Жизнь не сможет навредить мне - David Goggins

У каждого студента был свой инструктор для этой эволюции, и Психо Пит специально попросил меня. Было очевидно, что мне тяжело, а Психо и его уязвленная гордость жаждали расплаты. С каждым движением моей правой ноги волны боли взрывались, как фейерверк. Даже когда Психо смотрел на меня, я не мог этого скрыть. Когда я гримасничал, он улыбался, как ребенок в рождественское утро.

"Завяжите квадратный узел! Потом булинь!" - кричал он. Я так напрягался, что мне было трудно перевести дыхание, но Психу было все равно. "Сейчас!" Я глотнул воздуха, согнулся в талии и ударил ногой вниз.

Всего в упражнении было пять узлов, и каждому студенту сказали взять свой восьмидюймовый кусок веревки и завязать их по одному на дне бассейна. Между ними давался вдох, но можно было сделать все пять узлов на одном дыхании. Инструктор называл узлы, но темп выполнения зависел от каждого ученика. Нам не разрешалось использовать маску или очки для завершения эволюции, и инструктор должен был одобрить каждый узел большим пальцем вверх, прежде чем нам разрешат всплыть. Если вместо этого он показывал большой палец вниз, мы должны были завязать узел правильно, а если мы всплывали до того, как узел был одобрен, это означало провал и билет домой.

После возвращения на поверхность отдыхать и расслабляться между заданиями было нельзя. Постоянное движение по воде означало учащенное сердцебиение и постоянное сжигание кислорода в крови одноногого человека. Перевод: погружения были крайне некомфортными, и потеря сознания была реальной возможностью.

Псих смотрел на меня сквозь маску, пока я работал с узлами. Примерно через тридцать секунд он одобрил действия обоих, и мы всплыли. Он дышал легко и свободно, а я задыхался и пыхтел, как мокрая, уставшая собака. Боль в колене была такой сильной, что на лбу выступили капельки пота. Когда потеешь в бассейне без подогрева, понимаешь, что что-то не так. Я задыхался, у меня не было сил, и я хотел бросить все, но бросить эту эволюцию означало бросить BUD/S вообще, а этого не было.

"О нет, ты ранен, Гоггинс? Тебе в промежность попал песок?" спросил Псих. "Держу пари, ты не сможешь сделать три последних узла на одном дыхании".

Он сказал это с ухмылкой, словно дерзил мне. Я знал правила. Я не обязан был принимать его вызов, но это сделало бы Психо слишком счастливым, а я не мог этого допустить. Я кивнул и продолжал ступать по воде, откладывая погружение, пока мой пульс не выровнялся и я не смог сделать один глубокий, питательный вдох. Психу это не понравилось. Всякий раз, когда я открывал рот, он брызгал мне в лицо водой, чтобы еще больше напрячь меня - такая тактика использовалась, когда стажеры начинали паниковать. Это делало дыхание невозможным.

"Уходите под воду, или вы провалитесь!"

У меня закончилось время. Я попытался глотнуть воздуха перед прыжком в воду, но вместо этого попробовал полный рот воды из брызг Психо, когда на отрицательной задержке дыхания опустился на дно бассейна. Мои легкие были почти пусты, что означало боль от прыжка, но я вырубил первого за несколько секунд. Псих не спеша осмотрел мою работу. Мое сердце стучало, как азбука Морзе в режиме повышенной готовности. Я чувствовал, как оно мечется в груди, словно пытаясь прорваться сквозь грудную клетку и вырваться на свободу. Псих уставился на шпагат, перевернул его и внимательно изучил глазами и пальцами, после чего в замедленной съемке показал большой палец вверх. Я покачал головой, развязал веревку и взялся за следующую. Он снова внимательно осмотрел ее, пока моя грудь горела, а диафрагма сжималась, пытаясь набрать воздух в пустые легкие. Боль в колене достигла десяти баллов. В моем периферийном зрении собирались звезды. От этих многочисленных стрессов я шатался, как башня Дженга, и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Если бы это случилось, мне пришлось бы полагаться на Психа, чтобы он выловил меня на поверхность и привел в чувство. Неужели я действительно доверяла этому человеку? Он ненавидел меня. Что, если он не справится с задачей? Что, если мое тело настолько обгорело, что даже спасительное дыхание не сможет привести меня в чувство?

В голове крутились те простые ядовитые вопросы, от которых никуда не деться. Почему я здесь? Зачем страдать, если можно бросить все и снова чувствовать себя комфортно? Зачем рисковать потерей сознания или даже смертью ради тренировки узла? Я знал, что, если бы я поддался и выбросился на поверхность, моя карьера морского котика закончилась бы тогда и там, но в тот момент я не мог понять, почему меня это вообще волновало.

Я посмотрел на Психа. Он держал оба больших пальца вверх и широко улыбался, словно смотрел комедийное шоу. Его секундное удовольствие от моей боли напомнило мне все издевательства и насмешки, которые я испытывал в подростковом возрасте, но вместо того, чтобы играть в жертву и позволять негативным эмоциям высасывать из меня энергию и вытаскивать на поверхность неудачника, в моем мозгу словно вспыхнул новый свет, который позволил мне перевернуть сценарий.

Время остановилось, когда я впервые осознал, что всегда смотрел на всю свою жизнь, на все, через что мне пришлось пройти, с неправильной точки зрения. Да, жестокое обращение и негатив, через который мне пришлось пройти, до глубины души выбили меня из колеи, но в тот момент я перестал считать себя жертвой неудачных обстоятельств, а увидел, что моя жизнь - это тренировочная площадка. Мои недостатки все это время мозолили мне глаза и готовили меня к тому моменту в бассейне с Психом Питом.

Я помню свой самый первый день в тренажерном зале в Индиане. Мои ладони были мягкими и быстро раздирались на брусьях, потому что не привыкли к стальному хвату. Но со временем, после тысяч повторений, на моих ладонях образовалась толстая мозоль, которая стала защитой. Тот же принцип работает, когда речь идет о мышлении. Пока вы не столкнетесь с такими трудностями, как жестокое обращение и издевательства, неудачи и разочарования, ваш разум будет оставаться мягким и незащищенным. Жизненный опыт, особенно негативный, помогает закалить разум. Но только от вас зависит, где будет эта черствость. Если во взрослой жизни вы решите считать себя жертвой обстоятельств, эта черствость превратится в обиду, которая защитит вас от незнакомого. Она сделает вас слишком осторожным и недоверчивым, а возможно, и слишком злым на мир. Она сделает вас боязливым к переменам и труднодоступным, но не твердолобым.