Под кодовым названием "Эдельвейс" - Пётр Поплавский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава шестнадцатая.
МАЙОР ШТЮБЕ ПОДОЗРЕВАЕТ
Штурмбанфюрер Хейниш внимал майору Штюбе внешне сдержанно, но изо всех сил, даже суставы пальцев побелели, стиснул в кулаке сразу три заточенных карандаша, словно собирался неожиданным ударом проколоть ими армейского контрразведчика.
После досадного случая с «Эсмеральдой» он ощущал некоторую неприятную зависимость от этого надоевшего своими глупыми подозрениями майора, а невозможность раз и навсегда положить решительный конец дурацким предположениям Штюбе раздражала его до озлобления. Он будто натягивал на свои нервы смирительную рубашку, а ярость прятал под каменной неподвижностью лица.
— Чего вы, собственно, хотите от этого полугра- жданского вояки Шеера? — спросил сдержанно, но без какого‑либо оттенка любезности в голосе, глазах, на лице.
Штюбе удобно расположился в кресле возле стола и, попыхивая папиросой, уже в который раз отметил, что этот разговор, пожалуй, в десятый раз начинался и прерывался, не давая никаких результатов, ни на йоту не изменив ситуацию, которая майору с самого начала не нравилась и все больше не давала покоя.
— Ограничить его передвижения — вот и все. Я не понимаю, зачем писаке совать нос в сугубо военные дела, интересоваться дислокацией частей и так далее… Уже успел побывать даже в корпусе «Ф»…
— Это же вытекает из его творческого задания!
— Так ли? Через неделю — две мы возьмем Владикавказ и сможем за милую душу подарить ему хотя бы и фотокопию оперативной карты. Я лично могу такой подарок гарантировать. Но сейчас…
— Но сейчас он накапливает личные впечатления, которых не заменят никакие ваши оперативные карты. К тому же он имеет известный вам допуск! Вы, Штюбе, кроме кипы доносов, что‑нибудь писали?
— Не возникала необходимость…
— Ну. хорошо! Тогда почему вы сами не арестуете его как шпиона? — ехидно поинтересовался Хейниш.
Штюбе отрезал не моргнув глазом:
— Без вашего ведома? Ведь он же сын вашего боевого друга!
— Только поэтому? Но повторяю, Штюбе, вот подтверждение полномочий Шеера из Берлина. Самого Бормана! На наш запрос самому Мюллеру, шефу гестапо! Что вы на это скажете?
— Что на войне в прифронтовой полосе осторожность еще никому не помешала. Точная оперативная информация…
— «Точная оперативная информация»! — наконец вскипел Хейниш и резко швырнул карандаши на стол. — Вот где она у меня, ваша информация! — хлопнул себя по толстой шее. — А на что нам указывает шеф СД Кальтенбруннер? И требует немедленных действий! Оказывается, рейхсминистру Гиммлеру из абверовских источников — то есть из ваших! — стало известно, что поставка военного снаряжения и боеприпасов с Урала на фронт под Сталинград, а значит, и на Кавказ, идет не по железным дорогам, а на подводах и санях и что, мол, каждая упряжка везет по два — три снаряда, после чего их перекладывают на другую. И вот таким, мол, средневековым способом осуществляется снабжение русских фронтов! Чему вы смеетесь, Штюбе? А наши службы теперь имеют приказ распространить по всей прифронтовой полосе русских инфекционные заболевания, чтобы сорвать это так называемое боеснабжение. А вот — смотрите! — длинный список разных эпидемических заболеваний, которые диверсанты СД должны немедленно пустить в дело по всему выдуманному абвером пути! Что вы скажете об этом вздоре, Штюбе?
— Вы же сами заявляете, что эта глупость исходит из СД.
— Боже мой! А кто принес эту дурацкую информацию?
— А кто этому вздору дал служебный ход?
Они сверлили друг друга глазами — злобно, враждебно, непримиримо, будто молча вели свой уже невысказанный диалог:
«Ваш тупой, как сапог, Канарис, возомнивший себя асом разведки…»
«Ваш жалкий невежда Гиммлер с его школярским представлением о разведке…»
— Чего вы, в конце концов, хотите? — наконец утомленно переспросил Хейниш.
— Проверки! — ответил Штюбе, — Окончательной и недвусмысленной.
— Кто ее проведет?
— Абвер!
— Но при моем контроле, — предостерег Хейниш.
— Согласен! Уверяю вас, господин штурмбанфюрер, проверка будет последней, и я вас больше не побеспокою.
— Разве это возможно с вашим патологическим недоверием, господин майор? — не удержался Хейниш, — Вы лучше помозгуйте, что мне отвечать обергруппен- фюреру Кальтенбруннеру по поводу гужевого мифа. Ведь он будет докладывать самому рейхсминистру!
