На сопках Маньчжурии - Олег Шушаков

Но, спикировав на вражеский клин, Виктор немного поспешил и слишком резко зашёл в хвост флагману. Его И-шестнадцатый клюнул носом (и на старуху бывает проруха!) и сорвался в штопор. Кустову удалось выровнять самолёт лишь у самой земли.

Он выматерился, снова набрал высоту и опять атаковал флагмана. Но выпустил по нему только одну очередь, потому что в этот момент у него отказали пулеметы. А японский бомбардировщик продолжал лететь… И тогда он решил пойти на таран.

Разогнавшись, Виктор настиг самурая и ударил своим истребителем по его двухкилевому хвосту. Бомбардировщик упал на землю и взорвался. От сильного удара самолет Кустова развалился в воздухе на части… И он погиб.

Виктор Рахов совершил таран еще в первый день наступления. Спасая лейтенанта Трубаченко, пропеллером 'ишачка' он отрубил хвостовое оперение японского истребителя. Но, тем не менее, сумел благополучно посадить самолет на свой аэродром… А неделю спустя, был тяжело ранен шальной разрывной пулей в живот, когда пролетал над сопкой Ремизовская. Это была последняя потеря в двадцать втором полку. И одна из самых горьких… В завершающий день боев на Халхин-Голе…

В этот день ожесточенно сражавшиеся и еще вчера стоявшие насмерть, самураи как-то внезапно сломались. И на земле, и в небе… Нет, они еще не бросали оружие, но стали какими-то вялыми, что ли… Сдулись, одним словом.

Утром более ста истребителей из семидесятого и двадцать второго полков встретили в районе Яньху – Узур-Нур до восьмидесяти самураев и сбили пятнадцать японских истребителей без потерь со своей стороны.

Днем в двух боях сошлись сорок семь истребителей пятьдесят шестого полка и сорок пять самураев. И опять. Сбито десять японских истребителей, без потерь с советской стороны.

Во второй половине дня в трех боях, в которых приняли участие сто шестнадцать краснозвездных истребителей и до сотни самураев, в том числе тридцать бомбардировщиков, было сбито шесть японских бомбардировщиков и семнадцать истребителей. Б е з п о т е р ь с советской стороны…

В этот долгий и жаркий день лейтенант Пономарев пополнил свой личный счет еще двумя самолетами с красными кругами на крыльях – бомбардировщиком и истребителем.

С истребителем пришлось немного повозиться. Но не так чтобы сильно. А бомбовоз он сбил без особого труда.

Это было уже под вечер. Они возвращались на свой аэродром после большого боя. И заметили девятку одномоторных легких бомбардировщиков противника, которая шла к реке без прикрытия. Шансов у самураев практически не было. Ребята мгновенно их разогнали, с первой же атаки завалив шестерых. Однако горючее у них было уже на исходе, и преследовать уцелевшее звено они не стали.

А самураи уходили со снижением на полной скорости, и, наверное, все время оглядывались, со страхом ожидая, что их догонят и безжалостно сожгут…

И в этот момент у Владимира перед глазами с поразительной четкостью встала картина того, п е р в о г о, боя его полка в Монгольском небе. Черные столбы дыма, стоящие над степью, и эскадрилья врагов, неторопливо уходящая на восток.

Они, наконец, отомстили за своих павших товарищей – старшего лейтенанта Черенкова, капитана Савченко, лейтенанта Орлова, майора Мягкова, майора Глазыкина, капитана Балáшева и многих-многих других, сгоревших в монгольском небе…

А шестого августа в двадцать втором истребительном авиаполку был праздник!

В этот день газета 'Правда' опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение боевых заданий и геройство, проявленные при выполнении боевых заданий, звание Героя Советского Союза было присвоено тридцати одному командиру Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В том числе десяти летчикам двадцать второго истребительного авиаполка – майору Глазыкину, батальонному комиссару Калачеву, капитанам Балáшеву и Степанову, старшим лейтенантам Орлову, Рахову, Скобарихину и Чистякову, лейтенанту Трубаченко и старшине Якименко.

Виктор Рахов так и не узнал о присвоении ему высокого звания. В день публикации Указа он умер в Читинском окружном военном госпитале от ран.

Старшина Якименко лежал в том же госпитале, понемногу поправляясь после тяжелого ранения в ногу, полученного в воздушном бою в середине июля.

