12 историй о настоящей любви (сборник) - Мэтт Пенья

Но главное – появилось пространство для елки.

– Что дальше? – Мериголд с трудом сдерживала волнение. – Книжные шкафы?

Норт помотал головой.

– Это пустой сервант. Место тратится впустую.

– А, – Мериголд засомневалось. Обычно в серванте стояла разная керамика ручной работы, сделанная друзьями друзей матери, и фамильный фарфор, который дедушка с бабушкой привезли из самого Китая. Но она понятия не имела, где сейчас все это.

– Я не помню, где лежат красивые тарелки, – призналась она.

– Красивые тарелки нам ни к чему. Просто нужно его чем-нибудь наполнить.

Норт выбрал коробки и сумки подходящего размера, которые отлично поместились в сервант. Работа спорилась: большой фермерский стол из маминой спальни поставили на бок, напротив серванта. Между ними всунули шкафы, которые набили книжками прямо в коробках, и два стула с горками вещей на них. Подвесная лавка для террасы, два кресла-качалки, четыре стула для внутреннего двора, газонокосилка и половина обычных стульев для столовой – все это тоже мастерски было размещено в комнате.

Норт действительно укладывал вещи, как в тетрисе: что-то вверх тормашками, что-то боком. Блоками. Устойчиво. Каждый предмет мебели наполнялся, обкладывался постельным бельем и полотенцами, а все оставшиеся щели забивались безделушками и мелкой утварью. Прежде чем занять свое место, вещи тщательно протирались. Норт наложил вето только на несколько предметов: лампу, стол, ковер и парочку других. Их отложили в сторону.

В квартире стало чище, появилось больше места, и Мериголд вздохнула свободнее. Она поняла, что может дышать. Жадно, полной грудью.

– Что будем делать с диваном? – спросила она. – Он все еще у меня в спальне.

Норт вытер лоб рукавом рубашки. Он вспотел.

– Перенесем в гостиную, чтобы вы могли им пользоваться.

Эта мысль, такая невероятно простая мысль, казалась необычайной.

– Вам нужно где-то сидеть помимо кроватей. Нужно место, где вы сможете расслабиться, придя с работы. – Он расстегнул пуговицы фланелевой рубашки в красную клетку. – Где вы сможете сидеть и любоваться моей елью.

О, господи. Мериголд порадовалась, что она уже и так вся красная от уборки. Она попыталась сосредоточиться, но при виде раздевающегося Норта сделать это было нелегко.

– Ты по-прежнему называешь ее своей.

Он улыбнулся.

– Я же вырастил ее, не так ли?

– А я уже купила ее, не так ли?

– И я очень этому рад.

Норт откинул рубашку в сторону и остался в черной футболке… с логотипом NPR.

Мериголд окончательно потеряла дар речи.

Где-то в глубине души она предполагала, что нравится Норту. А иначе зачем он все это делает? Но сейчас Мериголд впервые призналась себе в том, что, возможно, Норт пришел к ней домой не только с целью продемонстрировать свои сверхчеловеческие организационные навыки.

Ее это взволновало.

И потом… эта футболка. Радио NPR обычно слушали парни с домашними интересами. Возможно, у Мериголд с Нортом было больше общего, чем она предполагала. Возможно, их объединяло не только удовольствие от словесных перепалок.

Когда в ответ не раздалось ни единого колкого словечка, остроумие Норта немного угасло. Казалось, Норт засомневался в себе, опасаясь, что неправильно все понял. Может быть, он вовсе и не интерсовал эту девушку?

О, Мериголд была заинтересована.

Мериголд точно была заинтересована.

Она дерзко ему улыбнулась.

– NPR, значит?

Увидев выражение ее лица, Норт расправил плечи, и Мериголд невольно обратила внимание – пристальное внимание – на его торс. Отлично очерченный торс. Но тут до парня дошел смысл вопроса. Смутившись еще больше, он развернулся и стал засовывать коробку из-под обуви с винтиками и гайками в одну из оставшихся расщелин.

– Я получил ее во время одной из недавних выездных трансляций, – сказал он, имея в виду футболку.

– Угу, – кивнула Мериголд.

– Мне нравится быть в курсе событий. Узнавать что-то новое.

– Моя мама слушает NPR.

Норт по-прежнему стоял, отвернувшись.

– Так, я должен был спросить это раньше, но есть ли здесь коробки с украшениями к Рождеству, – он помотал головой, – к Йолю, которые нам стоило бы поискать?

Сменил тему вместо того, чтобы подхватить игру? Интересно. А раньше казалось, что он не упустит случая подколоть в ответ.

– Или на солнцестояние елки не наряжают? – продолжил он сухо. – Оставляют в первозданном виде?

Вот, это уже похоже на Норта. Хотя… откуда ей знать, что похоже на него, а что нет? Внезапно Мериголд поразило то, как сильно ей захотелось узнать его получше.

Она шагнула к нему.

– У нас в семье – наряжают.

Норт обернулся, не осознавая, что она стоит почти вплотную. Но не отступил и не дрогнул.

– Значит, коробка с украшениями где-то есть.

Низкий голос отзвуком прокатился по всему ее телу.

– Да. Целых две.

Норт улыбнулся.

– Можешь их описать?

– Одна из-под игрушечного замка от «Fisher-Price», другая – из-под домика «Fisher-Price Tudor».

– Кажется, такие мне пока не попадались.

Его тон стал еще ниже. И даже – ладно, признаемся честно – сексуальнее. Низкий и сексуальный голос… который говорил о коробках из-под игрушек.

Мериголд отвернулась, улыбаясь самой себе.

– Тебе принести что-нибудь? Воду? Кофе? Чай?

Похоже, Норта забавляло ее веселое настроение.

Хоть он и не знал, в чем причина.

– Ага, кофе. Спасибо.

Кухня тоже лежала в руинах, но, в отличие от остальной квартиры, здесь было куда больше пространства для маневра. Пока Мериголд варила кофе, Норт переставил в угол гостиной круглый стол для внутреннего дворика и два стула для столовой. Получилось уютное место для ужина. Мериголд обычно перекусывала стоя, здесь или у себя в комнате. Она уже и забыла, когда в последний раз ела вместе с мамой.

Появившись откуда-то у нее из-за спины, Норт указал на устройство для приготовления кофе.

– Что это?

– Френч-пресс.

– Прикольно.

Она пожала плечами.

– Мама не верит в электронные кофеварки.

– Ну, зато она верит в кофе.

Мериголд рассмеялась, доставая из шкафчика две чашки ручной работы: ее мать верила в поддержку местных мастеров.

– Какой кофе ты пьешь?

– Черный.

– Ну, надо же. Какой крепкий дровосек.