы возразить, чтобы умолять его не произносить тех слов, на которые она не решится ответить отказом. Но было поздно.

Броди Трублад глубоко вздохнул и сказал то, что Динни жаждала услышать с самого первого мгновения, когда шагнула на шоссе в свет его фар. Слова, дающие ей все, что она когда-либо хотела. Слова, на которые она не могла ответить «нет».

— Я люблю тебя, Динни Маккеллан. Ты выйдешь за меня замуж?

Глава десятая

Броди ждал у алтаря, специально установленного для предстоящего венчания. Он был одет в тщательно выглаженные черные брюки, новехонькие черные ботинки, черный смокинг и белую рубашку. Жесткий воротничок сдавливал горло, не давая вздохнуть.

Пианист сыграл свадебный марш уже в третий раз. Гости ерзали на стульях, вертя головами и нетерпеливо поглядывая на лестницу.

Кенни, нервный и смущенный, ждал рядом с женихом. В дальнем конце комнаты Энджел покусывала белый лепесток розы, выдернутый из плетеной корзинки, а Бастеру, сжимавшему в руках белую атласную подушечку, явно не сиделось на месте.

Священник, с открытой Библией в руках, кашлянул и вопросительно поднял брови.

Броди посмотрел на Пэтси Энн. Она пожала плечами и скорчила беспомощную гримасу.

Динни хочет меня бросить.

Эта мысль вспыхнула у него в голове, вызвав ноющую боль под ложечкой.

Охватившее гостей молчание скорее напоминало о похоронах, чем о свадьбе. Тиканье часов на камине казалось оглушительно громким. Броди почувствовал, что бледнеет. Все взгляды были прикованы к нему. Внезапно в комнате стало слишком жарко.

— Наверное, — прошептал священник, — вам надо проведать невесту.

Кивнув, Броди шагнул, не чуя под собой ног. Он повернулся, прошел мимо гостей и начал подниматься по лестнице, понимая, что находится в центре внимания. Он уже знал, что´ обнаружит в спальне, которая предназначалась для него и Динни.

Но все же вид этой опустевшей комнаты ошеломил его, словно удар под дых.

Окно было распахнуто, сетка от комаров вынута, а занавески хлопали на ветру. В комнате пахло ее духами — ароматной магнолией в полном цвету, но девушки нигде не было.

— Динни? — произнес Броди, зная, что не услышит ответа.

Почему?

Это слово эхом отдавалось у него в голове. Почему, Динни, почему? Разве ты не любишь меня?

Броди шагнул к окну и осмотрел стоящие внизу автомобили. Ее старенький седан был окружен со всех сторон машинами гостей. Если она сбежала, то, скорее всего, пешком.

В животе у него заурчало, грудь сдавило, сердце забилось как сумасшедшее.

Нет.

Он прошелся туда-сюда по ковру, пытаясь справиться с туманом, окутавшим разум. На что-то наступил.

Серьга. Тоненькая, хрупкая.

Броди опустился на колени, нащупал сережку и сжал ее в руке. Она выглядела так нелепо — нежная белая жемчужинка на огромной мозолистой ладони.

В этот миг он чуть не заплакал. Болезненная пустота, возникшая в душе, наподобие той, какую ощущал он, когда мальчишкой не мог заслужить одобрения отца, теперь превратилась в зияющую рану. Он ведь так надеялся, что в Динни обрел то, что потерял со смертью матери — любовь, настоящую, истинную, бескорыстную.

Наверное, он ошибался.

Что означает ее бегство? Она струсила? Почувствовала страх перед браком и связанными с ним обязательствами? Или — этого Броди боялся больше всего на свете — она никогда не любила его по-настоящему?