Шум за окном отвлек их внимание, и почти тут же в кабинет вошел Вилли Майер:
— Прибыл Шеер. Примете? Он обязательно попросится к вам.
— «Обязательно»! — пробормотал Хейниш. — Приму в присутствии нашего глубокоуважаемого господина майора из ее величества службы абвер! — Он непроизвольно встал и подошел к окну. Шеер о чем‑то бодро рассказывал в кругу офицеров, и рассказ его, очевидно, был интересным и остроумным, о чем убедительно говорили оживленные и веселые лица сотрудников СД. Ганс Лютке озабоченно хлопотал возле машины, приводя ее в порядок.
— Его всегда вот так встречают, — словно угадав мысли Хейниша, тихо заметил Майер.
— А вы не любите Шеера, Вилли, — сказал Штюбе, внимательно глядя на унтерштурмфюрера.
— Не имею для этого никаких оснований, господин майор, — сухо ответил Майер.
— Вы не любите его! — с нажимом и убежденно повторил майор, — Но почему? — И, не ожидая ответа, потому что его все равно не было бы, тоже подошел к окну, — А этот Лютке, несмотря на свое заиканье, старательный шофер, — проговорил задумчиво. — Машину держит в образцовом состоянии.
— Языком машины не моют, — въедливо сказал Хейниш.
— Да, это мне известно… Однако известно также, что, когда Шеер приазжает в редакцию, его шофер позволяет мыть машину какому‑то деду Маклаю. Только ему одному! И больше — никому… Интересный факт, не правда ли?
— Вы опять за свое, Щтюбе, — скривился, как от зубной боли, Хейниш. — Мы же с вами обо всем договорились. Что вам еще нужно?
Этот треклятый абверовец обладал удивительной способностью портить ему настроение. Но с утра Хейниш чувствовал себя приподнято, празднично, даже с некоторым торжественным самоуважением, внешне сдерживаемым напускной скромностью, что нисколько не мешало ему внутренне гордиться собственной персоной. Утром пришел приказ, о котором знает лишь унтер- штурмфюрер Майер. Но служака Вилли умеет держать язык за крепко сомкнутыми челюстями. Теперь он — Хейниш — уже не просто штурмбанфюрер, а с ощутимой приставкой «обер», и значимость его возросла так же, как удлинилось произношение его нового звания. Однако — это что! Сегодня же в офицерском казино все разинут рты, когда вдруг увидят его в новеньком элегантном мундире с погонами оберштурмбанфюрера! Портной из заключенных уже шьет мундир в одиночной камере… О, да, разинут рты! Придется по этому поводу заливать глотки шнапсом. Что ж, он обеспечил и это, даже больше: два ящика коньяка и дюжина танцовщиц!
Вечеринка выйдет на славу… Впрочем, пора позвать Шеера самому, не ожидая, когда он закончит свои дорожные разговоры. Время не ждет.
— Майер! Пригласите господина Шеера, пока у меня есть еще немного свободного времени…
Шеер наверняка обогнал на ступенях унтерштурм- фюрера. Он буквально влетел в кабинет, запыхавшись, какой‑то счастливо улыбающийся и возбужденный. Взволнованно проговорил:
— Я очень спешил! Я вопреки всему желал бы первым! Я буду безмерно счастлив, если успел! О, если бы жив был мой отец, только ему одному уступил бы я эту честь!
— Что случилось, Адольф? — удивленно поднял брови Хейниш.
Шеер ответил с уважительной торжественностью:
— Приношу самые горячие поздравления с повышением вас в звании, господин оберштурмбанфюрер! Моей радости нет границ!
— То есть как? — ошеломленно выдавил из себя Штюбе.
Хейниш удовлетворенно крякнул, почувствовав в его голосе нескрытую зависть: «Ну что же, вышло неплохо — этот надутый бахвал первым разинул рот!»
— Да, Штюбе, да! — весело отозвался, — Искренне благодарю, Адольф, за поздравление, но ты свел на нет мой маленький сюрприз. Объясни, по крайней мере, откуда узнал?
К Хейнишу снова вернулось отличное настроение, он даже сам не подозревал, какой приятной мелодией звучит звание «оберштурмбанфюрер», и сейчас желал его слышать еще и еще. А чуткий Адольф не замедлил выполнить его невысказанное желание.
— Господин оберштурмбанфюрер! Военные корреспонденты тоже имеют свои тактические тайны и бдительно оберегают источники информации.
— И все же, Адольф, тебя, лично тебя, тоже ожидает неплохой сюрприз, — многозначительно сказал Хейниш. — И военкоры — не всезнающие боги…
Штюбе настороженно метнул на него взгляд.
— Не менее приятный, нежели у меня.
