Рецепт колдуньи. Сборник - Черных Валентин Константинович

— Вначале ко мне домой, — сказала я Коле. — И потом к дочери и матери в деревню.

Я купила Анюте ее любимую «фанту», матери клюкву в сахаре, несколько пакетов баварских сосисок.

Уже подъезжая к дому, я услышала писк пейджера. Коля прочел сообщение и протянул пейджер мне. «Вера, срочно позвони мне в офис. Игорь». Мне уже приобрели мобильный телефон, но не успели подключить. Николай притормозил у ближайшего телефона-автомата. Ни у него, ни у меня телефонных жетонов не оказалось. Но я уже знала, что где-нибудь рядом обязательно должна быть или бабка, или алкоголик, которые продают жетон за двойную цену. На этот раз оказался алкоголик, то ли сильно загорелый, то ли много дней обходившийся без мыла.

— Сколько тебе надо? — спросил он.

— Один.

— Бери больше. Я скоро уйду.

Я взяла пять. Он заработал на две бутылки пива.

Я набрала номер Игоря.

— Я думаю, тебе есть смысл приехать в офис.

— Насчет смысла я решу сама, — ответила я. — Ты говори, что случилось.

— Пять минут назад пришел факс о том, что тендер будет в министерстве в понедельник в десять утра.

— Ты посмотри на число. Тендер должен рассматриваться через две недели.

Игорь зачитал мне факс, подписанный заместителем министра.

Обычно в компании, особенно летом, в выходные дни никто не дежурил. В приемную, где стоял включенный факс, время от времени заходил охранник, но он вряд ли бы решился искать меня или Заместителя. Шахов это предусмотрел. Он знал, что мы еще не готовы. Бессонов его, конечно, проинформировал. Мы, еще не вступив в соревнование, уже проигрывали. Выход, наверное, мог бы найти отец, но Шахов знал, что его не будет.

— Едем в офис, — сказала я Николаю.

Игорь ждал меня в приемной.

— Я очень сожалею, но надо собирать малый совет, — сказала я.

— Есть проблемы, — ответил Игорь. — Адмирал уехал на рыбалку и будет в понедельник во второй половине дня. Аналитик не вышел на работу, и его домашний телефон не отвечает.

— Я знаю, где его найти, — ответила я.

— Но как найти Адмирала? Никто из его домашних не знает, где он точно. Знают, что он рыбачит на Истринском водохранилище, а это десятки километров.

— А где Настя?

— Настя у подруги на даче в Фирсановке. Адрес подруги она оставила.

— Надо звонить ей по мобильному.

— В субботу и воскресенье она мобильный отключает. Не отвечает ни домашний, ни мобильный телефон первого Заместителя. Шофер говорит, что в субботу он обычно уезжает на дачу. Но адреса дачи никто не знает.

— Твои предложения?

— Ехать в Фирсановку к Насте. Насколько я ее понял, она найдет кого угодно.

— Тогда так, — сказала я, — едем к Насте в Фирсановку, это по Ленинградскому шоссе, и заберем Аналитика, это по дороге.

Я была уверена, что, если соберу более взрослых и более опытных, они найдут выход из создавшейся ситуации. Я еще не понимала, что даже идеально подобранная команда, чего обычно никогда не бывает, может хорошо выполнить простейшую комбинацию, но эту комбинацию придется придумывать мне, для этого и существует лидер, руководитель, босс, шеф, названий много, но суть одна. Из нескольких предложенных решений придется выбрать одно, и выбирать придется мне, и при каждом изменении ситуации искать новые решения, неожиданные, парадоксальные, потому что все стандартные решения, которые ты можешь принять, уже просчитаны конкурентом и заблокированы. Бизнес — увлекательная игра, где проигравший не только не получает утешительной премии, а теряет все: деньги, репутацию. О шахматисте, который перестал быть чемпионом, вспоминают, из поколения в поколение начинающие игроки разбирают его наиболее удавшиеся партии, о проигравшем бизнесмене забывают сразу.

