Один в поле воин - Михаил Нестеров

Курлычкин, наливая водку и находясь, как говорят врачи, в критическом состоянии, машинально отмерил триста граммов.

Сейчас во рту от подступившей тошноты стало кисло, и он так же неосознанно выжал в рот вторую половинку лимона. Снова поморщился, но дурнота мгновенно пропала, лишь зубы с невидимым налетом лимонной кислоты показались ему грубо сделанными протезами. В голове всплыло давно забытое слово "оскомина".

Обычно его завтрак приходился на двенадцать часов дня, сейчас часы показывали десять, но голод обрушился на него, затмевая возникшую проблему. Курлычкин ел жадно, руки покрылись слоем жира: у кусков жареной красной рыбы он съедал только брюшную часть, остальное бросал в корзину для бумаг.

Потянувшись к очередному куску, раздумал и налил в стакан водки.

В кабинете он был один. Сторонний наблюдатель сделал бы вывод, что этого человека долго держали взаперти – без пищи и воды. И вот он вырвался на свободу и с лихвой, торопясь, наверстывает упущенное.

Спиртное подействовало на этот раз как свежий бодрящий воздух после душной комнаты. Неожиданно для себя Курлычкин сделал вывод, что поиски Максима силами его боевиков ничего не дадут, разве что наделают шума, и каждый в городе будет знать о похищении. Добавят масла в огонь запросы аналитиков, которые приходили в свой офис действительно как на работу, честно отсиживая за компьютерным оборудованием положенные восемь часов, семь из которых уходили на всевозможные игры.

Работы у них было мало, но это заслуга самого Курлычкина, чей авторитет не допускал чрезвычайных ситуаций. Практически аналитики были нужны на крайний случай, не считая деловых запросов о той или иной фирме, о том или другом человеке, которым мог заинтересоваться лидер "киевлян". Они отрабатывали любую информацию в короткие сроки, используя свои связи в правоохранительных органах, в некоторых случаях пользовались системой радиоперехвата.

Все же пока он решил не связываться с силовыми ведомствами Юрьева, может быть, его люди своими силами смогут выйти на след похитителей. А потом после определенных мероприятий можно будет представить дело о похищении в другом свете, красном, под сиянием которого Максим забыл о любящем отце в объятиях проститутки.

В голове всплыли слова: "Ты что, такой неуемный в плане секса?" – их он произнес в тюрьме, когда отчитывал сына. А что, если его похищение напрямую связано с делом об изнасиловании? Об этом Курлычкин подумал только сейчас, хотя мог бы сообразить сразу. Тем более что потерпевшую не нашли ни он, ни следователь, ведущий это дело. Действительно, девица и ее родители как в воду канули.

Он снял трубку телефона и позвонил аналитикам, высказав свою версию.

Современных русских бандитов часто представляют, как братков с тяжелым затылком, пустым черепом и неосмысленным угрожающим мычанием вместо хотя бы примитивной речи.

Станислав Сергеевич Курлычкин и его приближенные, даже рядовые члены бригад, за редким исключением, не были приматами. В лидере "киевлян" успешно сочетались жестокость и трезвый ум, хладнокровие, которое с непостижимой быстротой могло превратиться в откровенную несдержанность, что сегодня проявилось довольно наглядно, решительность и устремленность.

В преступных сообществах существуют четкие разграничения, и на виду, как правило, оказываются именно те, кто так похож на примата, отсюда и суждение о новорусских братках.

Симбиоз воровских понятий и коммерческих, сдобренных чисто боевыми качествами, – это и есть сущность современной преступной организации. У "киевлян" был даже совет директоров, который возглавлял Курлычкин. Недавно, как на политическом олимпе страны, произошел передел власти, и наверху остались только сам лидер, его помощник Костя Сипягин да финансовый директор. На палубе ниже классом, но не за бортом, конечно, расположились люди, курировавшие работу ряда банков и страховых фирм. Их группа целомудренно именовалась Ассоциацией экономического взаимодействия. Еще ниже находились риэлторские группы, подавляющая часть которых занималась обычным рэкетом, присматривая за коммерческими рынками и процветающими частниками.

И, наконец, последнее сословие, которое даже лидеру "киевлян" представлялось неприкасаемым: собственно боевики, которые по мере надобности привлекались любой из вышестоящих групп и, с ростом авторитета преступного сообщества, по большому счету, служили в качестве устрашения. В какой-то степени именно они стали "торговой" маркой.

