Поколения - Майкл Диллард

– Советник? С вами все в порядке? – сам Дэйта казался целым и невредимым. Его волосы были взъерошены, глаза расширены в шоке.

Она кивнула, хотя ее ноги все еще дрожали, и снова скорчилась, когда приступ боли опять пронзил ее тело: видимо, было повреждено ребро и порваны мышцы плеча. Слава Богу, на корабле было тихо и земля под ее ногами была твердой.

На мостике стоял смог от оплавленных консолей, но было странно светло. Трой краем глаза взглянула на сияние и поняла, что лучи света доходили до нее профильтрованными через дым. Сначала она подумала о том, что, возможно, волшебным образом восстановилось аварийное освещение. И тут она подняла глаза вверх и увидела через пелену дыма солнечный свет, который проникал внутрь, в разбитый купол мостика. Две птицы подлетели и уселись на краю дыры, с любопытством осматривая тех, кто был внизу.

– Я думаю, мы приземлились, – прошептала Трой.., самой себе. Дэйта уже ушел прочь и помогал другим подниматься на ноги. Она повернулась и на палубе увидела Ворфа, который пытался сесть. Очевидно, он был выброшен через тактическую консоль.

И тут Трой заметила Райкера, который неподвижно лежал лицом вверх рядом с командным креслом. Его шея была неестественно вывернута, глаза открыты, пустой взгляд устремлен на разорванный купол.

– Мой Бог... Билл! – она бросилась к нему, совершенно уверенная, что он мертв, и упала на колени.

– Со мной все нормально, – прохрипел он. – Просто наслаждаюсь видом... – он медленно и осторожно сел на палубе. – Доклад...

Дэйта появился из пелены дыма с Ворфом, который шел рядом.

– Все системы вышли из строя, сэр, – сообщил андроид. – Я не знаю, как выдержали остальные части корабля. Но на мостике жертв нет. Только небольшие повреждения.

– Хорошо, – сказал Райкер. Он дотянулся до спинки вывернутого командного кресла и, игнорируя предложения помощи со стороны Дианы и Дэйты, рывком встал на ноги. – Эвакуировать мостик и организовать поисковые группы из всех членов персонала, которые серьезно не пострадали.

– Есть, сэр. – Дэйта повернулся и направился в сторону аварийного выхода; Ворф и Трой последовали за ним.., и замерли на месте, когда свет угас и на мостике стал сгущаться мрак.

"Солнечный закат", – сразу подумала она; возможно, это означало лишь наступление ночи. Но темнота опустилась слишком внезапно, даже неестественно быстро, и когда Трой остановилась в нерешительности, земля под ее ногами начала дрожать.

– Соран, – прошептал Билл с чувством поражения, с такой горечью, что у Трой перехватило дыхание.

"Шоковая волна", – поняла она. Сорану удалось запустить зонд. Они потерпели катастрофу и выжили только для того, чтобы теперь погибнуть под шоковой волной.

– Итак, – сказал спокойно Ворф рядом с ней, – капитан был прав: будущее изменилось. – Он сделал паузу. – Это не бесчестная смерть. – Он повернулся к Трой и сказал еще мягче:

– Если вам суждено умереть, я рад, что умру вместе с вами.

– Я могу сказать то же самое. – Райкер выдавил улыбку, но его глаза были пусты. – Интересно, капитан... – он оставил фразу незаконченной. Трой хотела улыбнуться в ответ, посмотреть в глаза своих друзей в последний раз, но не смогла. Темнота сгущалась, пока весь мостик не утонул в непроглядном мраке.

Дрожь под ногами усиливалась, и скоро начало казаться, что это небольшое землетрясение. Трой покачнулась, протянула руку и вцепилась в Ворфа, чтобы удержаться на ногах. Он обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе.

– Но это неверно, – сказала она вдруг с неожиданной уверенностью.., с такой же уверенностью, которую почувствовала тогда, когда Пикар рассказал ей о своем видении будущего, о том, что она умрет и наступят годы вражды между Ворфом и Биллом. Она знала тогда, чувствовала всем сердцем, что это будущее не осуществится.

Точно так же она знала со всей определенностью, что это будущее было не правильным, что ей и всей команде "Энтерпрайза" не было суждено умереть вот так, вместе...

– Это неверно. – Ее слова были поглощены усиливавшимся ревом шоковой волны. Поверхность закачалась, как штормовое море, бросая ее и Ворфа на палубу.

– Это неверно, – повторила Трой даже тогда, когда корабль начал вибрировать и земля под ними стала горячей. Это была ее последняя мысль даже когда перегородки вокруг нее засияли раскаленным металлом и форма на ее теле загоралась.

