Человек Вспоминающий - Константин Протасов

С таким тяжелым переходом Рурту пришлось столкнуться впервые. Когда он путешествовал вместе с отцом в столицу Бутинамии, они не выбирали короткий путь и шли в обход, где было совсем неопасно.

Принц волновался не за себя, но за каждого члена их небольшого отряда, уменьшившегося втрое за три неполных дня. В числе путников, приближающихся к границе, кроме него и старшего следопыта были Манус, Арумус, Торстус, Маскерус и Стамус. Всего шесть человек осталось из тех, кому поручили доставить в Дом Вспоминающих Рурта — живым и невредимым.

И еще с ними должен быть Садиус, но теперь он пропал. Принц чувствовал свою вину: ведь это он придумал послать разведчика за Вильдром. Он все еще надеялся на возвращение следопыта, но надежда становилась слабее с каждым часом.

Признаков преследования больше не было. Даже когда оставшаяся позади дорога просматривалась на приличном расстоянии, не было видно ни темной точки, ни какой-либо другой. Суровый Минестор не отличался гостеприимностью, и оттого редко находились желающие срезать путь и пройти по его склонам.

Перевал прошли тяжело, но успешно. Ближе к вечеру с высоты одного из отрогов путникам открылась живописная долина. Неширокая изгибающаяся речушка разрезала вдоль ее зеленый овал. По обоим берегам виднелись разбросанные как попало многоугольники жилищ и хозяйственных построек горцев, а дальше — ровные квадраты засаженных полей.

— Истна, — предводитель указал на деревню, — осталось не больше получаса на спуск, потом начнет темнеть. Поспешим!

Дорога здесь была широкой и не такой опасной, как в верхней части перехода, и путники, сев на лошадей, быстро преодолели последний участок пути. Спустившись в долину, они свернули с дороги и оказались в довольно большой деревне.

Дом, в котором предложили остановиться отряду, оказался как две капли воды похожим на их пристанище в Лансе, что наводило на плохие воспоминания…

4-й день Похода

Ужин был вкусным и обильным.

А потом была ванна, две смежные комнаты на втором этаже, лавочка между открытыми нараспашку дверьми спален, три смены караула.

Принцу не довелось заступить на дежурство два раза за ночь. Набрус объяснил это тем, что следопытам не нужно столько сна, сколько требуется обычным людям, и они прекрасно отдыхают во время караула, одновременно сохраняя остроту чувств.

Рурт стоял в третьей смене. Начинало светать. Он видел, как в окне напротив тускнели звезды. Приближалось его любимое время суток.

Что-то стукнуло во дворе. Караульные прислушались, но больше никаких звуков не было.

— Может, проверим? — шепотом спросил принц у сидящего рядом Мануса.

— Не стоит разделяться, лучше быть здесь, — ответил тот.

Рурт кивнул.

— Лошади спокойны, значит, там никого, — сказал он скорее самому себе.

— Будем надеяться, что так оно и есть, — поддержал Манус.

Все же после небольшой паузы принц заметил:

— Я не надеюсь на хорошее. Судя по всему, нам предстоит… я чувствую недоброе…

— Встреча с прелестницами? — подключился к разговору Торстус.

— Возможно, мы их снова увидим… И не только увидим…

В одной из комнат на первом этаже послышались неясные звуки, затем шаги. Кто-то из жителей дома, видимо, проснулся, чтобы покормить скотину, покинул свою спальню, вышел во двор…

Пронзительный женский крик разбудил ночевавших в гостином доме людей. И всю округу.

Следопыты немедленно вскочили со своих кроватей, выхватывая на ходу клинки. Первым к караульным выбежал Набрус:

— Не разделяться!

Рурт уже стоял на середине лестницы. Сначала он бросился вниз, но на полпути остановился, все-таки решив послушаться старшего и дождаться остальных.

Через считаные секунды члены отряда все вместе были уже на первом этаже.

— Арумус! — скомандовал старший следопыт.

Тот мгновенно ударом правой ноги толкнул тяжелую створку парадной двери и выпрыгнул наружу, за ним — Набрус, Рурт и другие.

Во дворе увидели такую картину. Слева от них молодая девушка — хозяйская дочка — осела по стенке сарая, зарылась лицом в подол серой юбки и негромко всхлипывала. Рядом лежало перевернутое ведро с овощами. Чуть дальше стоял побледневший хозяин с супругой; женщина уткнулась ему в грудь, так как не могла смотреть на открывающееся им ужасное зрелище…

У самых ворот из земли поднимался деревянный кол двух метров высотой, а на конце его — о ужас! — окровавленная человеческая голова. Голова Садиуса…

Предводитель сделал несколько быстрых шагов вперед.

— Торстус, ворота! Все по коням! — раздались приказы.

Торстус проворно отодвинул засовы, развел высокие створки ворот и поспешил к своему жеребцу. Отряд спешно покинул двор гостиного дома и вслед за Набрусом умчался прочь из деревни.

Лошади вынесли наездников к развилке. Дорога хорошо просматривалась в обоих направлениях до самых гор, но все было тихо. Рурт был вне себя от ярости. Конь под ним крутился волчком, ожидая, какое направление выберет всадник.

— Что будем делать?! — наконец выкрикнул Он.

— У нас только один путь! — ответил Набрус.

Они захоронили останки товарища недалеко от дороги, на холме у реки. Постояли не более полуминуты, вспомнили верного следопыта.

Рурт поклялся, что, как только у него появится полноценная возможность, он отомстит за эту и другие смерти. И он знал кому.

— Сейчас мы вынуждены продолжить свой путь, частью которого стал ты и за который ты отдал свою жизнь! Поверь, не напрасно! Я буду в Доме! Но я никогда не забуду тебя, о отважный Садиус, а свою клятву выполню! Я не отступлюсь, если только смерть не остановит меня!

Они покинули это мрачное место и продолжили путь. Начинающийся день обещал стать не легче, чем предыдущие: их ждал еще один продолжительный переход. За ним планировался короткий дневной отдых в местечке Ниста, состоящем из нескольких небольших деревень, там собирались сразу и позавтракать, и пообедать. После привала отряд должен был успеть пройти плоскогорье и к вечеру оказаться в Утине. Такой путь за один день всаднику преодолеть непросто, поэтому решено было не жалеть коней, а следующим утром — поменять.

Так и сделали, благо ночь в Утине прошла спокойно, хотя и оказалась для принца бессонной. Утром от прежних животных оставили только лошадь Садиуса, которая два дня шла без седока и поэтому не была загнана, как остальные.

5-й день Похода