Игорь подрулил к дому Риммы. Мы ехали на двух машинах, потому что нам предстояло найти как минимум четверых. В одной машине мы не поместились бы. Римму я застала во дворе. В майке и коротких эластичных брюках до колен, она выбивала ковровые дорожки. Ее даже первой увидела не я, а Игорь и Коля. Их головы почти синхронно повернулись в сторону женщины, выбивающей ковровые дорожки. Им было интересно смотреть, как при каждом ударе по дорожке под майкой перекатывались лучшие груди не одной, а сразу трех средних школ микрорайона. Я подошла к ней. Римма присела на скамейку и спросила:

— У тебя сигареты есть?

Теперь я постоянно держала сигареты в сумочке.

Я дала ей сигарету, не выдержала и закурила сама.

— Его нет, я его наказала.

— Что случилось?

— Ничего не случилось, — безмятежно ответила Римма. — Я ему говорю: сходи за картошкой. А он мне: извини, не могу, срочная работа. Тогда я ему поставила ультиматум: если он не пойдет за картошкой, я с ним не буду спать.

— И что же он? — спросила я.

— Пошел, но не вернулся.

— А ты никогда не задумывалась, почему от тебя ушли два мужика и, по-видимому, намыливается третий? — спросила я.

— Ты думаешь, все из-за картошки? — подумав, спросила Римма и тут же вынесла вердикт: — Ну и пусть! Мужик в доме должен выполнять тяжелую физическую работу. Если не выполняет, зачем он тогда нужен?

Дискутировать с Риммой о роли мужика в семье не имело смысла, да и времени у меня на это не было. Я молча встала и пошла к машине.

— Результат отрицательный, — сказала я Игорю.

— Отрицательный результат — тоже результат, — ответил Игорь. — Может быть, поедем к нему домой? Его приятели-алкаши наверняка знают, где он.

— Поедем к Насте, — решила я. — Самый большой объем информации все равно у нее.

Как только мы миновали пост ГАИ, Игорь увеличил скорость, и, хотя, как обычно в пятницу, из Москвы за город шел сплошной поток машин, в Фирсановке мы были минут через двадцать.

По этому старому дачному поселку можно было определить историю и развитие советского и постсоветского общества.

Пока я не ходила в школу, года три подряд отец в Фирсановке снимал дачу. В тридцатые годы эту территорию для дачного строительства выделили заводу «Шарикоподшипник». Мы снимали дачу рядом с дачей бывшего директора завода. Директор был уже тогда на пенсии, и дом пришел в запустение. Сейчас рядом с дачами постройки конца тридцатых и начала сороковых годов стояли послевоенные зимние дома пенсионеров, которые живут здесь круглый год, деревянные особняки семидесятых годов и кирпичные крепости последних лет. В домах сороковых годов были обыкновенные, стандартные окна: и стекло берегли, и тепло. В семидесятые стеклили все, что можно застеклить, в сегодняшних домах окна больше напоминали бойницы, высоко поднятые над землей, в такое окно и залезть трудно, и вынести из него невозможно, да и из гранатомета не сразу попадешь.

Мы довольно быстро нашли дачу по улице Комсомольской, в поселках, в отличие от Москвы, названий улиц не меняли. За высоким дощатым забором возвышался второй этаж деревянного дома, выкрашенного белой масляной краской. В зелени высоких сосен белели стены, и ярким пятном выделялась крыша, крытая красной черепицей.

Игорь нажал на кнопку звонка в калитке. Из-за забора доносились музыка и женский смех. Мы ждали. Наконец из-за забора услышали женский голос:

— Говори пароль!

— Мы Настю ищем, — ответил Игорь.

— Настя, ты кого-нибудь ждешь? — спросила женщина.

— Никого, — ответила Настя.

— Скажите, что ее просят выйти Игорь и Вера Ивановна, — сказал Игорь.

— Впускай, — сказал Настин голос, — это мои.

Калитку открыли, и я увидела женщину лет сорока в шортах. Ее голая грудь была внушительна. Я посмотрела на Игоря, он не мог отвести глаз от этой груди.

— Ты что, никогда голых сисек не видел? — спросила его женщина.

— Таких — никогда. Не посчастливилось. Только во сне и в мечтах.

— Молодец, — похвалила Игоря женщина, — красиво отвечаешь. Входи же!

Мы вошли, и женщина закрыла калитку. Посередине участка стоял большой бильярдный стол. На нем играли две женщины в плавках и тоже с неприкрытым верхом. Одна, целясь в шар кием, почти легла на стол. Ей явно грудь мешала нанести точный удар. Вторая была Настя.