"Это неверно... Это неверно... Это неверно..."

Глава 13

Тьма была непроглядной. Пикар глубоко вздохнул и собрался с мыслями. В какой-то миг головокружительной затерянности в пространстве он постарался, но не смог вспомнить, кто он такой и откуда пришел. Соран, Веридиан-Три, энергетическая лента.., воспоминания казались такими далекими, как полузабытый сон.

И самым худшим из всего этого было то, что он не знал, где находится. Он не был слеп. Казалось, что его глаза были просто закрыты мягкой повязкой, которую он не мог снять, потому что кто-то ласково, но цепко придерживал его руки.

Маленькие ручонки схватили его за низ форменной куртки, за брюки на коленях и тянули вперед, медленно ведя за собой по пушистому ковру. Он мгновенно понял по запаху, по ощущению пола под подошвами, что это был не "Энтерпрайз".

И все же ему было здесь так же хорошо, как и там, может быть, даже лучше. Несмотря на замешательство, он не ощущал страха. Тяжелые двери со скрипом открылись, и он почувствовал движение воздуха, пропитанного запахами. Пикар вдохнул его, словно пробуя на вкус, определяя ароматы: сосна, мускатный орех, яблоки, корица. И запах, который он помнил со времен своего детства: жареный гусь...

Пикара провели вперед еще на несколько шагов, затем неожиданно руки отпустили его. Он остановился, покачиваясь.

– Что такое? Где я? – в его голосе не было даже оттенка негодования, просто любопытство.

Кто-то дернул узел на его затылке. Повязка спала. Пикар мигнул, ослепленный калейдоскопом ярких цветов; когда глаза привыкли к свету, он увидел, где находится.

Это была большая, с высокими потолками, гостиная, в каких обычно собирается вся семья. Обстановка указывала на Францию двадцать пятого века, а в центре комнаты стояла огромная рождественская елка, расцвеченная огнями. Пикар открыл рот от восхищения. Сложенные под елкой, которая была по меньшей мере на метр выше него, лежали подарки всевозможных размеров и форм, обернутые в золотую, красную и зеленую фольгу. Свежие ветви остролиста украшали деревянные перила лестницы и камин, где в огне пылал традиционный рождественский деревянный чурбан.

И посреди всего этого праздничного убранства стояли пятеро детей, улыбающиеся в предвкушении веселья, и во все глаза смотрели на него.

Пикар с интересом посмотрел на каждого из них. Эти дети были незнакомы ему; он никогда не видел их раньше, и все же.., он знал их. Две девочки и три мальчика, и все глядели на него влюбленными глазами и светились лучезарной улыбкой.

Самой старшей была тринадцатилетняя Оливия: за последние несколько лет девочка вытянулась и стала стройной. Здесь был и семилетний Мэтью, с щеками круглыми как яблоки: он унаследовал блестящие математические способности своей матери. Здесь был Мэдисон, которому исполнилось десять, у него были черные волосы, как у отца, он увлекался военной историей; рядом стояли Томас, его близнец, и Мими, малышка пяти лет, самая обожаемая дочка своего отца.

Он смотрел на них с восхищением и осознавал, что это его дом, его дети и что он любил каждого с такой силой и нежностью, каких никогда прежде не испытывал.

– Продолжайте...

Голос прозвучал откуда-то сзади. Он резко повернулся и увидел свою прелестную пленительницу – золотоволосую, стройную, которая улыбалась ему полными любви зелеными глазами.

Он никогда не встречал ее и все же знал, что этим очаровательным существом была Элис, его жена в течение последних шестнадцати лет. И они разговаривали друг с другом по-французски.

– Скажи что-нибудь! – потребовала Элис с притворной нетерпеливостью и опустила руку ему на плечо. – Они ждут.

Он вздохнул, переполненный чувствами, затем тихо рассмеялся:

– Я.., я не знаю, что сказать...

Оливия, которую, как хорошо знал Пикар, по весьма важным причинам братья называли "Босси", попросила:

– Папа, скажи: "Счастливого Рождества!"

– Счастливого... – он заколебался, обводя взглядом комнату. – ..Рождества...

Самая маленькая, Мими, издала радостный крик и принялась аплодировать. Другие дети последовали ее примеру. Элис подалась вперед и звучно поцеловала его в щеку. Ошарашенный, он позволил ей подвести себя к большому старому креслу.., точной копии кресла Робера в фамильном поместье, того, в котором он никогда не позволял сидеть никому, даже Рене.., и уж, конечно, своему брату, Жану-Люку. Пикар поклялся себе, что когда уйдет в отставку, закажет себе такое же и поставит в своей гостиной.