Владычица Хан-Гилена - Джудит Тарр

— Кто поверит, что ты вообще все это сделал? Хал, Хал, ты просто сумасшедший, ты изменил весь мир, не нанеся ни одного удара и не пролив ни капли крови.

Элиан видела Мирейна в пылу битвы, воодушевляющим свои войска, возбужденным победой. Но теперь, когда он ехал сквозь ряды этой армии, которая пришла, чтобы последовать за ним, он был не просто возбужден. Его коснулось высокое и сияющее величие бога.

Элиан радовалась его радости, но разделить ее не могла. Неузнаваемая в плаще и шлеме, надежно спрятанная между Кутханом и его молчаливым и непроницаемым братом, она скрывала себя от чужих глаз и от чужих умов. Но она чувствовала, что Халенан ищет ее, снова и снова проезжая по рядам.

Его палатка стояло в середине открытого круга, образованного стражниками. Там находились сиденья, слуги с вином и мороженым и грумы, чтобы принять сенелей королевской свиты. Халенан жестом пригласил Мирейна войти, но его глаза и магическая сила продолжили поиски.

Ее выдал Вадин. Когда две группы смешались и стали спешиваться, началась суматоха, и Илхари столкнулась с его кобылой. Серая кобыла прижала уши. Илхари рванулась и взбрыкнула, угрожая зубами и копытами.

Во внезапно наступившей в этот момент тишине смех Вадина прозвучал особенно громко.

— Как, Огонек! Угрожать своей собственной матери?

Илхари была о себе лучшего мнения. Элиан замерла и неподвижно сидела на ее спине. Услышав эти слова, Халенан обернулся, и тут его глаза встретились со взглядом сестры.

Она спрыгнула с седла. И в ту же секунду ее брат оказался рядом. — Элиан, — только и сказал он. Все уставились на нее. Пролетел шепоток. Кто-то рассмеялся. «Будь они прокляты!» — подумала она.

А потом решила: «Да плевать На все это!» Потому что Халенан уже обнимал ее, тормошил, орал что-то в лицо, и она поняла, как сильно брат боялся за нее. Он проклинал себя даже сильнее, чем когда-либо она, потому что он не просто позволил ей сбежать, но еще и помог сделать это.

По щекам Элиан катились слезы. Она смахнула их. Брат обнимал ее прямо в плаще и шлеме.

— Сестра, — хрипло произнес он, — сестренка. Я такой ад пережил в Хан-Гилене.

— Они, наверное, страшно разгневались? — жалобным голосом сказала она и нахмурилась, чтобы скрыть это впечатление.

— Они не разгневались, — сказал он. — Во всяком случае, ненадолго. Но отцу пришлось давать некоторые весьма затруднительные объяснения. Элиан сглотнула. — Я… Я думала…

— Ты вообще ни о чем не думала, крошка. Но, кажется, ты преуспеваешь. Это было спасением, и она ухватилась за него. — Да. Я оруженосец Мирейна. У меня новый меч из стали. Это просто чудо. Взгляни на мою кобылу Илхари. Бешеный — ее отец. Мы сражались вместе в первой битве. Придворные вручили мне трофей. Ты увидишь его… когда…

Она осеклась. Брат глядел не на нее, а на кого-то за ее спиной, и на лице у него было непонятное ей выражение — смесь приветствия, уважения, понимания с явным и необъяснимым оттенком сочувствия.

Элиан обернулась, продолжая оставаться в объятиях брата. Позади нее стоял человек, ростом не выше ее, одетый в золотой шелк, и смотрел на нее спокойными золотистыми глазами.

Не держи ее Халенан, она бы пошатнулась. Из всех людей, которых Элиан ожидала увидеть здесь, этот был последним.

— Но, — глуповато сказала она, — вы, кажется, собирались вернуться в Асаниан.

— Но, — ответил он ей, — я предпочел приехать сюда:

— Из-за меня? — Элиан покраснела, высвобождаясь из объятий брата. — Конечно же, нет. Просто вы хотели видеть Солнцерожденного. И узнать, чем в конечном счете обернется для вас союз с моим отцом. Вы не слишком мудро поступили, мой господин. Его высочество принц Асаниана, безусловно, очень важный заложник.

— Неужели лишь одна вы можете рискнуть своей судьбой, славой и состоянием и отдать все это на волю северного ветра?

Он был еще красивее, чем ей казалось прежде, еще остроумнее и учтивее. Элиан сняла шлем и встряхнула подстриженными блестящими волосами, подставляя солнцу поцарапанную щеку.

Илариос вздрогнул при виде поврежденной нежной кожи и тем не менее улыбнулся, найдя, что в ней все еще остается великая красота: не красота собаки, по-саженной на цепь в зале, а красота волчицы, живущей на свободе в диком лесу.

— Мой господин, — сказала ему Элиан, — вашему отцу ваш выбор понравился бы не больше, чем мой выбор — моему отцу. Он пожал плечами.

— Все мы платим, госпожа. Но игра того стоит. Ее глаза нашли Мирейна. Он стоял рядом с палаткой, окруженный высокими воинами, и все-таки возвышался над ними. Одним из них был Халенан. Элиан даже не заметила, как он отошел.

— Вот, — сказал Зиад-Илариос, — это император. Я был воспитан для того, чтобы править, а не служить, но этот человек… о, это действительно великое искушение.

— Вы, конечно, подшучиваете над ним. — Нет, только не сейчас. Не в его присутствии. — Он не бог, — резко сказала Элиан. — Да, всего лишь сын бога. Она повернулась к нему.

— Вы знаете, что должно случиться. Мир не потерпит двух императоров. А Мирейн ни одному смертному не уступит то, что получил. — Тогда слава богу, что я — не мой отец. Какой-то демон побудил ее схватить принца за руку. Она была сильной и теплой и тем не менее дрожала. Ладонь Элиан была немного увереннее, но голос ее прерывался и звучал несколько выше обычного. — Идите. Идите и поговорите с ним. Они были очень разные, темный человек и золотой. Оба — высокородные господа, рожденные править, они стояли лицом к лицу и мерили друг друга проницательными взглядами. Здесь могла быть либо великая любовь, либо великая и прочная ненависть.

В течение долгих минут равновесие не нарушалось. Воцарилась тишина. Даже сенели присмирели. Илхари смотрела на этих людей и вспоминала о жеребцах, которые стоят, опустив рога, замерев и словно выбирая, то ли терпеть присутствие друг друга, то ли ринуться в смертельный бой.

В один и тот же момент они оба протянули руки для рукопожатия, которое было похоже на поединок. Мирейн оказался выше, но Илариос — крепче сложением, и они хорошо дополняли друг друга.

Все кончилось так же быстро, как и началось, в единый момент. Илариос в улыбке обнажил сжатые зубы, Мирейн держался если не теплее, то свободнее.

— Приятно встретиться, ваше высочество. Мой оруженосец рассказывал мне о вас. — А о вас, ваше величество, — сказал Илариос, — многое мне поведала моя госпожа из Хан-Гилена. Именно она разожгла во мне желание взглянуть на вас, чтобы самому понять, какого рода создание вы собой представляете.

— И что же я собой представляю? — спросил Мирейн с блеском в глазах.