Волчья ночь (СИ) - Юлия Григорьева

Наталья сидит за столом и проверяет счета. Она игнорирует мое присутствие, я мнусь у нее за спиной, отчаянно ища повод заговорить.

— Наталья Викторовна, — начинаю я, она поднимает голову, но не оборачивается ко мне. — А вы читали эти книги?

Она поворачивает голову, меряет меня взглядом, потом смотрит на корешки книг.

— Читала, — коротко отвечает Наталья и возвращается к своим счетам.

— А что посоветуете мне прочесть? — я с готовностью жду развитие разговора.

— Эльвира, ты их уже все прочитала, — холодно отвечает она, больше не поднимая головы.

— А какая у вас самая любимая книга? — я подхожу ближе.

Наталья снова оборачивается ко мне, потом собирает свои бумаги и направляется на выход, не удостоив меня больше ни словом. Я чувствую себя так, словно меня окатили помоями и не выдерживаю.

— Наталья Викторовна, что я вам плохого сделала? — почти выкрикиваю я.

Она уже берется за ручку двери, но опускает руку, разворачивается ко мне и возвращается к столу, куда швыряет свои бумаги, и они разлетаются в разные стороны. Наталья некоторое время смотрит на меня, сузив глаза, я выдерживаю этот взгляд.

— Ты своим присутствием отравила воздух в этом доме, сломала уклад, превратила гордого волка в психованную шавку, — говорит она и начинает собирать разлетевшиеся бумаги.

— Я не стремилась к тому, чтобы задержаться здесь дольше, чем было указано в договоре о найме, — мне обидны ее слова. — Я шла работать и не больше.

— Не строй из себя наивность! — выкрикивает Наталья и снова кидает бумаги. — Вы были с ним знакомы раньше? Ты ведь знала, что он неравнодушен к тебе, когда еще ехала сюда.

— С чего вы взяли? — я возмущенно повышаю голос.

Теперь мы вместе собираем бумаги, сердито поглядывая друг на друга. Наконец, несчастные листы ложатся кривоватой стопкой на стол, и Наталья выпрямляется и сверлит меня взглядом.

— А часто хозяева ездят забирать прислугу к ней домой? А может все хозяева приказывают для горничной подготовить одну из лучших комнат? Он ведь за тобой сорвался, бросив здесь все дела! — женщина обвиняет меня в том, о чем я понятия не имею. — Когда ты его охмурила? Говори! — Наталья хлопнула ладонью по столу, и я вздрогнула от резкого звука.

— Да о чем вы говорите?! Я его увидела первый раз, когда он забирал меня, — я злюсь, действительно, злюсь.

— Ты врешь, соплюшка, нагло врешь! — истерично выкрикивает Наталья. — У него было достаточно увлечений, но он никогда себя так не вел. Чем ты его так приворожила?

— В чем дело, Наталья Викторовна? — я ошарашено смотрю на нее. — Почему это вас так задевает?

— Потому что на твоем месте должна быть я! Я! — выкрик ивает она и падает на стул, опустив голову на руки. Плечи женщины сотрясаются, она плачет. — Почему, почему все так несправедливо? — всхлипывает Наталья. — Я ведь любила его с первой минуты, как увидела этот богатырский разворот плеч, эту горделивую стать, эти таинственные глаза. Когда он начал ухаживать за мной, я была такой счастливой. А когда он сказал: "Ната, ты готова бросить все и прожить рядом со мной свою жизнь?", я, не задумываясь, ответила: "Да!". Я знала, что он женат, но я слишком сильно любила его и верила ему. Мы приехали сюда, и это было самое счастливое время в моей жизни. Даже эта мстительная тварь Кристина не смогла испортить наше счастье. И я была горда, что мой мужчина не такой, как все. Меня не пугал его волчий облик, я любовалась им! И я так ждала, что он предложит мне свой дар. А потом он начал пропадать, привозить других женщин, но всегда шел ко мне, потому что преданней меня у него никого не было и нет. И вот появляешься ты, и я будто умерла, я перестала для него существовать. А потом я слышу, как он предлагает тебе свой дар, тебе! Глупой малолетке! Это я должна была его получить, я! Это я смогла для него… — она вдруг резко замолкает, встает, собирает бумаги и стремительно выходит из библиотеки.

Но через минуту дверь снова откры вается, и Наталья возвращается, садится на стул и задумчиво смотрит на меня. Я присаживаюсь напротив, боясь что-либо сказать, потому что Наталья вернулась не просто так. Она некоторое время молчит.

— Десять лет назад он первый раз приехал домой с горящими глазами, — все так же задумчиво говорит женщина. — Он метался по особняку, как зверь в клетке. Эдик первый раз закрыл двери своей спальни. Я все думала, что могло довести его до такого состояния… А потом такое происходило по три-четыре раза в год. Он уезжал, а возвращался совсем ненормальным. Выл, носился по лесу, кидался на всех… совсем так, как начал вести себя с тех пор, как ты появилась, когда не притрагивался к тебе. Значит, говоришь, не знала его? — в серых глазах женщины мелькает насмешка.

После этого она встает и выходит, больше не сказав ни слова. Я остаюсь сидеть и тупо смотреть на ее стул, пытаясь понять, что она хотела сказать…

— Эдик, — повернулась к нему, — ты знал меня до того момента, когда забрал из дома?

Он оторвался от дороги и сел в пол оборота ко мне, как всегда без труда удерживая машину на дороге и лавируя между другими автомобилями.

— Ты меня помнишь? — спросил Эдуард, и я отвесила себе оплеуху, мысленно. Почему я столько времени потратила на то, что жалела себя, но ни разу не задала этот вопрос, ведь Наталья сама мне подсказала.

— Нет, — созналась я. — Наталья однажды кое-что сказала, и это натолкнуло на мысль. Сейчас только вспомнила. Так ты знал меня?

Эдуард отвернулся, мечтательно глядя на дорогу, я ждала, когда он заговорит, но он все так же молчал. Я кашлянула, напоминая, что все еще здесь и жду ответа. Мой волк бросил на меня взгляд и недовольно сморщился.

— Эля, это были только мои воспоминания. Я не хочу ими делиться, — нахмурился Эдуард.

— Значит знал? — теперь я тоже нахмурилась и попробовала вспомнить, видела ли я такого великана хоть когда-нибудь. Его сложно не заметить, еще сложней не запомнить. Однако, память молчала, и я решила действовать проверенным способом. — Эденька, — я придвинулась ближе к нему и прислонила голову к могучей руке. — Расскажи, мне интересно, пожалуйста.

Эдуард недовольно посмотрел на меня, но обнял, снова ведя машину одной рукой. Я потянулась к нему, погладила по щеке, и мой волк резко вырулил на обочину, бросая руль еще до того, как машина остановилась. Я тут же оказалась в капкане его объятий, но отталкивать или закрываться не стала, с готовность подставляя губы.