В качестве отдельных звеньев можно было назвать тех, кто специализировался на междоусобных разборках, не давая зарасти бурьяном лучшим участкам городского погоста, и аналитический отдел – бывших офицеров правоохранительных органов, принявших предложение потрудиться на Станислава Сергеевича.

И вся эта армия сейчас работала, пытаясь выйти на след похитителей сына лидера "киевлян".

Когда злоумышленников найдут, к работе подключится Иван Мигунов, так удачно разработавший план возмездия над судьей Ширяевой, редкие воспоминания о которой продолжали вызывать в Курлычкине чувство омерзения и довольства. Затем Мигунов уступит место другим исполнителям. Или нет – местью займется сам Курлычкин.

Кем бы ни были похитители, с их мозгами явно не все в порядке – бросать вызов лидеру мощной группировки! Даже если предположение Сипягина окажется верным и Максим действительно находится в руках чеченцев, это ровным счетом ничего не значит – Курлычкин один раз показал, кто хозяин в городе, постреляв, как куропаток, чернобровых гостей, заявивших права на автомобильный бизнес. Прошло с тех пор много лет, однако чеченцы признали права Курлычкина. Он не банкир, не крупный бизнесмен. С такими людьми не разговаривают на языке ультиматума – просто так не принято. Стало быть, Сипягин не прав.

К двенадцати часам дня он не выдержал и снова позвонил, на этот раз связавшись с Сипягиным. Сдержанный ответ Кости оставил все на прежних местах. Если не считать времени, которое еле-еле, словно нехотя двигалось вперед.

37

В эту ночь все спали крепко – сказалось нервное напряжение. Валентина проснулась в начале шестого. В кухонные окна, выходящие на север, проникали солнечные лучи. С восхода прошло несколько минут, и вот яркий свет, ненадолго задержавшись на листьях сирени, оставил их в тени и деловито перекинулся на окна террасы, смотрящие на восток.

Первым делом женщина заглянула в комнату. Максим не спал. Подобрав под себя ноги, он смотрел перед собой. Бросил быстрый взгляд на вошедшую Валентину и демонстративно отвернулся.

За время бодрствования в нем зародилась тактика поведения – о конкретном плане речи быть не могло. Может, что-то прояснится во время очередного разговора, когда он узнает, что же на уме у этой женщины. А сейчас необходимо поговорить с ней, начать первым, властным голосом, не отрывая твердого взгляда от ее лица. Опухшего со сна... очень знакомого... Где же он мог ее видеть раньше?..

В парне снова зародилось беспокойство, выбранная им тактика летела к черту – до того времени, пока он не вспомнит, где мог видеть эту женщину. Может, ее голос наведет на определенную мысль? И он благоразумно молчал, наблюдая, как женщина подходит к окну и сдвигает занавески.

Чистое голубое небо без единого облака отразилось в каждом окне.

Максим опустил глаза, увидел потрескавшуюся краску на широких половицах, безобразные зазоры между полом и плинтусом, в которые забилась грязь, лопнувшие в нескольких местах обои, тенета на потолочной балке, засиженную мухами лампу дневного света.

Этот контраст болезненно отозвался в нем, глаза невольно наполнились слезами, так же неосознанно парень устремил свой взгляд на руку, прикованную наручниками к трубе водяного отопления.

Не скрывая слез, он двинул свободной рукой по пластиковой бутылке с водой. Она отлетела в угол комнаты и медленно, ввиду неровного пола, скатилась к его ногам.

– Что вы хотите со мной сделать? – истерично выкрикнул он и ударил кулаком по полу.

Валентина вернулась от окна в середину комнаты.

– Не шуми, – монотонным голосом попросила она. – Снизу прибегут.

– С какого низу? Вы что, за дурака меня держите?

– Хочешь есть? На скорую руку могу приготовить яичницу.

– Послушайте, – Максим поднял руку, – что вам от меня нужно? Объясните в конце концов! Я имею на это право или нет?

Он был растерян, не знал, как себя вести с женщиной, во власти которой вдруг оказался.

Валентина молча наблюдала за своим пленником. Она будет наносить удар за ударом его отцу. И Максим вольно или невольно станет помогать ей. Как Илья послужил Курлычкину орудием мести, так и младший Курлычкин предстанет в таком же качестве. Только один умер, а второй останется жить. Он уже проявил себя как подонок, изнасиловав девушку. Но Ширяевой почему-то казалось, что в глубине души этого симпатичного парня осталось что-то доброе. Наверняка осталось. Или ей просто хотелось, чтобы так было.