Расти, березка! (рассказы и очерки) - Дмитрий Азов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просторный зал клуба заполнили курсанты, преподаватели, служащие Советской Армии. Майор Трыкин зачитал биографию Владимира, рассказал о том, как он учится, выполняет свой воинский долг, общественные обязанности. От имени сослуживцев выступил курсант Николай Лукьянов. Он взволнованно говорил о замечательных качествах Владимира: о его честности, готовности прийти на помощь другу, разобраться в его беде, поделиться радостью.
— Уверен, что сержант Михайлюков будет нашим достойным кандидатом в депутаты Моссовета.
Депутат Моссовета! Какое доверие, какая большая ответственность!
«Смогу ли, справлюсь ли?» — думал сержант. Выступая, он благодарил товарищей за оказанное доверие. Дал обещание его оправдать.
Взволнованно шел он на первую встречу со своими избирателями, а потом на прием посетителей. И не мог себе представить, как все будет. Да, это, пожалуй, тяжелее любого экзамена. Там дело армейское, привычное. А тут…
И вдруг ясно и отчетливо вспомнилась встреча с одним из ветеранов училища. Он рассказывал о том, с каким вниманием относился Владимир Ильич к простым людям, как вникал он в их нужды, как быстро откликался на беды. Однажды курсант Никольский рассказал Ленину о том, что местные власти не оказывают помощи его семье. Ильич попросил курсанта написать подробное заявление, а чтобы это заявление не застряло где-нибудь, послал коменданту Кремля записку. Всего несколько строк в ней. Владимир Ильич писал, что должна поступить бумага от курсанта Григория Ивановича Никольского из Рязанской губернии. «Принять ее, — требовал Ильич, — и доставить мне лично сегодня же». И число: 29. Х.1919.
— Заметьте, — рассказывал ветеран, — было это 29 октября, а уже тридцатого Владимир Ильич Ленин послал телеграмму на родину Никольского.
Эту телеграмму Владимир Михайлюков знал наизусть, слово в слово:
«Немедленно расследуйте дело курсанта Григория Никольского. Оказывается ли его семье законная помощь Почерниковским волисполкомом. Если имеются между Никольским и волисполкомом трения на почве отобрания урожая братом священником, расследуйте. Исполнение донесите мне.
Пред совнаркома Ленин».Внимание к людям, умение разобраться во всем, докопаться до самой сути — вот чему учит пример Владимира Ильича. Вспомнив об этом, молодой депутат зашагал увереннее, смелее…
Первой на прием вошла к нему женщина. Долго и сбивчиво рассказывала о том, в каких тяжелых условиях живет ее большая семья…
«Трудный случай, — подумал Владимир. — Решай, сержант. Решай, депутат». А вслух сказал:
— Успокойтесь, пожалуйста. Объясните все по порядку.
Больше часа длилась беседа, а в заключение сержант-депутат сказал:
— Все будет выяснено на месте. Я уверен, что вам помогут.
Не сразу был решен этот вопрос. Потом сержант вместе с избирательницей радовался своему первому успеху.
Трудно ли ему? Конечно, нелегко. Забот прибавилось. Теперь и в роте к Михайлюкову нередко обращаются не только как к сослуживцу, командиру, но и как к депутату, просят совета, помощи. Ни одной просьбы не должно оставаться без ответа. Каждое дело нужно довести до конца, принять единственно правильное решение. И одновременно, вместе со своими товарищами по службе, ходить в учебные атаки, водить боевые машины, овладевать командирской наукой, сдавать экзамены и зачеты.
— Беспокойная у тебя служба, — сказала как-то Агриппина Константиновна.
А он сощурил в улыбке глаза, ответил:
— Покой нам только снится…
Под куполом парашюта
Офицер Лебединский знакомился с новичками. Они стоят в строю один к одному. Глянешь со стороны — все одинаковые. А если присмотреться? Вон хотя бы к тому, во второй шеренге на самом левом фланге. Стоит — не шелохнется. Уже усвоил правило: в строю не шевелись. Взгляд внимательный, лоб широкий, крутой.
— Откуда, гвардеец?
— Издалека. — На щеках новобранца обозначились ямочки. — У Полярного круга жили.
— А точнее?
Солдат не очень чисто говорит по-русски:
— Тюменский область. Село Мужи знаете? Рядом с Коми. Наш колхоз «Путь Ленина» называется.
— Значит, по национальности вы — коми?
— Так точно.
— С высотой не приходилось иметь дело?
— С крыши в снег прыгали.
— Ясно.
Командир отошел к другому солдату, а этот продолжает стоять по стойке «смирно».
Когда раздалась команда «Разойдись», будущие десантники окружили тюменца.
