Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

Последнее, что она успела увидеть, был яркий, обжигающий свет. Взрыва она уже не слышала. Через мгновение весь холл превратился в огромный факел. Грохот и звон вылетевших стекол услышали соседи, а затем увидели черный дым, что повалил из окон коттеджа.

Пожарные приехали быстро. Бывший мэр Постников, еще при жизни, успел выбить для города новые машины, способные быстро сбивать огонь. Но первый этаж, пока расчеты развернули технику, успел выгореть, и пламя уничтожило столовую, пол и перекрытия над спальней Олега. Комнаты мальчиков на втором этаже пострадали меньше, а крышу и спортивный зал на третьем удалось спасти.

Опознать обгорелый труп в столовой пожарные не смогли, но по одной босоножке, которую огонь почти не тронул, поняли, что в доме погибла женщина.

Причину возгорания тоже определили быстро. Оно произошло из-за утечки газа. Кто-то из жильцов дома забыл выключить газовую плиту. О чем и был составлен соответствующий акт.

Олег сидел в самолете, откинув голову и прикрыв глаза. В Боинге пассажиры имели достаточно комфорта, и их коленки не упирались в спинку кресла сидящего впереди соседа. Но Голенев удобствами не наслаждался, он обдумывал план предстоящей операции.

Отправив молодежь к рыбаку Тодди на остров, он отзвонил Скворцову, попросил его организовать анализ ДНК найденным в легковушке останкам и предупредил, что покидает свой дом на полуострове Гоувер. Оставив координаты почты, куда будет наведываться раз в неделю Тодди Сорси, Олег попросил больше с ним по телефону не связываться. Он имеет адреса снятых афганцами квартир и сам найдет их, когда окажется в Москве.

— Вы не хотите выпить со мной немного виски? — Улыбнулась соседка, откинув плед, под которым дремала все время, что они летели.

— Пытаюсь последние дни сохранять голову трезвой. Но если вам необходима компания, могу составить. — Ответил Олег, не выказав от предложения особой радости. Соседка не обратила на это внимания:

— Это так любезно с вашей стороны. — И она жестом подозвала бортпроводницу. Та подкатила к ним тележку с напитками, и по просьбе молодой женщины налила в два высоких стакана по порции виски.

— Меня зовут Эллис. — Представилась она и, приподняв свой стакан, сделала небольшой глоток: — Знаете, мне всегда холодно. А виски так приятно согревают нутро…

— Рад за вас. — Ответил Голенев и подумал, почему бы этой замерзающей деве не поспать еще часок до посадки. Ее активная доброжелательность мешала ему думать. Но Эллис желала беседы:

— Вы часто бываете в Петербурге?

— Никогда не был. В первый раз лечу.

— Странно, вы же русский. Или я ошибаюсь?

— Акцент выдает? — Поинтересовался Олег. За годы, проведенные в Англии, язык он освоил неплохо. Даже профессор Слоун хвалил его произношение. А тут, кажется, прокололся. Она рассмеялась:

— Язык тут ни при чем. Вы так схватили стакан, что я сразу поняла — вы русский. У меня был знакомый русский моряк. Он так же зажимал лапой напитки. Я всегда боялась, что он раздавит стекло и порежет руку.

— Возможно, — ответил Олег.

— Жаль… — сказала она.

— Жаль, что я русский?

Она снова рассмеялась:

— Жаль, что вы первый раз в Петербурге. А то бы я попросила вас быть моим гидом.

— Выходит, мне не повезло. — Ответил Олег, но грусти в его голосе она не услышала.

— Вас это вовсе не огорчает. Вы не любите женщин?

— Наоборот, очень даже люблю. Но не женщин, а женщину. Я же не мусульманин.

— Браво, вы меня с ходу очаровали. — Она допила виски и захлопала в ладоши: — Вы верный муж и отец большого семейства. Это прекрасно! Но я же не предложила вам ничего, кроме прогулки по городу. Я сама замужем и мужу стараюсь не изменять.

— Получается?

— Семь лет получалось. А дальше посмотрим по его поведению.

— Брали бы мужа с собой и следили за его поведением лично.

— Я бы с удовольствием. Но он в Ираке. Он у меня военный. — И Олег увидел, как ее лицо тут же изменилось. Подобное выражение он ни раз наблюдал во время проводов у жен своих боевых друзей. И это же выражение заметил у Иры, перед расставанием на причале. В тревоге за любимых женщины отличаются мало — сделал он интернациональный вывод:

— Простите, Эллис. Я не хотел тревожить ваши чувства…

— Пустяки. Выпейте за его удачу.