Тем же Указом звание Героя, за тараны, было присвоено двум летчикам пятьдесят шестого авиаполка – комэска капитану Кустову и комзвена лейтенанту Мошину. Александр Мошин был свидетелем подвига своего командира, и на следующий день повторил его, оказавшись в сходной ситуации. Но уцелел…

Однако главной новостью дня стал специальный Указ о награждении майоров Грицевца и Кравченко второй золотой медалью 'Герой Советского Союза'. Дважды Герои! Это было очень необычно. Впрочем, и люди это были очень необычные…

У них, вообще-то, и первой медали не было. Так как еще и недели не прошло, как была учреждена эта самая медаль. Ничего получат сразу обе!

Когда в полку стало известно об Указах, батальонный комиссар Калачев собрал на митинг весь личный состав. Первым выступил дважды Герой Советского Союза майор Кравченко:

– В жестоких боях кто может думать о наградах? – сказал он. – Верность воинскому долгу – прежде всего… И все же я всей душой, всем сердцем рад, я счастлив, что награждены мои бойцы… Десяти летчикам-истребителям полка присвоено звание Героя Советского Союза. Храбрецы заслужили награду! Но славой своей полк обязан не отдельным выдающимся летчикам, а сотням самоотверженных людей. Одиночки никогда не решали и не решат судьбу войны… Славой своей полк обязан всем без исключения беззаветным бойцам – летчикам, техникам, оружейникам. Это они завоевали победу… Только за одну неделю боев по уничтожению окруженной группировки противника полк совершил две с половиной тысячи боевых вылетов, сбил сорок два истребителя и тридцать три бомбардировщика. И всему полку я лично обязан тем, что получаю самую высокую награду партии и правительства…

В это время в полк приехал Смушкевич и все остальные 'испанцы' и 'китайцы' из группы 'Отца'. Не хватало только капитана Виктора Кустова и старшего лейтенанта Виктора Рахова… Светлая им память…

После митинга, как и положено, состоялся товарищеский ужин, незаметно затянувшийся почти до утра. Боевой работы на завтра не ожидалось, и комкор Смушкевич своей властью разрешил пилотам чуть-чуть расслабиться. За исключением, дежурной эскадрильи, само собой.

Лейтенант Пономарев в состав дежурной эскадрильи не входил, поэтому кружку за столом поднимал вместе со всеми. Этот полк давно уже стал его родной семьей. А он ее полноправным членом.

На счету Владимира было семь самураев, сбитых лично, и пять, уничтоженных в группе. Да еще четыре сожженных на земле, во время штурмовок. Начальник штаба и не скрывал, что комполка за июльские бои представил его ко второму ордену.

Застолье проходило, как говорится, в теплой, дружеской обстановке. С множеством тостов. За товарища Сталина! За ВКП(б)! За товарища Ворошилова! За сталинских соколов! За товарища комкора! За новых Героев и дважды Героев!

А на следующий день к шести вечера территория МНР была полностью очищена от самураев.

Еще за три дня до этого комкор Жуков, которому шестого августа тоже было присвоено звание Герой Советского Союза, отдал приказ о мероприятиях по охране и обороне государственной границы Монгольской Народной Республики.

Частям и соединениями приказывалось подготовить оборонительный рубеж в две линии траншей полного профиля с ходами сообщения, оборудовать три противотанковых района, установить перед передним краем проволочные заграждения в три ряда кольев. При этом указывалось, что особо прочно укрепить следует участок между высотами Эрис-Улын-Обо и Номон-Хан-Бурд-Обо. Утром восьмого августа войска Забайкальского фронта, заняли оборону вдоль государственной границы и приступили к этим работам.

А вечером того же дня красноармейцы и командиры первой армейской группы с большим воодушевлением читали взволнованное письмо монгольских воинов, своих товарищей по оружию: 'Дорогие братья, бойцы Красной Армии!

Мы, цирики и дарги частей Монгольской народно-революционной армии, действующей в районе реки Халхин-Гол, от себя и от всего трудового народа Монголии горячо приветствуем вас, защитников нашей Родины от японских захватчиков, и поздравляем с успешным окружением и полным разгромом самураев, пробравшихся на нашу землю.

Наш народ золотыми буквами впишет в историю борьбы за свою свободу и независимость вашу героическую борьбу с японской сворой в районе реки Халхин-Гол. Если бы не ваша братская бескорыстная помощь, мы не имели бы независимого Монгольского революционного государства. Если бы не помощь Советского государства, нам грозила бы такая же участь, какую переживает народ Маньчжурии. Японские захватчики разгромили бы и ограбили нашу землю и трудовое аратство. Этого не случилось и никогда не случится, так как нам помогает и нас спасает от японского нашествия Советский Союз.