— Ты в самом деле у Полярного круга жил?
— А там холодина?
Солдат не успевает отвечать:
— Немного есть. В мороз бегать надо, ничего получается.
Новобранец Яков Филиппов мог бы многое рассказать о своем родном крае. Конечно, не очень-то жарко там. Ветры насквозь пронизывают в суровых северных просторах. И леса не такие, как здесь, — худощавые сосенки, низкорослые, прижатые к земле березки да чахлый кустарник. Зато летом — луга необъятные, словно море, много мха, вечнозеленого, мягкого и плотного, будто перина. А рядом — тундра. Хорошо прокатиться по ней в оленьей упряжке, со свистом и гиканьем стрелою лететь в снежный вихрь.
На несколько километров раскинулось село по побережью Малой Оби. Люди в его краю немногословные, работящие. Колхоз многоотраслевой. Одни — на сенокосе, другие — на лесозаготовках, третьи занимаются рыбной ловлей или пушным промыслом. Редко друг с другом встречаются.
У солдата еще свежи воспоминания о родных местах. Кажется, недавно мать, Мария Федоровна, провожала его в армию. Пригласила брата Василия вместе с женой Леной. Василий прикрепил на грудь орден Славы и все медали, что заслужил в Отечественную. Пришел колхозный моторист Митя Сорокин, с которым Яков работал в одной бригаде.
На прощание старшак Василий все повторял:
— Командиров уважай. Как отца слушай.
Мария Федоровна закивала головой:
— Командирам не перечь. От них ума набирайся.
Все это снова вспомнил солдат Яков Филиппов. Усмехнулся в душе. Ума-то можно набраться, а вот как отважиться на прыжок? И он откровенно спросил об этом гвардии лейтенанта Маслова.
Маслов смеется:
— Парашют — надежная вещь. Не упадешь.
Точно так же на беседе говорил и командир роты. Но ему легко говорить: он не один прыжок совершил.
— Уверенность в себе — это уже победа, — сказал лейтенант.
Это успокоило солдата. В самом деле: ведь другие прыгают. Вон старослужащие — им хоть бы что! Чем я хуже?
Но время шло, и чем меньше оставалось его до практических прыжков, тем чаще Филиппов думал о них.
Как-то даже на политзанятиях отвлекся: смотрел на руководителя, а слов не слышал. Все это легко изучить, и оружие легко изучить — на земле-то! И устройство парашюта он одолел уже. А вот как с ним на землю падать?
— Гвардии рядовой Филиппов!
Яков вздрогнул, вскочил, руки по швам.
— Повторите, о чем я рассказывал.
Солдат растерянно смотрит на офицера. Но в эту минуту в коридоре голос дневального:
— Окончить занятия!
Офицер отпустил солдат, но задержал Якова:
— Вам не нравятся политзанятия?
— Нравятся.
— Почему же не слушали?
— Немного думал.
— Задумались, — офицер укоризненно покачал головой. — Мечтать о доме на занятиях не положено.
— Почему дом? О прыжках думал.
— Сейчас пойдем на практические занятия. А вечерком поговорим о сегодняшней теме политзанятий.
В парашютном городке оживление. Идут тренировки. Никто не пустит солдата даже на трамплин, прежде чем он не пройдет полный курс наземной подготовки. Сначала офицер сам показывает прием, рассказывает, как его выполнить. А этих приемов много. Тут и укладка парашюта, и отделение от кабины самолета, и управление парашютом в воздухе, и порядок приземления.
Солдаты заходят в макет кабины самолета.
— Пошел! — командует лейтенант Маслов.
Яков хотел было выпрыгнуть из кабины, но лейтенант остановил:
— Отставить. Так не получится. Вы же правой ногой упираетесь в стойку двери, а нужно левой.
Яков не понимает, какая разница? Оказывается, разница! При неправильном отделении от кабины может получиться захлест. И тогда упадешь. А то пойдешь в штопор, закрутишь купол парашюта.
— Повторить, — приказывает гвардии лейтенант. Офицер тренирует солдата до тех пор, пока тот отлично усвоит прием.
— Успех десантника в воздухе куется на земле, — любит он повторять.
Идут занятия. Постепенно накапливаются знания, крепнут навыки воинов. Ведь если внимательно слушать командира, смотреть, как он действует, можно многому научиться.
Вечером лейтенант заходит в ленинскую комнату. Здесь тишина. Воины готовятся к занятиям. Некоторые пишут письма любимым, родителям. В дальнем углу собрались члены редколлегии. Они уже размышляют о том, как лучше отразить в стенгазете сегодняшние занятия. Без критического материала не обойтись.