Олег допил залпом всю порцию виски. Она благодарно кивнула, спряталась под плед и больше до посадки его не тревожила. Но думать о предстоящей схватке с Макой он больше не мог. Опасения за жену, на время оставившие его, накатили снова. Как будто он все учел — и маленький рыбацкий остров не так просто найти, и его парни не из робкого десятка. Но все равно беспокойство не пропадало. За себя он не боялся. Он воин, и знает, что делать и как выжить в бою. Голенев предполагал, что люди Маки могут караулить его в Шереметьево, поэтому и летел в Питер. Его так просто не возьмешь, а Ира и его парни — совсем другое дело…

В Пулкове лил проливной дождь. Спускаясь по трапу, Олег набросил свой пиджак на плечи Эллис, а сам, пока они добежали до автобуса, промок до нитки. Хорошо, что бумажник с документами и банковскими карточками сумел уберечь в кармане брюк. В очередь на паспортный контроль они с Эллис стояли вместе. Она достала платок и вытерла ему лоб и щеки от капель дождя.

В зале прилетов ее встречала очкастая девушка.

— Пока, Эллис. Удачи тебе…

— И тебе. Я догадалась, ты тоже солдат, как и мой муж.

— Да, и видишь, живой. Так что не волнуйся. И с твоим все будет отлично!

Пока он снимал в банкомате деньги, менял валюту и покупал карту для мобильного, дождик кончился. Частники предлагали свои услуги, но он дождался в очереди «Волгу» с шашечками. Пожилой питерский водила Голеневу понравился, и он забрался на заднее сидение. Водитель внимательно рассмотрел пассажира в зеркало и только после этого спросил:

— Куда едем?

— Пока не знаю.

— Приятно слышать. — Усмехнулся шофер, но с места тронул: — Надеюсь, в Питер?

— Давай в Питер. — Не возражал Голенев. На трассе он отследил, не увязался ли кто за ними. Но слежки не заметил.

— Надумал адресок? — Напомнил таксист, когда они въехали в город.

— Послушай, шеф, мне нужна тачка. Я бы купил машину по доверенности, чтобы с оформлением не возиться. Не знаешь, кто хочет продать? Можно не новую, но чтобы на ходу, и тысяч десять прошла без поломок.

— Смотря сколько дашь? А то и свою отдам.

– «Волгу» не хочу.

— А я тебе «Волгу» и не предлагаю. «Восьмерка» у меня в гараже. Но дешево не выйдет. Она у меня, как ласточка, садись и хоть во Владивосток.

— Сколько за ласточку?

— Пять штук баксов дашь, забирай.

— Какого года?

— Девяносто девятого. Но прошла всего сорок. И в гараже. Я больше на этой, а она для радости.

— Поддув, карбюратор?

— Классика, без наворотов. Но все путем. Я за машиной слежу. Кузов, как из магазина.

— Дорого. Скинь долларов пятьсот, договоримся.

— Не пойдет. Сигнализация, антикоррозийка, фары с галогеном. Дешевле мне нет смысла.

— Договорились.

— Не шутишь?

— Я похож на клоуна?

— Вроде нет. Но народ разный попадается…

Через два часа Голенев катил в сторону Москвы на своей машине. Продавец не обманул. Его «Восьмерка» дожила до второго владельца в заботливых руках. Расставаясь со своей «ласточкой», хозяин с трудом сдержал слезу. Но за эти деньги ему светила новая машина, и упускать свой шанс старый питерский таксист не собирался.

Проехав Тосно, Олег прижался к обочине и позвонил Павлу. К телефону никто не подошел. Голенев посмотрел на часы. Стрелки показывали начало первого, и он подумал, что семейство Вислоуховых на работе. Трасса состояла из трех полос, позволяя обгонять грузовой транспорт и тихоходных водителей. Голенев поднажал. Стрелка спидометра задрожала на отметке сто тридцать километров. К четырем он уже поднялся на Валдай. Перекусив в придорожном кафе, снова позвонил в Глухов. Но в квартире Павла трубку по-прежнему не брали. Голеневу очень хотелось поговорить с Меджрицкой, но решил воздержаться. О его приезде в Россию, кроме Павла и Веры, знать пока никто не должен.

До Московской кольцевой дороги добрался около девяти вечера и, не заезжая в город, свернул на Восток. В половине одиннадцатого он уже гнал по Егорьевскому шоссе в сторону Глухова. К часу ночи понял, что глаза слипаются. Заехал на лесной проселок, отбросил сидение и отключился. Спал сорок минут. В четыре утра подкатил к Глухову. Но в город заезжать не стал. Спустился по песчаному накату к реке и притормозил в зарослях молодого ивняка. Сюда наезжали рыбаки со всей округи, и парковка его машины не могла привлечь внимания. Метрах в десяти Голенев заметил видавший виды «Запорожец», а еще дальше «Ниву». Рядом с вездеходом разглядел палатку и дымок от костра.